Глава 10 (1/2)

Драко смотрел на неё и видел, как девушка уснула. Её дыхание стало ровным, тихим, а лицо — такого выражения он никогда не видел. А ведь он часто смотрел на неё спящую, тогда, когда она не видела его, когда не знала, что, проснувшись, он мог полчаса наблюдать за тем, как её ресницы лишь изредка могли дрогнуть, а лёгкая улыбка на мгновенье появлялась на её лице. Только одно мгновенье, которое он ловил. А потом её лицо становилось таким серьёзным, каким он его знал с самого детства.

Но сейчас он не мог наблюдать за ней. Нахмурившись, он пошёл задом, словно пятился от того, что произошло.

Драко зашёл в ванную комнату и, закрыв дверь, вцепился пальцами в белую раковину. Он стоял так несколько минут, не поднимая взгляда на самого себя. Он не хотел себя видеть, не хотел смотреть и осознавать того, что уже произошло. Как только он встретился с собой, стоило только посмотрел себе в глаза, ему захотелось разбить это отражение к чертям. Драко хотел, чтобы он разлетелся на тысячу осколков; хотелось, чтобы его собственная кровь вышла наружу, остро хотелось причинить себе боль, но он знал, что там спит она и на её лице, может именно сейчас, появляется лёгкая улыбка.

Он открыл кран и стал набирать ладонями холодную воду, окатывая своё лицо ещё и ещё раз, так часто, что не успевал дышать. Перестав это делать, он опустил голову низко и прислушался к журчанию воды. Драко ощущал похожее внутри — всё, что он сделал, это было то же самое, что открыть кран и спустить всю воду. Всё то ценное, что было, он спустил, и остановить этот процесс уже было невозможно.

Подняв тяжёлую голову и снова встретившись со своим взглядом, он видел как зрачки расширяются, и там, в черноте, он видел самого себя, своё отражение. Драко просто смотрел в эту черноту и в какой-то момент перестал видеть самого себя, взгляд расфокусировался и теперь что-то уродливое смотрело на него в ответ.

Он коснулся пальцами холодного зеркала и видел как вода всё ещё капает с лица. Драко простоял так достаточно долго, ощущая онемение во всём теле и, оторвав голову от зеркальной глади, взглянул на себя: лицо было сухим, вся вода утекла и единственная капелька, которая проскользнула снова, была из уголка глаза.

***</p>

Гермиона проснулась, не открывая глаз и перевернувшись на другой бок, подмяла подушку под голову, создавая мягкое облако. Вдохнув, девушка улыбнулась. Это был запах Драко, он был рядом с ней, на ней и в ней. Эти слова несколько раз повторились в её голове, и она перевернувшись на спину, открыла глаза.

В комнате был полумрак. Гермиона повернула голову в сторону окна и увидела, что окно было плотно закрыто шторами, а свет лишь пытался проникнуть через маленькую щель: он просачивался сквозь неё тонкими нитями.

Потянувшись, она поджала ноги, и улыбка мгновенно испарилась с её лица. Девушка опустила руку и коснулась своего живота, её ощущения изменились за то время, пока она спала. Это была странная, незнакомая боль, и было ощущение, похожее на то, когда в детстве она неудачно взяла свечу и горячий воск капнул ей на кожу. Неприятный дискомфорт и лёгкая боль напомнили ей о том, что произошло. Гермиона погладила низ живота и спустилась пальцами ниже, но одёрнула руку. Коснувшись пальцами своей талии, она сжала кожу, обняла себя, жалея и защищая.

Она так и лежала вспоминая вчерашние события, вспоминая себя и его. Гермиона не знала, что ей делать, что она должна говорить и как себя вести с ним. А ведь несколько минут назад, только проснувшись, она была счастлива. И первое, что она почувствовала, был его запах. А первое воспоминание было о его поцелуе, а сейчас снова ворвались чувства, которые она ненавидела: сомнения, страх, беспокойство... Они словно окутывали Гермиону, запутывали и загоняли в тупик — в тот лабиринт, из которого она никак не могла найти выход.

Мысли прервались. Девушка услышала быстрый звук и увидела как пол и стена становятся светлее,— это солнце вошло в комнату, и означало это только одно: кто-то раздвинул шторы и этим кто-то мог быть только он.

Обернувшись, Гермиона поняла, что всё это время Драко был у окна, сидел на кресле, наблюдая за ней. А она даже не заметила его, не обратила внимания, погрузившись в воспоминания. Она слушала только свои мысли, думала о себе и не заметила его.

— Доброе утро. Я не заметила тебя, прости, — Гермиона села и снова почувствовала свою кожу, будто бы изнутри.

Девушка плотно сжала ноги и потянула простынь на себя. Она смотрела на Драко, на выражение его лица, и оно было другим. Драко был растерян, и старался не смотреть ей в глаза.

Гермиона плотно сжимала простынь, а пальцы ног, на которые она упиралась, уже начинали неметь.

«Может скажешь что-нибудь, Драко, ну, же скажи», — мысленно взмолилась Гермиона. Она ждала, что он скажет что ей делать дальше, что им теперь делать. Ей так хотелось, чтобы он подошёл, сел рядом и погладил её по голове. Просто погладил. И даже за это простое, но при этом нежное движение, она была бы благодарна. Чтобы он просто приобнял её за плечи и сказал: «Эй, детка, всё хорошо! Ничего не бойся, мы же вместе».

«Мы же вместе» — эта мысль взорвалась в голове у Гермионы, и она закашляла, потому что забыла как дышать.

— Гермиона, прости меня. Я... — его голос прозвучал тихо, практически шёпотом.

Девушка зажмурилась. Эти слова были как разряд грома среди ясного неба и, несмотря на то, что Гермиона чувствовала до этих слов, терзания изнутри, сомнения, которые подкрадывались к ней и, протягивая свои невидимые лапки, а ещё липкий страх, который всё ещё жил внутри неё. Всё это было ничто по сравнению со словами, которые он прошептал.

— Я не должен был. Я так и не смог уснуть, постоянно думал об этом и ... — он отвернулся к окну и опёрся ладонями о подоконник, прижимая свой лоб к стеклу.

Гермиона слышала как бьётся сердце. Казалось, что с каждой секундой оно становится сильнее и громче. И она начинала чувствовать пульсацию даже... в щиколотках.

— Мне сложно подобрать слова, — наступила пауза, которая была невыносимо длительной и оттого болезненной для каждого из них. — Мы должны с тобой просто забыть о том,что произошло между нами, и остаться друзьями. Ведь ты единственный для меня человек, который был и будет самым родным, самым любимым. То, что произошло, разрушит всё что было. Мы не сможем жить как раньше, мы... Давай просто оставим всё так, как есть. А пить я больше не буду никогда! — его речь прервал звук автомобиля.

Кто-то несколько раз нажимал на кнопку сигнала, и этот звук был тем самым механизмом, который остановил поток слов. Драко прервал эту мучительную пытку. А для Гермионы это был именно извращëнный вид пытки.

Девушка сидела, а по её телу шла мелкая дрожь, холод охватил её от кончиков пальцев, поднимался выше, выше и вот уже сжал её шею. Слов не было, во рту пересохло, а этот звук разрывал ей барабанные перепонки.

Девушка видела, как он всматривается в окно, и вот, вздохнув, Драко оттолкнулся от подоконника, выпрямившись, и направился к выходу. Гермиона видела как он хотел подойти к кровати и, дёрнувшись, он лишь сжал ладонь в кулак.

— Прости меня. Я поступил как ублюдок. Я не должен был к тебе прикасаться. Только, пожалуйста, прости, — и он вышел, а его шаги наносили болезненные удары, как будто удары хлыста по коже.

Его слова въелись в её мозг и разъедали подобно кислоте. Гермиона сидела словно прикованная к кровати, пальцы ног онемели и всё, что она чувствовала, исчезло. Сейчас было только онемение, ноющая боль, жжение и странные спазмы, которые происходили от туда, где недавно был он. Тот, кто забрал у неё последнее, что Гермиона хотела сохранить и то, что она так безрассудно потеряла. А ведь ей хотелось по любви.

Гермиона скорчилась, словно съела целый лимон, и задумалась о последствиях своего желания. «По любви, — какая ужасная фраза». Эта мысль её напугала, всего лишь на секунду. Девушка коснулась своего лица и пальцами дошла до волос, сжав их до боли, натягивая кожу головы так сильно, что маленькая слезинка скатилась из уголка глаз.