Глава 60. Ненависть и любовь (1/2)

– Азалия! Азалия! – Белладонна в панике звала её, трясла за плечи: никакой реакции.

Редрон же застыл. Как они это допустили? Отвлеклись, заговорились… Точно послышался звон. Тихий-тихий, что скорее подумаешь: померещилось. А после… После и мысли не возникло, что рядом должен быть кто-то ещё. Их тут двое – это нормально, правильно. И, судя по поведению, Белладонна считала так же.

Опомнились они только когда Азалия упала. Метнулись к ней тут же, не сговариваясь. Только поздно было. Зови не зови, а не докричишься до того, чьи глаза почернеть успели. Уж Реду-то этого не знать?

Он смотрел на сереющее лицо, на медленно темнеющие волосы и не мог, не хотел верить в то, что видел. Почему? Почему это случилось именно с ней? Ред изначально осознавал, что встреча с Настурцией не пройдёт гладко… Да что там – может закончиться смертью. Понимал, но упорно отмахивался от этой мысли. Будто подобным образом возможно предотвратить её претворение в жизнь.

Руки зажали рот в попытке сдержать внутри то ли крик, то ли стон, но точно что-то безмерно отчаянное.

– И сердце совсем чёрное, – пробормотала Белладонна, приложив ладонь к едва-едва вздымающейся груди. – У Настурции такое же было.

Такое же. И ведь Настурция с этим жила. В искажённой чёрной форме, но жила. Вот только она – дух, а в Азалии от того только половина. Может ли человек жить с чёрным сердцем? Люди хрупки и уязвимы, особенно когда дело касается магии.

Внутри ледяной коркой расползался холод, а душу захватила парализующая пустота. Пускай Азалия говорила, что не та, кого он ищет. Но так ли это? Чувства вот не могли согласиться с её утверждением. Будь то влияние образов из прошлого, души Отражения или ещё что – неважно. Главное – потеря пронзила грудь больнее проклятого ножа.

– Нужно отнести её в Сердце, пока не стало слишком поздно. К Порядку. Мы должны поторопиться.

Сердце Мира… Помимо бездны, страшнее места для Реда не найти. Его до лишающей дыхания паники ужасала мысль подойти к Сердцу, что уж говорить о непосредственном визите в обитель духов? Имеет ли он право появляться там? Не будет ли изгнан прежде, чем донесёт до места назначения? Или, поглощённый собственными кошмарами, сам не сможет продолжить путь… Уже ком в горле застрял и подташнивало от волнения.

Белладонна заметила его замешательство и грубо толкнула в бок. Неприязни в ней было ничуть не меньше, чем в других духах, однако Редрон чувствовал – тут причина другая. Не в предсказанном конце.

– Чего стоишь?! Поздними её! Я сама не донесу. Или ждёшь, пока умрёт? Обратится новой Чёрной?

– Н-нет, я… – промямлил, дрогнув, да так и не успел придумать оправдание.

– Ты, ага. Шевелись давай! – прикрикнула Белладонна и подтолкнула к Азалии.

Ред осторожно взял её на руки. Как самое деликатное и ценное, что только было в его жизни. Сейчас сломанное и грязное, но всё равно бесконечно ценное. Прижав к груди слишком хрупкое для навалившихся испытаний тело, Редрон последовал за Белладонной.

Ни он, не она не могли обуздать тревогу. Хоть и спешили, – почти бежали – а постоянно косились на Азалию, на медленно, но неумолимо расползающуюся черноту. И даже на миг они не смели задумываться, что случится, если спешка окажется бессмысленной, если спасения нет.

«Пожалуйста. Пожалуйста, хотя бы раз… Мир, окажись благосклонным!» – мысленно молил Ред.

Белладонна призвала мост, как только берег появился в поле зрения. К тому моменту беспокойство об Азалии настолько захватило мысли Редрона, что там не осталось места для страха перед кажущейся совершенно ненадёжной прозрачной поверхностью. У него ещё не сошли шрамы от прошлого падения в озеро, по телу до сих пор циркулировала отрава, и новое погружение точно не закончится ничем хорошим, но… Он совсем об этом не думал. У него, кажется, сердце стучало громче, чем каблуки по кристальному полу.

И вот Ред впервые ступил на противоположный берег. Как же это будет иронично, если именно он – первый садовник, посетивший Сердце. Самый недостойный, самый никчёмный, самый нежеланный здесь гость. И вот здесь уже страх настиг его. Ещё не парализующий, но уже достаточно сильный, чтобы руки задрожали. Страх, ставший рефлексом, не считавшимся с мыслями.

Сначала промелькнула надежда, что удастся добраться до ядра незамеченными – ни одного духа, кроме Белладонны, рядом не наблюдалось. Однако у надежд есть свойство разбиваться, разлетаясь в стороны особенно колючими осколками.

В Сердце новости слухи распространялись слишком быстро. Разлетались семенами одуванчика во время урагана. Кто бы ни заметил заражённых гостей, он поспешил поделиться этим с остальными. Сначала наблюдателей выдавали только шаги, шорохи веток, неразборчивые шепотки и неприятное покалывание вдоль позвоночника. Знакомое. Когда кто-то злонамеренный подглядывал за ним в саду, Ред ощущал это так же.

Совсем скоро наблюдатели осмелели, вышли из укрытий и даже не старались понизить голос. Открыто выражали недовольство увиденным: проклятым Последним и какой-то больной иномиркой. Ни первому, ни второй не место в Мире. Нужно ли от них избавиться? Не заразные ли?

Духов становилось всё больше и подходили они ближе. Ред чувствовал их гневные, прожигающие взгляды, направленные не только на него, но и на Азалию. Из-за этого страх вытеснила злость. Она принесла себя в жертву, чтобы избавить Мир от главной опасности, но смотрели на неё, как уродливый источник заразы. Да как… Как только эти слепцы посмели!

Редрон молчал, скрипя зубами. Сейчас нужно дойти, а не ругаться. Не нарываться, чтобы не преградили дорогу. Вот только он тут был не один, а спутница совсем не отличалась терпением.

– Отошли! – рявкнула Белладонна. – Если хоть кто-то попытается помешать – казню на месте!

Она угрожающе махнула рукой, и от растопыренных пальцев хлёсткими тонкими плетьми взметнулись нити готового вцепиться в чужое сердце заклинания. Белладонна не шутила. Совсем. Убьёт любую помеху, даже если впоследствии будет наказана за злоупотребление полномочиями.

Угроза сработала. Духи продолжали враждебно коситься, перешёптываться, но не подходили. Источаемая ими неприязнь окутывала невидимым плотным облаком, тисками сжимала грудь, но Ред заметил это только когда они ступили на тропу, ведущую к ядру, и дышать неожиданно стало легче. Несмотря на то, что воздух здесь был наполнен магией Порядка и раздражал горло. Дыхание Азалии тоже стало затруднённым, лицо исказила гримаса боли.

– Мы идём в зал, – пояснила Белладонна уже когда они оказались в кристальном коридоре. Из-за гладкости пола пришлось замедлиться. – Если повезёт, там будет живая статуя – это Порядок. Он не всегда там. То заранее появляется, то позже… А может и не появиться.

– А что он из себя представляет? – уточнил Ред и поёжился от вида духов, спящих в стенах в ожидании прорастания.

По тому, с каким отвращением Белладонна произносила имя Порядка, Ред ожидал услышать гневную тираду, но она только повела плечами. Окружающая её конфликтная аура тоже потухла, от залитого костра осталось только облако пара. Значит, и ей свойственно бояться «по привычке»?

– Совершенно бездушное существо, – тихий ответ едва не поглотили отражающиеся от стен шаги. – На моей памяти самовольно заявляться к нему и стоять прямо, смотря в глаза и что-то требуя, могла только Азалия… Нет, может, до неё был ещё кто-то – просто я не застала, не помню. Но после – никого.

Редрон чуть крепче прижал к себе лёгкое тельце. И где только пряталась в нём эта сила, смешанная с безрассудством? Ей бы жить спокойно, цвести, а не окрашивать себя то в красный, то в чёрный. Белый так легко испачкать, но так сложно вернуть в изначальное состояние.

Когда они зашли в зал, тот был пуст. Белладонна не сдержалась – обхватила себя руками. Редрону тоже хотелось если не уйти поскорее, то спрятаться. От этой давящей неестественной правильности, в которую он – драный, шрамированный и заражённый – особенно не вписывался.

– Выходите! Сейчас же выходите! – крикнула Белладонна; голос не слушался её, дрожал, срывался, но она продолжала звать, пока в центре зала не возникала статуя с очередным одолженным обликом.

Невидимая сила заставила Редрона положить Азалию на пол и отойти. Повинуясь движению руки Порядка, её поглотил выросший из пола кристалл. Истоптанный цветок в оковах чистейшего льда. Одновременно красиво и пугающе.

– Для чего это?

– Чтобы зараза не распространялась дальше.

– Вы сможете её спасти? – с замиранием спросила Белладонна.

– Почему я должен это делать?

Редрон подавился воздухом. Его предупреждали о бездушности… Но чтобы настолько? Гадать не нужно, в кого пошли духи. Вот только они хотя бы не знали о случившемся и просто проявляли стадную твердолобость, тогда как Порядок… Он точно всё знал!

– Отчасти, но она тоже дух, – встрял Ред. – Разве дух сможет снова прорасти без половины души? Разве потеря духа не станет нарушением порядка? В вашей природе его поддерживать, так и следуйте ей.

– Не связаны, а так похожи, – прокомментировал Порядок требовательное высказывание. – Чтобы не допустить исчезновение духа, достаточно очистить душу, но этого не хватит, чтобы вернулась именно она, – он кивнул в сторону Азалии. – Если она не желает возвращаться, если желание жить недостаточно сильно, её не спасти. Потому что без воли не очистится сердце.

Синхронный смиренно-горестный вздох вырвался у Редрона и Белладонны. Желание у них одно на двоих: чтобы очнулась, но никто не может осуждать, если Азалия не захочет возвращаться к жизни. Даже будь у неё впереди только мирные дни в родном мире, груз пережитого непременно омрачит их. Усталость души и оковы воспоминаний способна сбросить – если повезёт – только смерть. В отличие от Редрона, от чьей жизни зависит существование мира, Азалия имеет право выбрать себя, своё благо, каким бы его ни видела.

– Вам дело какое, эта будет или перерождённая?

Вопрос Порядка застал врасплох. А ведь правда. Им нужнее дух, а не человек, который в итоге уйдёт, и хотя видеть сам факт смерти естественным образом пугает, по сути же это не она. И для них уход с перерождением в виде духа скорее будет возвращением Азалии. Однако чему-то внутри этот вариант решительно не нравился, только слова никак не подбирались, чтобы в них недовольство облечь. Первой ответ нашла Белладонна.

– Потому что это несправедливо по отношению к ней – умереть, как только закончилась миссия. Уйти, не увидев результата, не убедившись, что силы потрачены не зря… Это неправильно. А если у неё остались планы? Дела, которые всё ещё хочется закончить? Нам спешить некуда. Мы дождёмся. Дух же всё равно вернётся, разве не так?

– Вернётся.

– Ну, вот и всё. Искренне дорожить кем-то, значит ценить его благо, как своё. Мне… Да что уж там, – Белладонна с глухим смешком покосилась на Реда, – нам она дорога и в нынешней форме. И дело нам есть до желаний, и больно будет, если смерть их перечеркнёт. Перерождение вообще-то та ещё лажа для перерождающегося! – воскликнула под конец и в сердцах махнула рукой.

Редрон был полностью согласен с услышанным. Да, его тоже возмущало именно это. Пренебрежение желаниями Азалии и грусть от того, что её просто выкинули после использования.

В мерцающих, но беспощадно пустых глазах Порядка промелькнул интерес, будто ему не безразличен был ответ на вопрос, будто правда хотел разобраться в чужой нелогичности.

– Ни вы, ни я в любом случае не имеем достаточно влияния на итог. Я выведу яд, остальное за ней.

Слова Порядка поставили точку, и следовало бы уйти, раз больше ничего не сделаешь, однако Редрону очень хотелось прояснить один момент: