Глава 60. Ненависть и любовь (2/2)

– Почему становиться спасителем пришлось именно ей?

Белладонна, уже развернувшаяся к выходу, замерла и прислушалась.

– Потому что у нас контракт.

– В таком случае она тоже должна была что-то получить.

– Собственных сил ей бы не хватило, чтобы ты оказался здесь.

– Она заключила контракт чтобы…

– Не болтай лишнего, – перебил Порядок и посмотрел в сторону Белладонны.

«Ей нельзя знать о прошлой сущности садовников?» – догадался Ред и понимающе кивнул.

– Чтобы закончить то дело?

– Да. Взамен она согласилась взять ответственность за последствия твоего появления.

– В таком случае… Не будь я причастен к распространению яда… Не будь меня здесь вообще… Ей бы не пришлось разбираться с Чёрной?

Порядок кивнул. Повисло молчание. Разрастающееся чувство вины узлом скручивало внутренности. А ведь Редрону казалось, что чувствовать себя паршивее уже некуда. Ещё чего! Зачем только спрашивал? Судя по источаемой Белладонной ненависти, точно не стоило. Она схватила Реда за рукав и потащила из зала, храня молчание до тех пор, пока они не оказались на другом берегу. Даже прогонять других духов не пришлось – настолько концентрированной была враждебность в ауре.

– Всё из-за тебя! – крикнула Белладонна, отпихивая от себя Реда. Её трясло, а на щеках проступили фиолетовые пятна. – Мне было всё равно, что тебя назвали погибелью для Мира, но ты стал погибелью для неё! Если бы тебя только не было… С ней бы этого не случилось! Да лучше б ты исчез! Бездново отродье! Да что она в тебе нашла?

Редрон сжал опущенные руки в кулаки и стиснул зубы, опустил голову. Когда его называли будущим губителем Мира, он мог бы поспорить… По крайней мере, до тех пор, пока «пророчество» не сбылось бессознательными мольбами называющих. Однако в случае с Азалией Белладонна права. Возможно, даже больше, чем сама предполагала. Ведь он сгубил её дважды. Когда из-за упрямства отказывался покидать свой мир, – видел же потом весь путь, который пришлось проделать Белой ради его похорон, – и вот теперь.

Она любила его больше, чем кто-либо. В любом мире. В любом времени. А он этого не заслуживал. И только доводил до смерти. Намеренно или нет – какая, к бездне, разница?

– Я знаю. Знаю, что виноват! Сам исчезнуть хочу! Но должен продолжать жить. Ради того мира, который она на самом деле защищала.

– К сожалению, это так. Ты обязан жить, чтобы её усилия не были напрасными. Иначе, клянусь, убила бы тебя, – процедила Белладонна, пальцем тыча в грудь над сердцем.

– Боюсь, для меня это был бы слишком хороший исход. Исполнить мечту с твоей стороны акт милосердия, а не кара.

Редрон рассмеялся, и смех этот был настолько полон безысходности, больного смирения и отвращения к себе, что становилось жутко. Он развернулся и махнул на прощание. Им больше не о чем говорить, а ему пора в сад. Работать и молиться, чтобы Азалия пожелала очнуться.

***

Спрятавшись в каком-то саду, Гиацинт сидел на пыльной ступеньке и отрешённо смотрел, как разрастается на руке сетка трещин. Похоже, в этот раз он достиг предела своих возможностей и пересёк черту. Разрешение может не остановится – сил осталось недостаточно, чтобы и яд нейтрализовать, и раны заживить… И просто поддерживать силы.

Впрочем, боялся ли Гиацинт умереть? Едва ли. Он прожил очень долго – можно и переродиться. И время как будто подходящее: после избавления от Чёрной и проклятого ножа бездна должна начать успокаиваться. Чудовища ослабеют, потом и вовсе исчезнут. Сладят уж как-нибудь с ними. Его исчезновение всё равно не заметят – и так о существовании не помнят.

Только вот… Колокольчик точно расстроится. Лучше бы тоже не помнила. Как бы грубо ни держался с ней Гиацинт, по-настоящему огорчать не хотел. Поэтому и из сада на краю сбежал до её появления. Слишком много она знала о его ранах, чтобы понять: они уже достаточно серьёзные, рискованно отпускать без лечения. А забирать у неё столько сил… Всё-таки неправильно.

Не у всех духов одинаковая продолжительность жизни. Некоторых перерождение настигало чаще остальных, в их числе была и Колокольчик. Гиацинт не хотел, чтобы из-за него она сократила и без того малый жизненный цикл. И, пора признаться себе, опасался, что в новой жизни она больше к нему не придёт. Не будет помнить. Хотя сейчас… Сейчас хорошо бы, как и все, забыла.

Гиацинт прекрасно понимал, почему Азалия, предчувствуя возможную гибель, попросила оборвать её связь с миром. Тоже не хотела уходить с чувством, что оставит кого-то скорбеть.

Он покосился на меч. Раньше не задумывался, возможно ли использовать тот на себе. Идея как будто бесполезная, но Гиацинт всё равно потянулся к рукояти… И остановился, услышав быстрые шаги. Поднял голову.

Она снова пришла. Кажется, единственный способ не встретиться с Колокольчик – уйти туда, куда ей нет доступа. Но ни до Сердца, ни до врат Гиацинт бы сейчас не дошёл. Оставалось надеяться, что она не станет искать. Наивный.

Колокольчик подбежала к нему и села рядом. Обеспокоенная, встрёпанная. Окинув взглядом, губу закусила и тут же схватила за руки. Сноп сиреневых искр вспыхнул над ними маленькими фейерверками, Гиацинт поморщился от жжения, вызванного большим количеством энергии, разом перелитым в тело.

– Не надо, – прошипел сквозь зубы. Для кого-то с кровью подобный трюк стал бы равносилен бутылке спирта, вылитой на глубокую рану. – Себя побереги. – Ведь и для тела Колокольчик могла стать шоком потеря энергии.

– Пожалею-пожалею, – пробормотала она, только сильнее вцепляясь в руки. – Распадаться станешь и пожалею. Я в порядке буду, а ты потерпи ещё немного.

Склонив голову, Колокольчик поцеловала растрескавшиеся пальцы. Касающееся кожи дыхание удивительным образом облегчало боль. Или же это тело постепенно выходило из состояния разрушения и начинало восстанавливаться? Гиацинт закрыл глаза, подавляя желание высвободить руки и остановить Колокольчик. Опять она со своим милосердием лезет, себя не жалея! Но грубости не хватало, чтобы отвергнуть её и обесценить заботу.

На самом деле забота приятна. В глубине души хотелось потянуться к этому милосердному созданию, отравляющему его одинокий путь лаской. Поддавшись порыву, Гиацинт коснулся губами сиреневых волос. Вместо тела трещинами пошла маска.

Ответом стали крепкие объятия. От переизбытка чувств или тоже лечения ради? С тихим вздохом Гиацинт ненадолго прижал Колокольчик к себе.

– Да как ты меня всё время находишь? Почему не забываешь? – спросил, отстранившись.

Правда же интересно. Это ненормально, против правил, исключения в которых просто так не появляются. Не под носом у того, кто является воплощением правильности.

Колокольчик с улыбкой ткнула пальцем в нагрудный карман чёрного кителя.

– Потому что я всегда рядом. – Заметив недоумение, она достала оттуда цветок колокольчика. – Я сама не помню, когда дала его тебе, – пояснила, так как удивление Гиацинта стало только сильнее. – Видимо, не в этой жизни. Но, думаю, именно благодаря цветку продолжаю помнить и находить. Думать о других и быть рядом – это ли не удел Колокольчиков?

Гиацинт нахмурился. Память вдруг услужливо подкинула то, что долгое время хранила в дальнем ящике: их встречу в одной из прошлых жизней Колокольчик. Они, как всегда, столкнулись. Разговорились. Точнее, это Колокольчик пристала с разговорами, крутилась рядом, а Гиацинт услал отмахиваться и терпеливо ждал, когда его оставят в привычном одиноком покое.

Колокольчик очень удивилась, почему каждый встреченный дух реагировал на Гиацинта, как на незнакомца. Явно же не новорождённый. И не затворник. Поэтому не мог настолько ни с кем не пересекаться! Он не знал, почему и зачем в тот раз рассказал ей, что не может оставаться в чужой памяти: Колокольчик ведь забудет об этом, как только они разойдутся, а какой-то потребности поделиться он не испытывал. Или привык так считать.

Колокольчик приняла рассказ удивительно близко к сердцу, расстроилась сильнее, чем когда-либо расстраивался Гиацинт. Она, казалось, готова была в любой момент расплакаться, но вместо этого лучезарно улыбнулась и протянула цветок, наполненный энергией. Не просто подарок, а клятва души.

– В этом цикле мне осталось недолго, но я обязательно снова найду тебя в следующем. Я не смогу пронести память между жизнями, но в самой жизни обещаю её сохранять.

– Зачем тебе это? Впервые встретила, а уже обещаниями завалила?

– Впервые ли? А если и да – просто захотела. Чтобы ты не был один. Потому что это грустно. Каждый имеет право на друга, чтобы делить с тем горести и радости. Я стану им для тебя.

Гиацинт не спешил принимать цветок, несколько обескураженный происходящим, поэтому Колокольчик сама вложила его в нагрудный карман. Впоследствии он предпочёл забыть о подарке, чтобы не травить себя ложными надеждами. Хотел, но не смел верить в обещание.

Колокольчик слово сдержала, Гиацинт же не сдержал улыбки. Самой искренней в его жизни. В этом временами через чур драматичном Мире, не изменяя себе, Колокольчик без лишних раздумий принесла клятву по простой причине «захотелось». В порыве ненавистного и любимого милосердия.

Если бы только она меньше разбрасывалась собой…

– Вот вы сердца отдали. А что с вами дальше будет? – задал Гиацинт давно волнующий вопрос.

– Они вернутся к нам в новой жизни, а когда она наступит – зависит от Порядка. Сейчас мы полностью в его власти. Кажется, он говорил, что цикл этот продлится, пока Мир не придёт в норму.

В норму, значит. Это нужно, чтобы очистился полностью, и садовники вернулись. Нескоро такое случится, но скорее, чем хотелось бы… Расстаться с Колокольчик. Как долго придётся ждать возвращения? Останется ли в силе клятва?

– Но ты не расстраивайся, – спешно добавила она, ласково накрывая напрягшиеся пальцы своими. – Главное – храни цветок. И я обязательно-обязательно найду тебя снова! А если потребуется – снова пообещаю помнить. Только прими меня.

– Приму. Некуда мне деваться – конечно, приму.

Гиацинт снова поцеловал её в макушку. Он не мог дать клятву, только слово. И постарается его сдержать. Не для того часть маски потерял, чтобы обратно пытаться отвалившийся кусок приклеить.