Часть 2 (2/2)

— Я всё понял, Тимоти. Хотите, расскажу? — мальчик отводил глаза, но не боялся его.

— Да уж придётся, только перекусить нужно что-то… Лео, ты в порядке?

Мальчик покраснел, зажевал губу, кивнул, потом мельком посмотрел в глаза Тиму, и тут же спрятал взгляд.

— Мг, только вы не уходите никуда.

— Прямо сейчас или вообще?

Они лежали под одним одеялом, расстояние между ними было совсем небольшим, но разговор был совсем не о том, что обычно говорят друг другу люди в такой ситуации. Словно они случайно оказались здесь без всей этой тяжёлой чувственной предыстории, и ночи этой, полной страсти и безумия, желания и в како-то мере даже насилия.

— В данный момент, я думаю, оба варианта. Но надо проверить… — Лео разглядывал Тима исподтишка, но тон его был убийственно серьёзен. Они полежали так ещё немного, а потом Тимоти всё же не выдержал.

— Тогда какие твои варианты?

— Вы в душ, я в кухню. Потом… — он опять упёрся взглядом в пол, — М-меняемся, а потом, за завтраком…

— Принимается. Лео?

— Да?

— А ты точно здесь, или у меня галлюцинации? Или это всё-таки сон. Сначала прекрасный, а потом такой…

Лео просто ущипнул Тима за руку и подскочил с пола, тут же замедляясь, стыдливо краснея, опять мучая губы зубами, но стащил с Тима одеяло в нетерпении.

Когда ошеломлённый, но посвежевший Тим зашёл на кухню, его встретила кружка кофе.

— Доброе утро, Тимоти!

— Доброе утро, Лео. Нам нужно… Извини меня… Я…

Мальчишка немного смутился, испугался, мотнул головой, показывая, что не готов обсуждать прошедшую ночь между ними, словно есть что-то важнее в этот момент. Он придвинул сахарницу к Тиму и заговорил, только когда повернулся к плите, где жарились яйца.

— Я открыл ваш подарок в самолёте, и как только разрешили пользоваться ноутбуком, я прослушал записи. И слушал их постоянно, все эти четыре дня. Постоянно. И вы ни разу не обратились на них ко мне «Лео». Я отвык. Отвык и прошу, верните обратно мои любимые слова.

— Доброе утро, хороший мой, выспался?

У Тима в голове взорвался театр абсурда в этот момент, но Лео улыбнулся. Даже со спины Тим почувствовал это.

— Выспался. У меня пары вечером, я на кухне вам не помешаю?

— Погоди-погоди… — Лео в этот момент завис с тарелкой с яичницей в руках. — Я не про завтрак… Я про… — мальчишка поставил тарелку на стол и замер с любопытством в глазах. — Ты… Теперь ты хороший человек в беде, и я тебе помогаю?

— Нет! Нет! Наоборот! Хотя… Мне плохо без вас, а с вами хорошо. Значит, наверное, так и есть, помогаете… Вы кушайте. А я умоюсь…

Глазунья на тарелке выглядела идеально, тост рядом с ней блестел маслом, а Тим всё держал кружку с кофе и не мог сообразить, действительно он уже проснулся, или всё это больная придурь его подсознания. И что из этого реальность? Может быть вчерашнее сумасшествие всё же было сном? Лео вернулся быстро, глаза его сияли предвкушением, но он, кажется, не собирался говорить.

— Лео, — начал Тим, но мальчишка вскинул на него глаза, и Тим исправился, — хороший мой. Я рад тебе, и это слово даже и близко не описывает, насколько я радуюсь. Увидеть тебя снова — это какое-то волшебство. Я и не надеялся… И то, что произошло… Но мне нужны объяснения. Иначе я сойду с ума от предположений. Ты сказал, что много всего понял, и…

— Да. Да. Понял… Понял и приехал к вам.

— Ты невозможный, Лео, ты просто невозможный! Зачем? Для чего ты приехал? Чтобы свести меня с ума под струями воды?! Или чтобы послушать пары к меня на кухне?

— Да, если я вас не стесню… — Лео положил себе порцию завтрака и сел за стол. Тим настолько отвык от того, что кто-то завтракает с ним… На море, там было много людей, а потом появился Лео, и это вошло в рутины, как и поход к морю и вечерние променады, но здесь, в этом доме… У них с Дори были разные расписания, и Лео, сидящий на его кухне, в его футболке, уминающий яичницу… Это было почти невероятное зрелище. Мальчишка тем временем прожевал и всё же продолжил, видимо, восприняв такое молчание Тима как неодобрение его прямому, но не всеобъемлющему ответу. — Вы посмотрели на меня. Вы там посмотрели на меня, и я понял всё. Почему Георг так себя ведёт, почему я был один, и почему сейчас не один, и почему мне больше там жить не получится! Понял себя, понял почему моё сердце молчало, а отозвалось, только когда замолчала душа. Вас рядом не стало, и душа замолчала. Я там два дня пробыл и уже не смог, а дальше что?! Всю жизнь в тишине?! Я же с ума сойду от такой оглушающей тишины! И я подумал, что… Если вы тоже влюблены, то поможете мне. Поможете понять, как быть рядом с вами. Я никогда раньше не… Не нуждался в ком-то рядом… — он опустил глаза в тарелку и снова наколол яйцо на вилку. Выдохся, затих, дал себе время на осознание того, как всё это прозвучало. Тиму же времени совсем не понадобилось. Он чувствовал себя невменяемым, неадекватным и даже обманутым, потому с ходу выдал целую тираду.

— Погоди… Тоже? Тоже влюблён? А это ты когда понял? Тоже после того, как я на тебя посмотрел? Да я на тебя насмотреться не мог, Лео, я же взгляд отвести от тебя не мог. Только и делал, что смотрел, коснуться боялся лишний раз… Я знаю, что ты попытался мне всё объяснить только что, но мне снова ничего не понятно. Поэтому просто по порядку расскажи мне свою версию всего этого.

Лео вздохнул. Потом ушёл в гостиную, достал из сумки какую-то папку, и уже оттуда выудил фото. Положил его на стол перед Тимом и снова вздохнул.

На фото были они оба. То самое, без графики, без фантазийный образов. Просто два человека, один из которых смотрит на другого, пока второй не видит.

— Всё началось вот с этого. Когда мы первый раз были в гроте, я понял, что рядом с вами у меня другие мысли, другой голос души. Вы мне признались, что влюблены, и мне было интересно, как это, было интересно, что именно для вас это значит, но оставалось любопытством, не более. А в пещере, когда я увидел вас. И почувствовал… Я задумался, что это за чувствование. И всё пытался для себя распутать эти мысли, пытался сообразить… Не у вас же спрашивать, что чувствую я… Только я не верю, что вы не знали. Не верю. Я же попросил вас о поцелуе… — Лео покраснел, облизнул губы, вспомнив, наверное, тот момент, но не остановил беседу. — Как бы я просил об этом, не будь влюблён в вас? Георг ругался, угрожал, что всё расскажет маме, только что он мог ей рассказать, что «всё»? Я не понял его тогда, и он разозлился, встряхнул меня, обозвал гадко, совсем как ваш Дориан меня назвал, оставил синяков… А вы чуть не бросились меня спасать! А меня не надо спасать, мне не это надо! — он крутанул в руках кружку с чаем, вглядываясь в тёплую жидкость. — А когда вы меня целовали… Вы так посмотрели на меня, и я понял… Вам ведь в тот момент нужно было… Вы… Хотели… И у Георга иногда такой же взгляд был. Только у вас приятный, а него нет, у него опасный, маслянистый, такой жуткий даже… Я всё не мог понять, что ему нужно от меня, чего он от меня хочет… Предлагал даже деньги из траста отдать, чтобы он меня в покое оставил. А вот понял только тогда, когда сам почувствовал это… Связь… С вами… И такое желание к вам… К вам, а не просто так… Вы уехали, а я понял! И сказать вам никак! Отчаялся уже почти, а потом вспомнил про ваш адрес! И приехал! Просто приехал, потому что иначе никак!

— Иди сюда, маленький мой… — Тим не выдержал этих откровений, увлёк его за собой на диван, усадил рядом с собой и обнял, обхватывая поперёк груди, прижимая спиной к своему животу, вдыхая запах и заставляя себя верить, что всё это правда. — Родной мой, я уж подумал, что ты всё так и спланировал...

— Я этого совсем не умею. Если мне что-то нужно, я просто думаю, как, и делаю. Без списков и планов. Иначе не выходит… Мы вернулись, и мама настояла, чтобы я с ними перебыл, пока в съёмной квартире что-то ремонтируют. И Георг этот со своими подозрениями, со своими руками и… — Лео немного нервно провёл ладонью по внутренней стороне своего бедра, будто смахивал чужие прикосновения, и Тим бы рассвирепел, если бы мальчишка не взял его руку в свою, не прижал к своей груди и не выдохнул удовлетворённо. Будто теперь ничего плохого не будет.

— Он тебя домогался?

— Да, домогался… Только впервые так нагло и в лицо. Раньше всё какие-то ситуации придумывал, всякие неловкости и такое… Разное… А тогда пришёл мне в спальню. Двери закрыл. И… И тут не понять было уже нельзя. Он всё глазами рассказал, без утаек. Я ему сказал, что ему придётся меня после этого убить. Потому что я всё расскажу и мне поверят. И он ушёл. А потом и я ушёл. Уже по дороге в аэропорт вспомнил, что пары начинаются. Отослал запрос на дистанционное, и с начальником списался, чтобы он мне работу курьером отправлял или по почте фото или сканы. Он у меня мировой, единственный, кого Георг от меня не отвадил. Он его просто послал как-то грубо, и всё. Мне только на сессию нужно будет в универ ездить, но это ещё не скоро, я к этому времени может уже и куда-нибудь сюда переведусь. Если у меня получится с вами быть. Вам ведь не только просто… Со мной быть… То есть, вы ведь… — Лео поёжился, а потом выдохнул медленно и справился с собой. — Вы стали моим первым первым мужчиной… Это ведь обязательно, как люди влюблены? И если у меня получится, то я ведь останусь у вас, Тим?

— А как же твоя мама?

— А я ей всё рассказал. Что уехал жить к любимому мужчине, что вы обо мне позаботитесь, и что учёбу я не брошу. Она меня поняла. Только сказала, что отправит мне мои вещи сама, потому что я никогда не выгляжу хорошо, если сам одеваюсь. И чтобы я не забывал кушать и спать, а то я иногда, когда соседей нет, забываю…. Я ей пообещал…

— А ты говоришь, что тебя не надо спасать…

— Не надо, — серьёзно ответил Лео, поворачиваясь, чтобы посмотреть в глаза Тиму. — Вы ведь меня там, на море, не спасали, вы меня просто… Любили. Вот и любите дальше. А я вас буду. Я сам себя спасу, я не глупый и не беспомощный. И я самостоятельный, вы увидите. Просто одеваюсь как попало и ем не всегда вовремя. Но я сам веду свои финансы, и поступил сам, и на работу сам устроился. Я только с чувствами ещё не умею.

— Господи, хороший мой, как же ты так умудрился? За все свои восемнадцать лет не влюбиться ни разу, и никого к себе не подпустить… Я не удивлюсь, что ты даже взрослое кино не смотрел ни разу…

Лео опустил голову.

— Я видел, просто это было не важно тогда. Наверное, я в чём-то всё же похож на маму. Не смотрел на эту сферу жизни, не видел её. А зачем, если все чужие? Но с вами… Я даже сон снил… — даже уши у Лео покраснели, а сам он неловко заёрзал в объятьях Тима. — Про нас. Вы меня научите, и у нас тоже будут такие моменты… Вы ведь хотите… Хотите? — повторил он, с интересом вглядываясь в лицо Тимоти.

— Невозможный, ты просто невозможный… Как у тебя всё просто вышло… Просто взял и приехал. И остался.

— Это не просто. Скучал по вам ужасно. Это сложно переживать, когда так скучаешь. Вы меня, пожалуйста, прогоните сейчас, если вам это не нужно. Потому что я не в отпуск к вам, я насовсем. И я не смогу потом так же просто уйти. Мне будет больно.

— Глупыш, что ты такое… Кто ж тебя отпустит? Не дури. Ты же — исполнение мечты, солнце моё. Это я тебя боюсь разочаровать. Вдруг тебе не понравится? Жить со мной, или быть со мной? Господи, да я на многое готов, чтобы ты только остался со мной! А ты «прогоните…» И я думаю, раз уж ты прилетел ко мне насовсем, можно и на «ты»…

— Неа… Позже… Не могу пока, не ложится… А вы можете меня снова… Поцеловать?

Тим мягко коснулся губ мальчишки, как и в прошлый раз не сомневаясь в осознанности его просьбы. Но не стал углублять поцелуй, снова опасаясь позволить себе лишнее.

— А вы не бойтесь, Тимоти. Я не разочаруюсь. Я не очарован вами, я вас вижу. И очень хочу узнать ещё. Но я уже знаю точно, что ваша любовь — это не простое удовольствие. Это глубже и полнее.

— А тебе, хороший мой? А тебе не страшно? Так менять свою жизнь? И то, что вчера произошло… Я тебя не обидел?

— Ни капельки. Всё правильно. И вчера всё было правильно. Я просто не сразу поверил. Вы правильный… Для меня. И я очень хочу думать, что я правильный для вас. Мне так кажется, но это только вы можете сказать…

В голове Тима тут же всколыхнулись воспоминания обо всех, кто был в его жизни. Ни о ком он раньше как о правильном не думал. Были подходящие, были любимые, были сексуально-совместимые, были… Были разные, но вот такого, своего, правильного не было даже в его мыслях.

— Давай мы просто будем проверять эту идею день за днём? Потому что мне кажется, что она верная, но я ни за что на свете не хочу тебя обмануть случайно…

На обед они поехали в любимое местечко Тима — очень уютный, камерный ресторанчик с сильными традициями и лёгкой кухней. Лео едва не расплатился своей картой, но Тим сурово поджал губы:

— Ты самостоятельный, и я не посягаю на твою самостоятельность. Но о совместном бюджете мы поговорим позже. Сейчас позволь мне сделать то, что я хотел с самой первой встречи — пригласить тебя на свидание и угостить обедом. А потом привезти домой, показать дом и просто провести вместе вечер. Хорошо?

Пары у Лео начались около восьми, и за это время Тим успел и на работу отзвониться, и даже несколько отчётов просмотреть в почте, а ещё приготовить ужин, чтобы в перерыве вместе с Лео его оценить. Он выделил своему мальчику комнату на втором этаже, светлую гостевую, которую и сам очень любил. Пока студент учился, Тим освежил там полки и полы, причесал ковёр и проветрил. Ему хотелось, чтобы Лео было уютно, чтобы ему понравилось в его доме. Ни о каких совместных ночах он пока даже не думал, всё ещё щипая себя иногда, чтобы поверить в реальность происходящего.

Он до сих пор чувствовал себя виноватым, и видел, как мальчику всё ещё неприятно и болезненно сидеть, и чувствовал неловкость, что так набросился на него, и что они до сих пор не поговорили об этом. Он чувствовал неуверенность, ведь воспользовался своим солнышком. Не позволил ему сопротивляться... Лео был странным, необычным, совершенно неземным, но правильным. А значит, торопиться было некуда…

Во время очередного перерыва Лео нашёл его на диване, дремлющим перед тихим фильмом. Он осторожно поцеловал его в щёку, нежно, аккуратно, но уже не так несмело.

— Ложитесь спать, Тим. Вам на работу завтра, а у меня ещё пара… Не ждите меня, я устроюсь…

Как бы ни хотелось дождаться Лео и пожелать ему тёплых снов в его спальне, Тим был вынужден признать, что тот прав. Он почти не спал прошлой ночью, завтра на работу, а Лео, кажется, действительно теперь живёт у него в доме… Господи, благодарю тебя за твоё благословение!

— Ты прав, спокойной ночи, хороший мой, — Тим посмотрел на Лео, а потом осторожно приблизился, глядя на его губы. Тот склонился в ответ. Сам первым коснулся губ Тимоти, робея, но беззастенчиво забирая то, чего ему хотелось — нежность и ласку.

— У меня голова идёт кругом от таких чувств… Как же мне теперь учить сопромат? — светло улыбаясь, вздохнул Лео. — Добрый снов, Тимоти…

На удивление быстро уснув, Тим проснулся так же быстро. Однако утро было ещё далеко. Прикрытая дверь тихо скрипнула, заставляя открыть глаза, чтобы хозяин спальни увидел, как Лео сбрасывает с себя полотенце и делает несколько шагов к кровати Тима.

— Солнце мое, что ты здесь… Я оставил твою сумку в спальне…

— Я пришёл к вам. Так правильно. Если мы живём вместе, то и спать будем вместе. Вы мне всё расскажите и научите… Так будет правильно… — в свете луны Лео выглядел ещё более юным и тонким, волосы мерцали потусторонним сиянием, словно он и правда был сказочным существом.

Тим сокрушённо простонал.

— Ты меня до инфаркта доведёшь. Я просто не вынесу этого… Иди сюда, не мёрзни… — он приподнял одеяло и тут же укутал в него Лео. Тот улёгся удобнее, но выглядел так, словно готов выслушать ещё одну лекцию.

— Родной мой, послушай, я скажу тебе одну очень важную вещь. Мы сейчас будем спать, — Тим стянул с себя майку и тут же надел её на Лео, помог расправить по телу — из-за разницы размеров вышло почти платье, а потом прижал парня к себе. — Я не против снова разделить с тобой постель в буквальном смысле этого слова. Но люди занимаются любовью не просто потому, что они влюблены, но и потому, что они оба этого хотят. До такой степени близости нужно дойти. С обеих сторон. И мы с тобой займёмся любовью, когда ты будешь этого хотеть. Не только твоя душа, но и тело. Так будет правильно.

— Но вы… Вам же нужно… И вчера… — пролепетал Лео, неловко укладываясь на грудь Тима.

— Хороший мой, мне нужно всё. И это «всё» включает тебя в моих руках, вот так, близко и тепло. Засыпай, радость моя.