Kiss me don't burn me (2/2)
Утром Чанёль решил, на полном серьёзе встанет и выйдет, как только услышит шаблонное «любовник» или «работа».
Бэкхён и вправду бросил его из-за работы, но кто же знал, что у неё будет столько деталей.
— Почему сейчас? Почему, Бэкхён? У тебя был целый месяц, но ты даже не попытался…
Пак был прав. Он не пытался. Избегал всеми правдами и неправдами. Боялся так сильно, что старательно находил отмазки и оправдания любому из действий «позвонить», «написать», «объявиться». Вернуться в его жизнь. До одного события, окончательно заставившего его взять себя в руки.
Чанёль вздрогнул, когда вместо привычного низкого услышал высокий и мелодичный голос Бэкхёна. Под кожей пробежала тонна мурашек. Бэкхён пел тихо, всматриваясь в огромные глаза своего мужа и привычно приподнимая уголок губ. Чанёль силой сжал губы, чтобы не выдавать предательски дрожащую нижнюю, и закрыл глаза. Последний припев эхом отскочил от барабанных перепонок и ухнул под сердцем, которое, казалось, ещё чуть-чуть, и выпрыгнет из груди.
— Песня вышла почти три недели назад, — Чанёль прочистил горло, пытаясь скрыть треснувший голос.
— Я послушал её только в понедельник. Она…
О них вдвоём.
Глупо было думать, что Бэкхён не догадался. Глупо было оправдываться, что Чанёль написал её не для него.
— …красивая.
Всего лишь глупое признание в глупо вечной любви на целых глупых три минуты. Написанная полным глупцом для самого невозможного человека на свете.
— Чанёль, я рассказал тебе всё. Ты можешь не верить ни единому слову и не принять меня, но я буду бороться до конца. За раскрытую информацию меня могут убить, но мне плевать. Два года я жил один, и я чертовски истосковался по тебе. Моя жизнь не имеет смысла, когда в ней нет тебя. Я думал, что распрощался с тобой, что эти восемь лет — иллюзия и фарс, но я не смог вытерпеть и дня. Я не хочу существовать в мире, в котором Пак Чанёль — картинка с грёбаного постера. Я не хочу существовать в мире, где мне приходится топить свои чувства к тебе в реке, а тебе свои — в алкоголе и душераздирающих песнях. Позволь мне вернуть наше счастье. Дай мне всё исправить. Пожалуйста, Чанёль, разреши мне вновь быть рядом с тобой.
Молчание и непроницаемое лицо Чанёля убивало. Бэкхён соскользнул с кровати и мягкой поступью босых ног по ковру сократил между ними расстояние. Чанёль поднял на него взгляд и подобрался, когда тонкие изящные пальцы сжали подлокотники, не давая возможности избежать неминуемого. Бэкхён одним движением откинул чёлку и наклонился, рассматривая трещинки на знакомых губах. Даже спустя два года он помнил их вкус, силу и способность беспрекословно сминать под своим напором губы Бэкхёна.
— Разреши мне вновь быть твоим.
Сквозь закрытые глаза чужое дыхание ощущалось острее и ярче. Бэкхён давно сломал границы между ними, разрушил своим существованием и разобрал на кирпичики. Сердце Чанёля он тоже растащил на кусочки.
— Мне нужно время.
Чанёль распахнул свои глаза и обхватил тонкие плечи, отодвигая Бэкхёна в сторону. Пальцы безвольно соскользнули с подлокотников, и Пак беспрепятственно поднялся. А потом несдержанно-коротко коснулся губами излишне напряжённой скулы. Бэкхён вздрогнул от неожиданности, расслабляя сжатые зубы, и с трепетом прикрыл глаза.
— Я всё ещё люблю тебя, но мне нужно время.
Признание прозвучало так болезненно, что песня по сравнению с ним казалась детской сказкой о любви. Бэкхён шумно втянул носом воздух и провёл короткими ногтями по запястью, пытаясь удержать ускользающий шанс, но Чанёль уже успел отстраниться.
— Я напишу. Только попробуй снова утопить свой чёртов телефон, Бэкхён.
Бэкхён предпочёл бы утопить себя сам, но тогда ему придётся вновь разыскать Чанёля в своей новой жизни. А Бэкхён не выполнил и половины того, что задумал в этой. И такой шанс он себе потерять точно не позволит.
***</p>
— Давай после записи заедем в Хондэ, я хочу пива и расслабиться.
— Нет, извини, сегодня я занят.
Чанёль беззаботно отмахнулся и уставился с улыбкой в телефон. Фальшивой и чересчур скрытной. О Сехун провёл с ним слишком много времени, чтобы этого не заметить.
Сехун внимательно изучил напряжённое лицо друга и быстро перевёл взгляд на подходящего менеджера.
— Десять минут, — Сехун кивнул в ответ. Как только мужчина развернулся, он сразу открыл окно браузера в телефоне и настрочил название бара. Чанёль неожиданно приободрился.
— Пойдём разомнёмся что ли?
— Если ты думаешь, что я не вижу, то не держи меня за придурка.
— О чём ты? — Чанёль обернулся и встретился взглядом с привычно безразличным выражением лица Сехуна. Все эмоции выдавали глаза.
— Понятия не имею. Жду, когда расскажешь, — лениво бросил он.
Чанёль отвернулся, улыбка слетела с губ. Слова встали в горле комом.
— Бэкхён вернулся.
Сехун замер на несколько секунд и медленно моргнул. Всё мгновенно встало на свои места.
— Ты с ним встречался?
— Потом поговорим, — отрезал он. Сехун отставать не собирался.
— Ты сегодня встречаешься с ним?
— У нас съёмки, Сехун!
Чанёль развернулся и своими огромными глазами уставился на него. Его всего трясло, сжатые кулаки и напряжённые плечи под пиджаком говорили сами за себя. Он был похож на огромный оголённый нерв, который трескался с каждой секундой. И Сехун не пожелал быть той каплей воды, которая на него обрушится. По крайней мере сейчас.
Чанёль резко развернулся и направился к декорациям. Сехун нахмурился, направляясь следом. До конца дня они не поднимали той темы. Он понимал, что сейчас не время и не место, и вся ситуация доводила Чанёля до белого каления. Пак оставался привычно вежливым и добрым, извинялся, благодарил, улыбался и учтиво кланялся всем. Только тело говорило совершенно об обратном.
— Чанёль, Сехун, завтра в семь утра мы вас заберём. Вы домой?
— Да.
— Нет, — одновременно выдохнул с ним Сехун. — Отвези нас в Хондэ.
Чанёль ненавидел его всей душой. Сехун знал. Ну и плевать на это.
***</p>
В баре было довольно шумно, но за закрытыми дверьми вип-комнаты лишние запахи, голоса и люди растворились как за каменной стеной. Чанёль расслабленно откинул голову назад и прикрыл глаза. От съеденного в желудке растекалось приятное ощущение, а голова чувствовала себя как никогда расслабленной. Чувства пьянили, хотелось ещё.
— Давай закажем больше.
Чанёль рухнул на пол и прижался лбом к короткой ножке низкого стола. Сехун перегнулся через него, чтобы удостовериться, что всё с этим пьяницей в порядке, и сделал глоток из большой кружки.
Паку хватило двух бутылок. Сехун давил молчанием и специально не поднимал тему. Чанёль хотел сбежать, но алкоголь не позволил ему такой роскоши.
— Я его ненавижу.
Сехун поднял на него взгляд и внимательно прислушался. Чанёль отчего-то шмыгнул носом и подпёр рукой подбородок. Обезьяна на руке зашевелилась от движения мышц под кожей.
— Объявился спустя столько лет. В этой белой толстовке. Огромной такой, ну, знаешь. И рассказал какую-то херню про агентов, шпионов. Почему я должен ему верить? Чушь…
— Не верь, — просто ответил Сехун, даже не собираясь вдаваться в детали. Чанёль очень осознанно перевёл на него взгляд и замер, фокусируясь. А потом замотал головой и лениво опустил глаза.
— Нет. Я не могу.
— Что он такого рассказал, что тебя понесло? С какого лешего ты вообще его выслушал? Послал бы нахер.
Чанёль вдруг неожиданно ясно понял, что не имеет права делиться этой информацией с Сехуном. Какой бы неправдой это не казалось, где-то в глубине души Чанёль верил. Каждому его слову. Потому что, несмотря ни на что, это был его Бэкхён. Который никогда его не предавал. Всегда был честен и искренен. Всегда отдавался ему без остатка.
Пока не исчез в неизвестности на чёртовых два года.
Чанёль уронил голову на раскрытые ладони и зажмурился. Глаза защипало до одури. Бэкхён говорил так много красивых слов, и Чанёль безумно хотел ему верить. Отчаянно желал доверять, но как научиться делать это вновь, когда чувство растоптано в пух и прах. Когда сердце болезненно ноет и сжимается от страха «а вдруг он сделает это вновь?».
Бэкхён мог. Но он же этого не сделает, верно?
— Чанёль…
— Он слышал песню.
— И ты поверил? — Сехун скептически приподнял бровь и стойко перенёс его тяжёлый взгляд.
— У меня нет оснований ему не верить.
— Чанёль, он исчез. Бросил тебя одного в квартире со свидетельством и запиской. Ты выбирался из этого дерьма два года и стал артистом, которого жаждут миллионы. Ты не имеешь права на жену, мужа, детей и отношения. Ты варишься в индустрии, где шаг влево — расстрел, и на начале пика своей карьеры просто вот так позволишь ему всё разрушить?
— Он не разрушит! — Чанёль громко бахнул кулаком по столу. Тарелки вздрогнули. — Я не позволю этому случиться.
— Он уже разрушил твоё сердце, так почему ты считаешь, что у него не получится сделать это со всем остальным? — стальной голос Сехуна оборвался.
Чанёль вновь уронил голову на ладони и закрыл лицо. Неожиданно всё стало кристально ясно.
Сехун отказывался понимать его, отказывался осознавать, что Чанёль настолько идиот. Беспросветный придурок. Невыносимый болван.
— Тогда скажи ему, как сильно ты его любишь.
Чанёль вытер слёзы краем толстовки и шмыгнул носом, поднимая на друга счастливый и полный боли взгляд.
— Ты думаешь, он примет?
Сехун пожал плечами и сделал глоток.
— Он всё ещё твой муж.