And I`ll be yours (1/2)
Стук тяжёлого гранёного стакана о поверхность стола раздался громом в голове Бэкхёна.
— Ты обещал.
Мужчина в строгом тёмно-синем костюме-тройке в серую полоску перевёл на него свой взгляд. В нём невозможно было прочесть ни единой эмоции: выдержка и многолетний опыт отражались на дне радужки глаз. Бэкхён уставился таким же непроницаемым взглядом на него в ответ.
— Группировка «Красного Орла» ещё существует. Ты убил главаря, но не зачистил хвосты. Мелкие сошки Наёмника до сих пор преследуют наших людей.
— Твоих людей, Чунмён, — с нажимом процедил Бэкхён. — Я больше к ним не принадлежу. Моим зада-
— Ты ещё часть нас, Бэкхён! И останешься с нами! — громко вскрикнул Чунмён и ударил ладонями о стол. Массивное золотое кольцо на среднем пальце неприятно скользнуло по железной вставке, но тот даже не обратил на это внимание.
— Моим заданием было убить Наёмника и свалить оттуда. Я это сделал и я требую освободить меня! Ты сам подписал контракт!
Бэкхён резко швырнул ему в лицо бумагу. Чунмён лишь отмахнулся и сбросил её на пол.
Он не мог потерять Бэкхёна. Не сейчас. Не после всего, что он сделал для организации. Не после того, как он остался единственным человеком, которого Чунмён помнил ещё мальчишкой с огромной верой в людей. Тогда-то он его и сломал.
— Я не буду подписывать твоё увольнение. Ищи, кого хочешь, но по моему распоряжению ты не выйдешь отсюда.
—То есть тебе плевать на твои же договорённости? Чунмён, так не делается, — злобно выплюнул Бён. Внутри всё клокотало от скопившегося гнева. — Я выполнил свою часть и я уйду. Остановишь меня — я разнесу этот дом к чертям собачьим. Запрёшь — снесу дверь голыми руками. Я разорву любые цепи и выгрызу себе свободу, если потребуется. Ты знаешь это. И если ты попробуешь меня убить, Чанёль просто так этого не оставит.
Именно за это Чунмён и выбрал его. Среди сотен добровольцев, что примкнули к поисковому отряду. Бэкхён всегда отличался стойкостью и напористым нравом. Если ему что-то было нужно, он добивался этого любой ценой собственных жертв. А Ким ценил такие кадры. Его полицейская выдержка и способность видеть в людях самое ценное не подвели. Бэкхён быстро последовал за добрым офицером: он тоже распознал его маску. Чунмён не любил жестокость, но не прощал несправедливости и всегда карал тех, кто этого заслуживал. С таким Бэкхёном его руки очистились от крови, а душа — нашла успокоение. Чунмён верил в карму. Карма — следовала его приказам и повиновалась.
Но с уходом Бэкхёна всё его существование в качестве лидера ставилось под сомнение. Бён был его костяком, опорой, поддержкой, Чунмён боялся не справиться. Боялся снова замарать себя по самые локти.
— Ты поразительно многое готов сделать ради него, — хладнокровно фыркнул Чунмён. — Я и так закрывал глаза на твои вечные вылазки и отказы от миссий. «Эйран» — это не детский сад с няньками в виде меня и дружками вроде Чондэ, где тебе дают игрушки, кормят кашей и подтирают зад. Ты знал, на что шёл. Знал, куда шёл. Знал, что это не просто работа с графиком пять на восемь и зарплатой два раза в месяц. Ты — наёмник и ты убивал людей. Знает ли об этом твой дорогой человек? Знает ли он, как Бён Бэкхён однажды на миссии опустил пистолет и дал двум ублюдкам расстрелять мирных жителей у него на глазах, а потом отпустил их восвояси? Знает ли он, как ты судорожно стирал кровь со своей белоснежной рубашки за три минуты до ужина на годовщину вашей свадьбы? Знает ли он, сколько раз ты находился на грани жизни и смерти? — Чунмён окинул взглядом дрожащего Бэкхёна и сделал глоток из бокала. — Иди и скажи ему это в лицо. А лучше сразу признайся, что ты не можешь жить без страха и риска за свою и, что ещё страшнее, за его жизнь. Тебе нужно его спасать. Это в твоей крови, Бэк. И это ты не сможешь ни утопить в сортире, ни выкинуть в реку. Мирная жизнь выветрилась в момент нашей первой встречи. Ты уже потерял своё право на неё и не вернёшь никогда.
Бэкхён сидел на стуле и прятал глаза в изгибе локтя. Его грудь часто вздымалась туда и обратно, словно он только что пробежал пару километров. Чунмён был чертовски прав, именно это и пугало. Выйти из тайной организации и начать жить заново? Хах, надо быть наивным глупцом. Его найдут и обезвредят или поступят ещё изощрённее и посягнут на самое святое и сокровенное. Бэкхён больше не хотел подвергать Чанёля опасности.
— Бэк, — он тяжело вздохнул и осел на стул, расслабляя галстук на шее, — ты же всё понимаешь, не идиот. Я не могу тебя отпустить. Ты потеряешь нашу защиту и покровительство и станешь уязвим. У тебя не будет ничего, чем бы ты мог защитить свою семью. А я меньше всего хочу однажды получить заказ на уборку трупа и найти тебя или Чанёля в сточной канаве. И ни один из этих раскладов не будет приятнее другого.
Бэкхён неожиданно дёрнулся и уставился на Чунмёна. Ким знал этот взгляд. Он что-то задумал.
Спустя четыре часа Бён, наконец, ушёл. Чунмён задумчиво провёл пальцем по стакану. Фигура Бэкхёна скрылась за поворотом, и он отошёл от окна.
— Жаль. Мы потеряли лучшего из лучших.
— Может, он ещё вернётся? Разве он сможет без своей работы? — Чондэ прижал к себе папку с файлами. Он уже знал ответ на собственные вопросы.
Не вернётся. Он всегда выбирал Чанёля. Свою семью. И он разорвал с ним все связи только для того, чтобы спасти и вернуться к нему одному. Бэкхён с самого начала верил в свой план и в своего мужа. Удивительно, что это действительно сработало. Чондэ вот не верил до последнего. Но Бэкхён сам взялся за починку сломанного. И на это у него теперь была вся его жизнь.
Жизнь, которая с этой секунды принадлежала лишь ему одному.
Им лишь оставалось сыграть последнюю роль в их умело составленном спектакле.
А Бэкхён смело шагал в будущее. Голос Чанёля в наушниках пел о том, что он принадлежит только ему одному. Бэкхён был готов сделать всё, чтобы больше ни ранить, ни жечь без того искалеченную душу своего мужа. Она заслуживала любви. И поцелуев.
***</p>
«Если ты хочешь, мы можем встретиться в семь»
«Давай в девять? Я не успеваю, нужно ещё подготовить некоторые материалы»
«Сколько ты ещё будешь утаивать от меня правду, Бэкхён?»
«Два дня. Потерпи. Я обещаю, тебе понравится.»
«Я дал тебе шанс и я уже хочу забрать его обратно, Бэкхён. Не испытывай моё терпение. Оно не железное.»
Чанёль хмуро отложил телефон и взял текст песни. Завтра ему нужно было ехать на студию, чтобы записать трек. Пак снова нажал на кнопку воспроизведения и уставился в монитор своего компьютера. Музыка в огромных наушниках заглушила неуютную и одинокую ночную тишину.
Они виделись редко. С их последней встречи прошла целая рабочая неделя, и у Чанёля начала сдавать терпелка. Бэкхён словно издевался над ним. Мало того, что два года от него не было ни слуху ни духу, так теперь он продолжал существовать в его жизни на расстоянии. Бэкхён умолял ему поверить и настоял на том, чтобы дать ему время закончить все свои дела в своей организации. Чанёль начинал подумывать, что где-то его очень жестоко обманули, всё это фарс и сон, а спустя пару минут он проснётся и снова окажется в своей кошмарной реальности.
Лучше смириться с поражением, чем ждать решения высших сил, выиграл он или всё-таки проиграл.
Экран снова вспыхнул. Чанёль опустил взгляд вниз.
«Знай, что я делаю это ради тебя. Только ради тебя. Просто доверься. Больше я ни о чём не прошу.»
Чанёль уже один раз доверился и наступил на стальные грабли, которые настолько сильно ударили ему по лбу, что он получил моральное сотрясение, мифический инсульт и поражение лёгких одновременно.
— Ненавижу тебя, — тихо прошептал он и перевернул телефон экраном вниз.
Через день после записи Бэкхён наконец пригласил его вновь встретиться дома. Чанёль ехал на встречу не так уверенно, как в первый раз. Он ждал объяснений, жаждал правды и ответов. Бэкхён встретил его с натянутой улыбкой. Чанёль окончательно решил ему не верить.
— Что? — вздрогнул Бэкхён, когда Чанёль отстранился от его объятий. Пак запер дверь и скрестил руки на груди. — Когда ты каждый раз так смотришь на меня, я напрягаюсь.
— Да неужели? У нас как будто вообще поводов нет! — вскрикнул Чанёль. Бэкхён тут же развернулся на носках и быстро направился в спальню. Чанёль ринулся за ним. — Бэкхён, блять, а ну постой! Я устал за тобой бегать, и мне надоело… что это?
Посреди комнаты был бардак. В одном углу стоял огромный стенд с фотографией Бэкхёна, от которой у Чанёля всё перевернулось внутри. Чёрный костюм, кожаные перчатки и шляпа федора сделали из него не то что секс-символ, они переплюнули все образы Чанёля разом. По кровати были разбросаны макеты плакатов, лежали стопками тексты песен и нотные листы. Бэкхён уже пробрался к своему компьютеру мимо стойки с микрофоном и переключил вкладку с огромным полотном, похожим на штрих-код. Чанёль видел в ней другую, до боли знакомую вещь.
Аудио-дорожка.
— Бэкхён, что всё это значит?
Бэкхён вместо ответа нажал на пробел и повернулся к нему. Из колонок донеслась звучная лиричная мелодия, а затем по спине Чанёля пробежал табун таких мурашек, которые он испытывал разве что во время их первого свидания и секса. Динамики громко и звонко отбивали волны от стен комнаты, заставляя Пака слышать голос Бэкхёна буквально отовсюду. И это был не просто голос. Не просто песня. Это был хит, достойный выхода на любые чарты и заслуживающий любой статуэтки, которые вообще существовали в мире.
— Бэк, когда ты… — Бэкхён остановил его жестом и выключил песню. — Когда ты научился так петь?
— Всегда умел, — пожал он плечами. — Я занимался с учителем по вокалу. Однажды я спас его и его семью из-под обстрела. Он мне был обязан.
Чанёль шокировано перевёл взгляд на плакаты.
— Тогда что это?
— Моя промо-кампания.
— Промо-что? — Пак неверяще поднял плакат. Бэкхён выглядел на нём ужасно соблазнительно. Чанёль поймал себя на мысли, что совершенно не хочет его ни с кем делить.