Часть 3 (1/2)

Оставить Лео в постели одного, тёплого и сонного, было непросто… Почти невозможно. Но по-настоящему мучительно оказалось провести без него рабочий день. Тим ощущал себя полным идиотом, потому что по собственной глупости не взял его номер. Вечером он так торопился домой, что едва не попал в аварию, но медлить было выше его сил.

Дом встретил его горячим ужином и ощущением счастья. Лео топтался у плиты с ноутбуком в одной руке и поварёшкой в другой. Увидев Тима, он бросился в его объятья, оставив ноут на столе, но забыв о поварёшке. Капнул соусом на пол, вымазал себе щеку, но обнял его так крепко, что все сомнения и страхи Тимоти, что дом окажется пустым, развеялись в дым.

— Можно вас целовать при встрече? — спросил Лео, не отстраняясь, будто боялся этим вопросом заглянуть Тиму в глаза.

— Всегда, когда тебе этого хочется, хороший мой.

— Так я больше ничем не буду заниматься, — он все же разорвал объятья, чтобы быть убедительнее. — А мне хочется узнать, как прошёл ваш рабочий день, где здесь ближайший супермаркет и где почтовое отделение…

— Поцелуи — это самое важное между влюблёнными, — строго и наставительно сказал Тимоти. — Когда заканчиваются поцелуи, заканчивается и любовь. Люди могут продолжить заниматься мг… Сексом… Но если нет поцелуев, то и любви нет… Поэтому всегда, когда ты хочешь, ты можешь меня целовать. Тебе не нужно моё разрешение…

Лео поцеловал Тима, опять сам, а потом вернулся к кастрюльке на плите.

— Ты готовишь?

— Учусь, — уверенно сказал мальчишка и кивнул. — Это так интересно… А у меня новый проект… Часовня на южном побережье… Попробую сам, а если что, Бозье поможет…

Тимоти наблюдал за вдохновленным Лео, слушал его беглую речь и не мог поверить в свое счастье.

Это было чудом — то, как Лео легко вошёл в жизнь Тима. Они говорили и молчали, много обнимались и целовались, вещи Лео плавно заняли полки, которые до этого занимали вещи Дориана. Самым удивительным было то, что Тиму даже не нужно было привыкать к тому, что кто-то новый занял его жизненное пространство. Всё было так, словно всегда Лео был рядом.

Мальчик больше не предлагал себя так откровенно, да и навыки соблазнения Лео ни на ком не оттачивал. Он принял тот ответ, что получил от Тимоти, как руководство к действию и инициативы больше не проявлял. Ложился в постель, прижимался к мужчине крепко, близко — он так любил обниматься — но не трогал его ниже пояса, тут же пунцово краснея от любого намёка на интимность, словно и не было той дикой, страстной ночи. А Тим сходил с ума.

За прошедшие недели он лишь несколько раз позволил себе прикоснуться к Лео чуть более откровенно, и то почти случайно уловив тот момент пробуждения, когда мальчишка еще не успел снова застесняться. Свои утренние желания Лео стыдливо скрывал, сколько бы Тим не просил его не волноваться об этом, убегал из постели раньше, чем Тимоти вставал, и только подозрительно щурился, когда видел, что мужчина слишком долго был в ванной, догадываясь, что тот справляется со своими потребностями сам.

Тим по большей части посмеивался над такой скромностью, чуть ли не пуританством, но иногда готов был на стену лезть от желания. Тень произошедшего в душе стояла между ними плотной стеной — Тимоти боялся снова проявить себя подавляющим и тоталитарным партнёром, а Лео… Лео ждал, что Тим снова скажет ему, чего его тело хочет.

Лео собирался на встречу с новыми друзьями, крутился перед зеркалом в спальне и громко советовался с мамой, когда Тим приехал с работы. Ужин уже ждал его, но это не вызывало особого энтузиазма, потому что сегодня ужинать придётся одному. Только когда Тим почти опустошил тарелку, Лео спустился вниз.

— Эту или эту? — спросил он, прикладывая к себе поочередно нежно-бирюзовый и цвета морской волны пуловеры.

— Однозначно тёмный. Ты просто блистаешь в нём, хороший мой…

Лео тут же бросил бирюзовый на диван, натягивая второй пуловер на голое тело. Тим подавился соком, наблюдая за ним. Как можно, одеваясь, делать это так плавно и изящно, словно наоборот раздеваешься, не укладывалось у Тимоти в голове. Но факт оставался фактом. Вожделение заполонило голову, и мужчина поспешил отвлечься на последние кусочки в тарелке.

— Хорошо проведи время, Лео, люблю тебя… — пожелал мальчишке Тим и с удовольствием словил поцелуй в губы. Это было так странно, но так правильно, что Тимоти перестал задумываться и просто наслаждался такой жизнью. И что, что они всего несколько недель живут вместе, и что, что между ними была лишь та самая, безумная, полная взаимной страсти ночь, сейчас тепла в гостиной столько, что на любой пляж хватить — между ними тепла без меры, и в душе все правильно и замечательно. А потому да, так просто сказать «люблю тебя», и так естественно получить поцелуй в ответ и это милое:

— И я вас. Не скучайте…

Тиму точно было не до скуки. Едва за мальчишкой закрылась дверь, он тут же направился в спальню. Не утруждая себя душем, он расстегнул рубашку, уткнулся носом в подушку, пахнущую любимым дитёнком, и уложил руку в боксеры. Теперь ему не нужно было представлять. Он вспоминал. Их тёплые утра, те бешеные моменты в ванной, или дикие пляски в гостиной, когда Лео немного выпил и отмечал начало своей новой жизни, или тихий шепот: «я люблю вас» ночью, когда он возвращался с пар к нему в постель… Тим вспоминал и трогал себя. Как подросток.

В этот раз он просто воспроизводил в памяти, как его мальчик одевал злосчастный пуловер, только в обратном порядке. Тим не планировал делать это быстро, он растягивал удовольствие и медленно дрочил себе, мечтая, что однажды эту руку заменит тонкая мальчишеская с длинным пальцами и робкими касаниями. Он увлёкся своими мечтами и даже не услышал, когда хлопнула входная дверь.

Открыл глаза он, только когда услышал дивный вздох прямо рядом с неразобранной постелью. Губы Лео так и остались распахнутыми после этого удивлённо «Ах», и Тим сам впервые смутился.

— Вы хотите меня! — утвердительно, восторженно воскликнул Лео, опускаясь коленями на матрас. — Вы так хотите меня!

— Да, мой сладкий… Я хочу тебя… Очень. Но это не значит, что ты…

— Я… — он немного сконфузился. — Я думаю о вас всё время. Можно я потрогаю?

Тим убрал свою руку, позволяя.

— Тебя ждут друзья, сладкий… Зачем ты вер… — глубокий стон, сорвавшийся с собственных губ, не позволил ему закончить вопрос. Лео коснулся его холодными пальцами, и перед глазами Тима словно вспышка промелькнула. Он так давно этого ждал…

— Они потом! Сначала вы… Сначала я…

Лео снова мягко коснулся ствола, огладив его, а потом потянулся к нему губами. Провёл ими по нежной коже, лизнул и поцеловал.

— Научите меня… Я хочу сделать вам хорошо. Вы мне обещали!

Тим удивлённо, завороженно кивнул, а потом, стараясь не чувствовать себя идиотом в брюках и с членом наперевес, осторожно поднялся.

— Лучшая учеба — это практика. Я покажу… Разденешься для меня?

Тим совершенно не ожидал этого, но Лео тут же снял пуловер и потянулся к пуговице на джинсах. Немного нервно их расстегнул и выбрался из узких штанин. Такой… Почему-то сейчас, в его доме, Лео выглядел куда менее искушенным и еще более невинным, чем на пляже под палящим солнцем. Будто море делало его смелее, а может, это Тиму морской воздух так сильно искажал взгляд.

— Боишься? — спросит Тимоти, и тот пожал плечами. — Не нужно. Просто смотри…

Тим медленно приблизился и очень аккуратно потянул Лео за руку, усаживая на кровать. Так же неторопливо опустился на колени и, помедлив еще немного, прикоснулся губами к почти полностью вставшему члену, а потом раскрыл их и чуть высунув язык проскользил вниз до середины, смачивая слюной кожу, возвращаясь тоже медленно. Лео старался не дышать, цепко сжимал зубы, но надолго его не хватило. Спустя всего минуту он порывисто вдохнул и выдохнул уже гортанным стоном. Смотреть он, конечно, уже никуда не мог. Только дрожал, стенал и подавался вперёд к волнующим его губам, к глубине рта. Он кончил срочно, словно от этого зависела его жизнь, и Тим довольно улыбнулся.

— Я та-такой плохой студент… — едва сумев словить дыхание ответил Лео.

— Ничего. Я покажу снова… — Тимоти был очарован. Собственное удовольствие почти не имело значения, потому что его мальчик был восхитителен в своей страсти. Он стыдился ее, но преодолевал себя, наблюдая, как мужчина трудится над его возбуждением, как он снова и снова касается его губами и языком, возрождая в глубине мучительно-тянущую струну из похоти и восторга.

Этот минет был уже совсем другим. Глубже, смелее, агрессивнее, но результат оказался тем же. Лео получал удовольствие, никак не успевая учиться.

— Это так не работает, — грустно сказал он, когда смог, наконец, совладать с голосом. Он упал на кровать, не умея больше сил сидеть, оперся на предплечья, стараясь толкнуться еще глубже, и в те моменты, когда его головка скрывалась во рту Тимоти, места стеснению не было, была только жажда получить желаемое. Но вот его накрыла волна оргазма, и в глаза опять пробирается стыд и страх, и неловкость, но еще что-то важное, что-то серьезное, волнующее, тревожащее.

— Тогда предлагаю попробовать на практике… — скромно улыбнулся Тим, оставляя Лео пространство для действия. Он сам забрался на кровать, с сомнением глядя на вытянутые коленки брюк, предусмотрительно разделся, однако Лео был слишком нетерпелив, чтобы позволить Тиму снять рубашку до конца.

Наблюдать за тем, как Лео учится, было почти пыткой. Видеть всю эту неловкость и в то же время нерастраченную нежность и энтузиазм, было невыносимо возбуждающе, и Тим едва сдерживался, чтобы не спустить раньше времени. Лео больше изучал и экспериментировал, но как только осознал глубину своего рта и ритм, шансов у Тимоти не осталось. А от восторга в глазах его мальчика эрекция так и не спала, вибрируя внизу позвоночника мелкой пульсацией, готовой разрастись вновь в любой момент.

— Вот видишь, мой хороший, ты замечательный ученик…

Лео немного растерянно мотнул головой, отрицая:

— Урок ещё не закончен… Я должен еще понять… И вы мне расскажете… То есть, нам же нужно… — мальчишка вытер костяшками пальцев остатки следов удовольствия Тимоти со своего рта и как-то совсем жалобно уставился на своего мужчину. — Вы делали всё по-другому. Вы делали всё не так! — отчаянно выкрикнул Лео и уселся на пятки. — Я, наверное, поторопился… — уже почти шепотом выдал он и поднял глаза на Тима. Тот застыл в ощущении чего-то непоправимого, что вот-вот случится между ними. Сердце еще слишком быстро билось, не успев успокоиться от пережитого оргазма, но теперь причина такого ритма была в другом. Ну выдержав этого взгляда, Тим отвел глаза.

Лео совсем не стеснялся своей наготы, а вот Тимоти стало не по себе, и он перегнулся через кровать, чтобы поднять с пола валявшиеся там боксеры. Одеваясь, он не отводил взгляда от мальчишки, от его сгорбленной спины и потухших глаз. Хотелось сбежать, трусливо сбежать от этого разговора, но тот же страх, что заставлял его желать побега, толкал его и на диалог — потому что потерять своего мальчика Тим просто не мог. Это было непонятное, почти абсурдное состояние. И все же, дав себе полминуты, чтобы найти дыхание, Тимоти сходил в ванную, откуда принес два халата. На ходу натянув на свои плечи теплый бархат, он укрыл вторым халатом Лео, плотно сжимая его плечи, укутывая, обнимая. Крепко прижав к своему боку парня, Тим тихонько выдохнул и решился:

— Поторопился сделать что? Прийти ко мне сегодня или переехать? — Лео спрятался в сильных руках, уткнулся носом в шею Тима и молчал. — Что происходит, хороший мой? Что случилось?

— Я хотел… — тускло и как-то разбито начал Лео, и Тим понял, что так дело дойдет до чего-то действительно ужасного. Например, до его собственного инфаркта.

— Хочешь чаю? Пойдем, усядемся на диван в гостиной, накроемся пледом, погреем ладошки кружками… И поговорим… Так нельзя, родной мой. Нельзя с такими эмоциями, с таким подходом… Лео, мальчик мой, нельзя через такое сопротивление идти даже в магазин, не то что в близость с другом человеком! Пойдем… Попьем чаю…

Почему-то рядом с Лео Тим чувствовал себя намного старше своих лет. Он никогда не был слишком уж легкомысленным, но и груза ответственности не боялся, рассуждая о своем существовании спокойно и без лишней тяжести. Но теперь ему словно не тридцать светит, а все сорок пять, потому что Лео, находясь рядом, в чём-то был настолько юн и непросвещен, что Тим будто автоматически становился словно на десяток лет ближе к старости.

— Я принесу вам… — едва они спустились с лестницы, Лео практически вырвался из поддерживающих объятий Тима.

— Маленький мой, пожалуйста, — Тимоти удержал ускользающую ладошку, сжав кончики пальцев, — Лео… — уже серьезнее произнес Тим, видя, что в глазах его мальчика рождается паника, — марш на диван, плед разложи, ножки укутай и подожди меня. Я тебя никуда не отпущу, — сорвался в последний момент мужчина на горький шепот. И, наверное, это и стало тем аргументом, который то ли успокоил, то ли настроил Лео на более конструктивный лад. Он кивнул и скрылся в гостиной.

Тимоти заваривал чай, с трудом сдерживая дрожь в руках. За эти последние полчаса у него сложилось столько разномастный эмоций, что обработать их в своей голове едва ли получалось. И восторг от исполнения мечты — его мальчик, наконец, пришел к нему; и трепет перед юным, но таким страстным, наполненным, таким жадно вкушающим свое первое желанное осознанное плотское удовольствие; и ужас перед возможной потерей даже не физической близости, а контакта, того, который между ними установился теперь безусловно и, казалось, прочно. Доверие, спокойствие, взаимный обмен и теплом, и лаской, и вниманием — все это родилось между ними еще под жаркими солнечными лучами, но здесь приобрело уникальность и естественность. И Тимоти впервые в жизни не знал, как можно все исправить.

— Вот, хороший мой, держи… — он протянул кружку с подноса и уселся рядом. Лео выглядел настороженным зверьком, напряженно вглядываясь в лицо мужчины, и Тим чуть приоткрыл объятья, приглашая, понимая, что, наверное, смотреть в глаза сейчас его мальчику совсем страшно. Несколько минут прошло в тишине, оба наслаждались этой паузой, несмотря на то, что предвосхищала она сложный разговор, а потом Лео все же заговорил.

— Я поторопился, Тимоти, потому что сегодня я хотел поговорить с ребятами… Они… Они уже давно вместе, и я просил их совета, и они собирались рассказать мне, как это — быть с мужчиной. Что нужно делать, как себя вести, как правильно прикасаться… — Тим был уверен, что сейчас Лео снова пунцово-румяный, что его язычок то и дело облизывает сохнущие губы, а взгляд спрятан под густыми ресницами. — Но я забыл свою кредитку, и я вернулся, и увидел вас и подумал… Подумал, что вы научите, — шепотом закончил Лео и осторожно приподнялся. — Но у меня не получается… И вы все равно не хотите дальше… Ну… — он несмело посмотрел на Тима, надеясь, что он поймет и без слов. — Вы тогда, в ванной, вы обещали, что научите, вы говорили, — уже хрипел сконфуженно, но страстно желая высказаться, — что мне делать, и я послушался, и это было так хорошо… Но теперь вы… Больше не говорите… И вы другой! Тимоти, я не знаю, как мне с таким с вами себя вести! Я хочу научиться, но вы не учите! Вы просто…

— Эй… — Тим с трудом понимал, о чем беспокоится Лео, но интуитивно чувствовал, что здесь речь идет о том, что между ними еще не произошло. Или что произошло не так, как должно было в первый раз. И чувство вины, которое охватило Тима, почти лишило его дара речи. Однако убедить Лео, успокоить его было самым главным. Не имея сил говорить, Тим приподнял его за подбородок и легко поцеловал, давая понять, что он рядом, что он ближе, чем его мальчик думает. Лео потянулся за поцелуем, ответил жарко, отчаянно, и разочарованно посмотрел в глаза Тимоти, когда тот отстранился. — Родной мой, ласковый мой, я рядом, и ты можешь спросить меня о чем угодно, попросить меня о чем угодно… Чему ты хочешь научиться, радость моя? Как правильно заниматься любовью? — эта догадка нашла такое яркое отражение в глазах Лео, что у Тима в голове все паззлы сложились в картинку. — Ты хотел услышать лекцию о технике сексуальных практик от своих приятелей? Боже… — Тим потрясенно замолчал, а потом прижал к себе мальчишку так крепко, что его кружка чуть не развернулась. Он не мог подобрать слов, но тишина заставила его посмотреть на этот вопрос куда шире, чем на сомнения Лео в том, что он будет достаточно хорош в постели для своего мужчины.

— Вы злитесь на меня? — тихо спросил Лео, ни на миллиметр не отстраняясь.

— Нет, — выдохнул Тим, — нет… Но у меня есть вопрос. Кто я для тебя?

Лео непонимающе хмыкнул, и Тимоти понадобилось применить некоторое усилие, чтобы отлепить от себя парня.

— Учитель? Профессор по сексологии, которому нужно сдать зачет или экзамен? Кто я в твоей жизни? Может, я сдаю тебе комнату с оплатой в натуре? — уже немного строже продолжил Тим, чувствуя какую-то странную безысходность.

— Нет! Я люблю вас! Я же… — Лео был зол и встревожен, возмущен, и это было вполне естественной реакцией на такие предположения.

— Тогда почему ты пытаешь вести себя так, будто ты что-то должен мне? Я же все тебе сказал в самую первую ночь, когда ты пришел ко мне в постель? Как в тебе может сочетаться такое полное приятие своего тела, естественность в своей обнаженности, яркость реакций от удовольствия и почти такое же отрицание близости в себе? — Тим подумал несколько секунд, и вдруг стал совсем серьезным. Он встал, вытянул кружку из ладошки Лео и поставил на столик вместе со своей. А потом опустился на пол перед стоим мальчиком, встав на колени, крепко сжал его руки в своих и уткнулся лбом в их сцепленные пальцы. — Прости меня, малыш… Прости… Господи, как же мне это исправить?

Лео испуганно сжал пальцы в кулаки, теряясь в непонимании и неприятии такого Тимоти. Он тянул мужчину на себя, но тот не готов был выпустить его руки из своих, не готов был отпустить…

— Солнце мое, родной мой… Я прошу тебя… — не зная точно, о чем именно он имеет право просить, Тим просто надеялся, что сможет взять себя в руки и хотя бы объясниться. Он чувствовал, что испугал Лео, что должен найти слова, и титаническим усилием распрямился, стараясь максимально собраться. — Я виноват перед тобой, малыш, то, что произошло между нами… Я не сдержался, я был настолько ошеломлен твоим появлением, что не поверил в реальность происходящего. Все должно быть не так, хороший мой, все…

— Вы пугаете меня… Вы меня пугаете своими словами, и я не… — Лео дрожащим голосом пытался привести себя к рациональности и логике, найти какую-то опору с словах Тима, и сам не зная расславил все по своим местам. — Вы мой любимый мужчина. Не профессор и не чужой человек. Я хочу быть с вами, я хочу, я нуждаюсь в этом, понимаете? Только вы больше не… Это было так прекрасно, а вы теперь говорите, что все было не так! Не так?! — из глаз Лео покатились слезы, и он попытался вытянуть свои руки из цепких пальцев. — Зачем вы так говорите!

Тимоти вообще не мог смотреть на эти слезы. У него словно крыша ехала от того, каким несчастным выглядел его мальчик. Зато теперь стало очевидно, что Лео не понимал до конца, что произошло с ним в душе в его первую ночь здесь.

— Вы меня всё-таки больше не хотите! Не так, как в тот раз! — ломабшимся голосом произнес Лео и ещё две слезинки сорвались с его ресниц.

Это стало последней каплей для Тима. Он поднялся с колен, вытянул Лео с дивана, заставляя подняться, и сжал в обьятьях.

— Замолчи, замолчи, прекрати говорить эти глупости! Я с ума схожу, я как подросток украдкой трогаю себя, чтобы снова на тебя не сорваться, потому что так не должно быть. Мы вместе должны этого хотеть… Я не хочу заставлять тебя, не хочу повторять прошлую ошибку, ломая твою волю похотью, хороший мой! Все будет, слышишь? Все у нас с тобой будет! Не нужно никаких лекций, ты мне не студент, ты мой мальчик, хороший, загадочный, сладкий, потрясающий светлый лучик, радость моя, все будет без уроков твоих приятелей. Хорошо?

Лео, затихший в его руках, постепенно расслаблялся и все крепче стоял на ногах, отвечая на эти спасительные объятья.

— Хорошо, — прошептал Лео, выдыхая в такую надеждую шею.

Они ещё немного постояли так. Это время необходимо было обоим, но Тимоти все же больше, потому слезы, возникшие в его глазах он своему мальчику показывать не хотел.

— Давай так… Какое у тебя любимое блюдо? Или, может, тебе сейчас хочется чего-то особенного? — спросил Тим, когда они снова смогли смотреть друг на друга.

Лео улыбнулся, улавливая во взгляде мужчины какую-то задумку, и пожал плечами.

— Что вы имеете в виду?