Глава 59. Решающий миг у каждого свой (1/2)
Азалия догадывалась, что местом назначения может оказаться пещера, в которой она очнулась после иллюзорного плена, но полагаться только на предположение – пускай логичное – было бы опрометчиво. Однако Ред вёл их в знакомом направлении, и каждый пройдённый метр развеивал сомнения.
«Команда спасения» собралась совсем не дружной, отчего путь проходил в холодном молчании. Белладонна хмурилась, крайне недовольная решением Азалии, и очень походила на обиженного ребёнка, из вредности начавшего игру в молчанку. Ред чувствовал себя неуютно среди духов и, кажется, боялся лишний раз напоминать о своём существовании. Гиацинт просто не был заинтересован в разговорах. А Азалия… Смотрела на небо и старалась не растерять решимость. Если только ей предстоит обратный путь… О большем можно не мечтать.
Впрочем, не только Азалии предстояло столкнуться с врагом лицом к лицу. Ни Реду, ни Гиацинту не стоит заходить в пещеру, если уж правда именно до неё дойдут, а вот Белладонна на безопасном – пускай даже условно – расстоянии остаться не сможет. Нужно придумать, как сделать так, чтобы она не попалась Настурции на глаза, той же наверняка темнота пещеры не помеха, да и есть ли там, где спрятаться как следует…
«Тогда остаётся один вариант».
Когда не можешь справиться собственными силами – прибегай к чужим. Азалия сняла с браслета дельфиниум. Аманда говорила, что сама по себе передача подвески смысла не имеет: вся суть в связи между душами, но раз теперь те соединены, должно сработать. Хотелось верить.
– Возьми. – Азалия протянула Белладонне голубой цветок, и та посмотрела на него недоумённо.
– Зачем мне это?
– Скрыть присутствие.
– Себе оставь. Можно подумать, тебе оно не надо.
– Не надо, – кивнула Азалия. – Казнь ведь не мгновенная. Кто-то должен занять Настурцию, пока ты вытягиваешь энергию.
– И ты думаешь, я на это соглашусь?! – крикнула Белладонна, резко останавливаясь. – Соглашусь, чтобы ты была просто мишенью? Или у тебя есть план получше.
Азалия тоже встала и пожала плечами. О каком плане может идти речь с её-то навыками? Она просто постарается сделать что-то. Выиграть время.
Впрочем, в действительности реальность отличалась от того, какой её видели другие. Покидая зал, Азалия услышала в голове голос Порядка, который сообщил, что к ней временно вернулись способности духа. Но раз не произнёс вслух, значит, это тайна, что не должна быть известна и Белладонне. К тому же, пока Азалия не знала, насколько те применимы против Настурции… И сколько это применения будет стоить. Человеческое тело может не выдержать.
– Серьёзно?! Тогда себе цветок оставь!
– Нет. Даже если оставлю – не воспользуюсь. Настурция в любом случае сначала обратит внимание на меня, просто… Его будет немного труднее удерживать, – Азалия развела руками.
– Ненавижу! Это твоё упрямство ненавижу! – воскликнула Белладонна и резким движением забрала подвеску.
– Ты в этом не одинока, – с улыбкой ответила Азалия, и они продолжили путь.
Она старалась не обращать внимание на то, как на неё косятся спутники. Теперь даже во взгляде Реда, пускай и немного мягче, читалось «дурная». Такая она, да. Была бы другой, изначально не подписалась бы на это.
От входа в пещеру тянуло настолько дрянной ядовитой энергией, что Белладонна скривилась, а Ред отпрянул, сказав, что по ощущениям Настурция должна быть там, но он шагнуть дальше он не рискнёт. Никто бы и не заставил: светлый нож всё ещё нож, а врага хватит и одного… Хорошо, если одного – неизвестно же, чем занят Чертополох.
– Лучше оба оставайтесь снаружи. Если всё-таки появится необходимость, я позову вас при помощи цветка, – добавила Азалия, посмотрев на Гиацинта.
Тот кивнул в ответ.
– Ты готова? Пожалуйста, примени дельфиниум до входа: он не сработает, если Настурция успеет тебя заметить. Не разговаривай со мной и держись на расстоянии.
Белладонна сжала зубы и, источая недовольство, согласилась. В следующий момент она стала серее и немного прозрачной.
Азалия сделала глубокий вдох, сжала в кулаки мелко подрагивающие руки и сделала шаг в пещеру. Теперь в поисках пути она могла полагаться на видения, да что уж там – должна была, ведь впереди тьма, где без них не сориентируешься.
Темнота сгущалась. Ядовитый воздух заполнял лёгкие, уже начало покалывать сердце, ведь Азалия поглощала отраву за двоих: сама Белладонна не выдержала бы не то что казнь, а нахождение в пещере. Эхо шагов множилось ненормально, но так даже лучше – не понять по звуку, одна она или с кем-то.
– А что же ты Последнего за порогом оставила, подруженька? – послышался голос то ли сбоку, а то ли сзади… Или спереди? Сверху? Возможно, со всех направлений разом.
Азалия напряглась. Она бы предпочла оказаться замеченной позже – когда и сама Настурция покажется, чтобы Белладонна могла начать оплетать сердце той чарами. А если дотянется, так и не показавшись? Нервный вдох. Не паниковать. Только не паниковать. Пальцы накрыли цветов амариллиса. Даже если есть шанс справиться без одолженной храбрости, сейчас лучше проявить излишнюю осторожность. В момент, когда страх лишит способности мыслить, поздно будет что-то менять.
– Ошибаешься. Последнего тут нет. Ни тут, ни в Мире.
– Так ли это? – Искажённый смех заполнил коридор, отражаясь от стен. – Ничто не берётся из ниоткуда и не исчезает в никуда. Последний всегда был частью садовника. Я всего лишь помогла ему проявить себя в обход навязанных Порядком рамок.
– Заменив их другими рамками, – возразила Азалия. – Что Порядок, что Хаос выкручивают имеющиеся черты до неадекватных значений. Так любой из нас может стать хоть мессией, хоть погибелью, но это не значит, что мы таковы на самом деле. Ред, как и все, не является воплощением какой-то одной черты.
– Гладко стелешь, но где здесь опровержение моих слов? Последний всё ещё существует, всё ещё может проявиться при верном стечении обстоятельств.
Азалия почувствовала, как скользнул по шее воздух, будто обнявшая её рука. Одновременно горячая и холодная, мягкая и колючая, ласкающая и угрожающая.
– Избавиться от Последнего можно только избавившись от садовника. Тогда в этой форме уже ничего не сделает, а новая… Не будет им. Новое может быть чем угодно, но нас же это не волнует, да?
– К чему бы ты ни клонила, я на это не согласна.
– А жаль… Жаль, что я до последнего верила в твою сообразительность.
На это оставалось пожать плечами и войти в тёмный зал, где воздух казался плотным и тяжёлым, а за чертой обрыва клубилась переливающаяся грязной радугой чернота. Враждебная энергия липла к телу, бесформенными скользкими щупальцами пробиралась под одежду, забивала нос, давила на глаза. Азалия дала знак Белладонне, чтобы та оставалась у входа, а сама прошла дальше. Оглянулась. Никого.
В сжатом кулаке появился белый цветок, готовый вот-вот расцвести, выпустить дурманящий белёсый туман. Но пока рано. Азалия пошла вдоль стены, не рискуя сильно приближаться к краю. И что теперь делать? Настурция точно здесь… Где именно? На плечи легли руки. Азалия резко обернулась. Отпрянула.
Кто стоял перед ней? Чёрная Роза? Настурция? Некое иное существо, сочетающее в себе беспорядочно сменяющие друг друга черты обеих? В пустой глазнице клубилась тьма – та же, что и над бездной. Улыбку иначе как оскалом не назвать. Азалия почувствовала себя загнанной в угол, дышала через раз. Во взгляде Настурции читались насмешка, безумие и желание убить. И последние она бы уже претворила в жизнь, если бы не считала себя хозяйкой ситуации. Вот только ложь – суть, всё ещё лежащая в её основании – не умеет действовать прямо. Лишь сейчас Азалия поняла, что до сих пор её спасал именно этот факт.
– И что же ты тут забыла? – проворковала Настурция, наступая.
Пришлось отступать. Ха, и как прикажете при этом не столкнуться со стеной и не сорваться в бездну? Но подпускать к себе нельзя. Заговаривать зубы, сбегать – делать что угодно, только бы удерживать внимание на себе, пока нити заклинания пробираются к сердцу Настурции. Медленно, с трудом пробиваясь через слои враждебной магии.
– Жизнь свою? – вопросом на вопрос ответила Азалия.
Настурция рассмеялась, будто услышала очень смешную шутку… И закашлялась. Скривилась, прикрыв нос рукой. Буйная аура искрилась от раздражения, бурлила и лопалась, сталкиваясь с полярной энергией. Казалось, сам воздух между ними готов затрещать от напряжения.
Меж пальцев Азалии медленно струился видимый только ей белёсый туман, в то же время что-то запульсировало в голове. Миазмы кошмаров заструились по сознанию. Нет. Нельзя поддаваться. Провалившись в очередную ментальную ловушку, выхода не найдёт. В другой руке появился кристалл, один из острых концов проткнул ладонь. Тёплая кровь начала заполнять папиллярные линии.
– Разве так встречают давних друзей? – прошипела Настурция сквозь сжатые зубы: ей тоже становилось дурно от дурмана – это особенно хорошо отражалось в движениях, не таких резвых и резких, как обычно, в своевольности магических потоков.
Не только в дурмане было дело. Тело Настурции… Кажется, оно не выдерживало усилившегося влияния вышей сущности, не могло как следует восстановиться и, более того, постепенно разрушалось. Теряло возможность поддерживать прежнюю форму, переходя в состояние аморфной массы, в ожившую тень, сгусток энергии. Последствия контрактов без метки всегда хуже.
Однако подобное изменение едва ли давало Азалии преимущество. Только увеличивало шанс увернуться от атаки. Настурция тоже понимала это, поэтому кружила хищно, пытаясь загнать в угол, но не спешила нападать. Выжидала. Давала возможность совершить ошибку.
– Не я с тобой дружила. Да и не с тобой, если так подумать…
Задетый ногой камень покатился звонко вперёд… Или вернее сказать «назад»? Если уж выражаться точнее, то в бездну – потому что звук резко оборвался. Азалия нервно сглотнула и свернула. Куда-то. Лишь бы не ближе к обрыву. Она не могла обернуться – как только сделает это, Настурция воспользуется шансом. И жуткие длинные когти вспорют шею. Или грудь.
В местах, где белёсый туман касался ауры, образовывались бреши, через которые быстрее проникали нити заклинания. Усилием воли Азалия попыталась задать туману направление. Каждая новая петля, затянувшаяся на сердце, заставляла Настурцию скривиться. От груди по нестабильному чёрному телу поползли тонкие светлые трещинки. Туман забивался в них и исчезал с колючим шипением.
– Есть ли что-то более твоё, чем трусливые оправдания?