Kiss me don't burn me (1/2)
Чанёль сполз со стула и рухнул на пол вместе с телефоном, пряча лицо в изгибе локтя. Два грёбаных года он не слышал, чтобы его так называли. Никто и не смел, не был настолько близок с ним. Это позволял себе только Бэкхён. Вся злость и обида растворилась в одном ласковом слове, растопившем его сердце.
— Бэкх-…
— Чанёлли, Хэва-ро 4-гил 45, 100-донг 220-хо, — голос сильно дрожал и был почти на грани, но Бэк тараторил, как прежде. — Запиши, иначе забудешь.
— Бэкхён, когда ты…
— Хэва-ро 4-гил 45, 100-донг 220-хо. Запиши.
Чанёль моментально открыл заметки и под диктовку записал адрес. Он уже его заучил и представил, как будет повторять по дороге.
— Я выезжаю. Нам нужно поговорить.
По ту сторону Бэкхён лишь покачал головой.
— Нет, останешься дома. Завтра поговорим.
— Ты бросил меня на два года и сейчас говоришь подождать?! — Чанёль не выдержал и резко сел, от чего в глазах помутнело. Он прижал ладонь к лицу и хрипло выдохнул: — Чёрт… Не смей этого делать, Бэкхён.
Дышать стало чертовски тяжело.
— Чанёль, завтра. Один день. Я не исчезну. Я напишу тебе, — он помедлил. — Я клянусь, я обещаю, что завтра я всё расскажу.
— Только попробуй. Я тебя из-под земли достану, Бэкхён, — зарычал Чанёль.
— До завтра, Чанёлли, — мягкий шёпот залез на самую подкорку сознания и прочно там обосновался. Он будет засыпать с этим шёпотом и будет просыпаться с ним у себя в голове.
Звонок прервался. Шарик в голове лопнул и с оглушительным звоном растворился в тишине квартиры.
Чанёль замер на несколько секунд, а затем вновь набрал номер оператора.
— Мне нужен номер Бён Бэкхёна. Да знаю я ваш пароль!
***</p>
Время замерло на месте. Бэкхён судорожно перепроверил часы и опустился в кресло, но тут же вскочил, снова нарезая круги по спальне. Он каким-то чудом уговорил Чанёля приехать после пяти, чтобы привести в порядок себя и квартиру. В четыре на него свалилось осознание происходящего, и от этого стало невыносимо тяжело. На самом деле Бэкхён готовился к этому ровно с того момента, как понял, что его жизни ничто не угрожает, а жизни Чанёля — тем более. Однако вернуться в прошлое оказалось гораздо труднее, чем было на первый взгляд. Чанёлю он больше был не нужен: карьера, слава, работа затмили существование человека, который выбросил его из своей жизни.
Пак отплатил ему той же монетой.
Звонок в дверь раздался так, словно Бэкхёна поместили в бочку и закрыли крышкой. На ватных ногах он дошёл до двери и заглянул в глазок. Между ним и Чанёлем были какие-то жалкие пара сантиметров. Обратной дороги нет.
— Привет.
Чанёль разом потерял весь воздух и забыл, как дышать. Бэкхён задержался взглядом на его руках и медленно поднял голову, сталкиваясь с взглядом Чанёля. Его будто связали по рукам и ногам, вытащили из лёгких весь кислород и окунули в ледяную воду, от которой кололо каждую клеточку тела. Чанёль чувствовал себя примерно так же. Секунды растянулись во времени. Они стояли, изучали друг друга и не могли сдвинуться с места словно неделю, хотя прошло всего полторы минуты. Чанёль уже был готов простить ему всё на свете: он слишком сильно соскучился по своему Бэкхёну. Хрупкому, укутанному в белую безразмерную толстовку и домашние штаны, со слегка вьющимися светлыми волосами и глазами, в которых потерялись звёзды.
— Привет.
Голос Чанёля из динамика и голос его реального — две большие разницы. Хрипловатые низкие нотки в единственном произнесённом слове заставили его испытать самые настоящие американские горки. А от тёмно-синего костюма и коротких каштановых волос у него слегка помутнело в глазах. Бэкхён с трудом оторвался себя от мысли о том, что вообще заставило Чанёля упаковаться в нелюбимые, но делающие из него, как минимум секс-икону, пиджак и брюки, и выдохнул:
— Зайдёшь?
Отказываться от предложения означало быть полным идиотизмом. Это то, ради чего он приехал — зайти в квартиру Бэкхёна.
Зайти в квартиру к Бэкхёну.
— Да, — Чанёль захлопнул за собой дверь и скинул ботинки. Бэкхён вновь пробежался взглядом по сумасшедшему костюму, который делал из его мужа невероятного красавца.
— Пойдём, — он кивнул в сторону двери, которая вела в спальню-гостиную, и развернулся, но неожиданно большие руки притянули его к себе и обвили хрупкое тело. Бэкхён разом растерял весь запал и ошарашенно охнул. Чанёль немедленно опустил голову и уткнулся носом в макушку. — Чанёль…
Тихий шёпот подействовал на Чанёля ещё хуже, чем он представлял. Чёртов Бэкхён в этой безразмерной одежде казался ему таким уютным и домашним, каким он когда-то привык видеть его каждый день. И он не удержал себя от совершенно глупых и опрометчивых действий.
— Мне кажется, если я тебя отпущу, ты исчезнешь ещё на два года, — он сделал глубокий вдох и зажмурился. Этот аромат сводил его с ума.
— Не исчезну. Я так просто больше не исчезну, Чанёль, — хриплый тихий голос звучал слишком уверенно. Чанёль, как идиот, верил.
Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Бэкхён мягко вывернулся из тёплых объятий и потянул Чанёля за руку в спальню.
Расположение предметов напомнило Паку их последнюю совместную квартиру. Ту, которую Чанёль уничтожил своей болью и злостью. Бэкхён рухнул на кровать и нерешительно осмотрелся, пытаясь угадать, куда сядет Чанёль.
Чанёль опустился в кресло напротив кровати и внимательно поднял взгляд на Бэкхёна. Тот долго собирался с мыслями, накручивая на палец шнурок от толстовки и кусая губы, а затем выдохнул:
— Чанёль, то, что ты услышишь, будет абсолютной правдой. Как бы тебе не хотелось мне не верить, но всё, что происходило на протяжении двух лет — это моя реальность, — Бэкхён решил не тянуть кота за хвост. Он и так потерял слишком много времени.
Чанёль останавливать его не стал.
— Восемь лет назад я присоединился к специальному отряду по поиску и поимке людей.
Восемь лет назад. Они только начали встречаться.
Поначалу всё было довольно просто: лёгкие короткие миссии, почти что нормированный рабочий день. Отряд занимался поиском тех, кто пропал без вести и чьи дела так и не были раскрыты полицией. А потом Бэкхёна заметили.
— Со временем во мне увидели потенциал. Я понимал всю серьёзность и ответственность своей работы и знал, что меня ждёт впереди. Меня забрали на тренировки в специальный лагерь. Ты этого не помнишь, мы тогда не разговаривали почти два месяца. Всё это время я был там. По окончании подготовки меня начали брать на сложные миссии. Люди становились статуснее, элитнее, хитрее и умнее. Меня научили, — он сделал паузу, — устранять их.
Чанёль шумно втянул носом воздух и сильно впился ногтями в тыльные стороны ладоней. Очень сильно хотелось встать и сгоряча наплести в три короба о том, что Бэкхён — отбитый эгоист. Маленький лжец, который умудрился выжить в огне собственной «работы» и умело скрыть от неё Чанёля. Если вообще убийства можно назвать грёбаной работой.
— Сколько человек ты?..
Бэкхён по своей старой блядской привычке облизал губы и ровно выдохнул:
— Не так много, как ты мог себе придумать. Они были отморозками и успели унести жизни сотен людей.
Чанёль настырно смотрел ему в глаза и не отводил взгляд. Пришлось сдаться с потрохами.
— Пятнадцать, — сипло прохрипел он.
Чанёль уронил голову в широко раскрытые ладони, и из-под низу раздалось отчаянно-тихое «блять». Бэкхён выдержал паузу и разорвал напряжение, повисшее в воздухе натянутой нитью.
— В этот период стало сложнее всего, но я знал, что рядом всегда ты, — его рука скользнула по колену и обхватила его, притягивая ближе к себе. Чанёль замер на тонких пальцах, нервно поглаживающих складку на штанах. Бэкхён в глаза не смотрел. — Я не втягивал тебя в свою работу, и старался делать это как можно незаметнее. Как видишь, за восемь лет наших отношений я научился это скрывать. Но вместе с тем ты всё ещё был моим любимым человеком, а впоследствии мужем, и удерживать тебя от моего мира стало сложнее. Настолько сложнее, что однажды я получил миссию, о которой не должен был знать никто. Это случилось два года назад. — Бэкхён закрыл глаза и облизал губы.
Судебное заявление, любимая белая футболка с черепашкой и размазанные буквы на корявой бумажке ворохом взлетели перед глазами Чанёля. Как тогда, в тот самый день, когда всё пошло наперекосяк.
В день, когда он думал, что лишился Бэкхёна окончательно.
— Мне нужно было выследить человека, который занимался торговлей людьми и наркотиками. Этот ублюдок грузовиками и самолётами отправлял людей из Кореи и в обмен поднимался выше и выше по своей социальной лестнице. Его связи подобрали почти все секретные и тайные организации под себя, он уничтожал их одну за другой. Мне нельзя было допустить, чтобы наш штаб развалился. На собрании мне сказали одну чёткую цель: уничтожить его любой ценой. Я не мог тебе сказать, куда я еду, зачем, почему так надолго и почему, — снова пауза и язык, скользящий по губам. — Почему могу не вернуться никогда. Я не мог позволить тебе знать, что меня нет, что я погиб. Я не мог подвергать себя опасности, потому что эти черти знали абсолютно обо всём, и я не хотел возвращаться в дом, где больше нет тебя. Поэтому я просто ушёл. Я не знал, что меня ждёт, поэтому просто шёл в неизвестность, разорвав все контакты с прошлым миром. И с тобой.
Бэкхён открыл глаза и поднял взгляд на Чанёля. Его локти упирались в широко расставленные колени, ладони были сжаты в кулак, а глаза очень настойчиво изучали ковёр под ногами. Когда пауза затянулась, Чанёль приподнял голову, и их взгляды встретились вновь.
— Блять, ты же мог просто…
— Я не мог, Чанёль! — отчаянно выкрикнул Бэкхён. — Не мог подать тебе даже знак. Даже оставить его, потому что иначе тебя пришлось бы устранить. По очевидным причинам я не был способен это сделать, а другому бы не позволил никогда.
Чанёль сжал пальцами уголки глаз и бесцветным голосом выдавил из себя фразу, от которой в желудке у Бэкхёна всё перевернулось.
— Лучше сдохнуть, чем жить в предательстве. Жить, не зная, жив ли ты. Не зная абсолютно ничего кроме… ничего!
— Всю жизнь я защищал тебя от того дерьма, в котором варился годами, и я не позволил бы тебе так просто умереть, Пак Чанёль. Не от моей руки и не по моей вине.
Он бы убил за Чанёля, если бы хоть один ублюдок достал его. Он обрезал все ниточки, ведущие к нему, оберегал и охранял каждый день, и не было ни секунды, чтобы Чанёль усомнился в его намерениях. Чанёль просто любил его: искреннего, настоящего, немного холодного, но только для него, Пака, тёплого и уютного.
— Поэтому ты бросил меня и предал, — злобно выплюнул Чанёль и поднялся с кресла, направляясь к Бэкхёну. — Ты знаешь, что я чувствовал в тот момент? Хоть на одну грёбаную секунду представлял, что со мной стало в тот момент, когда я развернул сраный клочок бумажки? Как сильно мне было больно, когда я увидел подпись на заявлении о расторжении брака?
Бэкхён прикрыл на секунду глаза и сухими губами произнёс:
— Я просто пытался тебя спасти.
Чанёль замахнулся и Бэкхён сильнее стиснул зубы, но удара не последовало. Ладонь громко опустилась на кровать, и Бён, не отводя взгляд от глаз, почувствовал, как покрывало сминается в длинных сильных пальцах в районе бедра. Сломать ими тонкую шею Бэкхёна ему не составило бы труда. Но Пак не мог даже коснуться пальцем. Чанёль никогда не поднимал на него руку и никогда не бил, ни в порыве гнева, ни по пьяни. Он слишком сумасшедше и трепетно его любил. До сих пор — любил.
— Я думал, я сдохну, Бэкхён. И если бы я сдох, это была бы твоя вина. Как ни крути, блять, не выкрутиться. Ты ранил меня так сильно, что я думал, что больше никогда тебя не прощу. Что бы ни случилось, потому что ты вывернул мою душу наизнанку и растоптал все мои чувства. Послал нахрен к чертям собачьим пять лет брака, Бэкхён, — щёки обожгло солёной влагой. — Я ненавидел тебя. Я ненавидел тебя два года и смирился с предательством, и вот ты вернулся. Свалился как гром среди ясного неба с какой-то охренительно запутанной историей про то, что ты шпион, а я должен в это всё поверить. Во что я должен поверить, Бэкхён? Что ты мне прикажешь делать сейчас?
Бэкхён осторожно поднял руку, зацепил большим пальцем край белоснежного рукава и прижал его к уголку глаз, аккуратно стирая слёзы. Чанёль вздрогнул от неожиданности и отстранился, отворачиваясь. Бэкхён закусил губу. Чанёля распирало от чувств, но он просто их себе не позволял. И имел на это полное право.
— Через десять месяцев я прострелил этому уроду голову и остался жив.
— Когда ты вернулся в Сеул? — сухо, уже с кресла продолжил сыпать вопросами Чанёль.
— Месяц назад, — Пак внимательно и неотрывно следил за каждой эмоцией на его лице. Натянутая струна между ними причиняла Бэкхёну непривычный и такой отвратный дискомфорт, что аж тянуло блевать.
— Где ты был остальной год?
Бэкхён сглотнул и облизал губы. Опять.
— Я уже был на пути в Сеул, когда мне сказали, что возвращаться туда опасно. Самолёт посадили в какой-то китайской глуши, меня почти заперли в деревне и не выпускали несколько недель. Потом я переехал в Шанхай и продолжил скрываться от остатков псов того урода.
Чанёль уронил голову в ладони и прикрыл глаза. Эта не та правда, которую он ожидал услышать, но и не та, которую он услышать не желал. Совершенно ошеломляющая информация свалилась словно снег на голову. Его муж — чёртов агент, шпион или как их там называют, укрывал от него добрый кусок своей жизни и убивал людей. О его существовании вообще никто не должен знать, но Бэкхён просто вернулся и просто рассказал ему. Скорее всего не всё, но даже того, что было, хватило с лихвой. И от непонимания, что делать дальше, внутри неприятно ныло.