Глава 59. Решающий миг у каждого свой (2/2)
– Есть ли что-то более твоё, чем подлая игра и слепое потакание своим желанием? – парировала Азалия, морщась.
Пульсация повторилась. Уродливая рука кошмара крепче сжимала разум, а запах собственной крови только подпитывал иллюзию. Перед глазами вспыхивали клочки леденящих душу картин. Изуродованные тела жертв её амбиций, эгоистичных решений и лицемерно благих намерений. Уши забивали хрипы, крики, стоны. Проигнорированные мольбы о помощи.
Азалия крепче сжала кристалл. Это была не она! Так было нужно! Да даже если нет – поздно муки совести испытывать! Ничего уже не изменить. Никого не спасти. В прошлом. Но всё ещё можно спасти будущее. А для этого нельзя поддаваться. Стоило отвлечься на иллюзию, как терялся контроль над туманом, и нити снова застревали в вязких вихрях ауры.
– А разве мы в этом отличаемся? Уж ты-то должна меня понять. Ведь такая же.
– Знаю. Мы похожи. Даже слишком. Но это не ставит нас на одну сторону.
Заведённой назад рукой Азалия почувствовала стену. Свернула. И упёрлась в выступ. В тот же миг её впечатали в камень. От удара в голове зазвенело, позвоночник прошибло выбивающей дыхание болью. И всё же она успела закрыть рукой шею.
Настурция наступила ей на ногу, надавила на выставленный вперёд локоть. Азалия сдавленно застонала. Будь её физическая форма хоть немного лучше, сама бы себя придушила плечом. Она как могла упиралась кулаком в стену, сопротивлялась давлению. Казалось, ещё немного, и руку выдернут из сустава.
Кристалл выпал. Исчез, так и не столкнувшись с полом. Окровавленной ладонью Азалия схватила Настурцию за лицо. Отвернуть. Оттолкнуть. Отпихнуть свободной ногой. Вырваться! Только бы вырваться! Но…
Настурция схватила Азалию за запястье, впиваясь невообразимо цепко: до крови и синяков. И отступила. Только чтобы резко вывернуть руку за спину. И вторую. Слёзы застилали взгляд, а когда удалось их сморгнуть, Азалия поняла, что стоит на самом краю, чувствуя на лице дыхание бездны. От него нестерпимо чесалась кожа, а в горле застревали колючие комки.
– Другая сторона там, – прошептала на ухо Настурция. – Всё ещё хочешь туда?
– Да зачем я… Тебе? – с трудом выдавила Азалия.
«Иначе бы не продолжала держать».
– Тело с меткой может оказаться куда полезнее, чем то недоразумение, которое я занимаю сейчас.
– То убить хочешь… То завладеть. – Азалия тяжело сглотнула. Слова застревали в горле, но ей всё ещё нужно тянуть время. Хоть самопожертвованием, хоть разговором. – Как-то быстро ты… Мнение меняешь.
– Постоянство – не черта Хаоса, – подметила со смешком.
– У меня всё равно… Метка Порядка…
– Не велика беда – одно можно заместить другим. Ну же, давай… – Настурция перехватила запястья Азалии одной рукой, а вторую положила на щёку, медленно провела когтями. – Открой мне свой разум. Отбрось предрассудки. У наших желаний куда больше общего. Так давай вместе их исполним.
Азалия упрямо мотнула головой. На слова не хватало воздуха. Она пыталась восстановить дыхание, но из-за этого яд проникал всё глубже. И вот уже из вьющихся над бездной грязных красок начали складываться осмысленные сцены. Не хаотично сменяющие друг друга обрывки, а мучительно долгие эпизоды, как болото утягивающее в себя только сильнее при попытках сопротивляться.
И не было там сторонних безликих жертв, пыток и кровавых рек. Всего того, что страшно видеть, но всё-таки можно игнорировать. Был Родон, вопрошающий, зачем она вмешалась в жизнь его детей, зачем совалась в мир и заставляла сомневаться в своих решениях. Редрон, проклинающий, что привела его в Мир, хотя прекрасно знала, кандалы какой роли здесь навесят. Белая Роза плакала, обвиняла в подстрекательстве в момент, когда требовалось соврать, но вразумить, а не делиться никому не сдавшимся честным мнением – не честность она искала, а путь! И Азалия могла его изменить, если бы о других думать умела!
«Да думаю я! Думаю!» – мысленно крикнула Азалия.
Однако на это лицемерное восклицание быстро нашёлся новый ответ-удар. Уже от её реальности. От Розы, которой столько лет требовалась поддержка, требовался тот, с кем можно разделить весь груз, лежащий на душе. И Азалия могла бы помочь. Если б не пряталась, не отрицала сверхъестественное, призналась, что знает о нём, что Роза может не скрывать свою сущность. От Рона, на изменения в котором она закрывала глаза. Сбегала, надеясь, что если она чего-то не видит – этого нет, что если подождать, всё решится сама. Игнорировала крайне важный факт: только её присутствие оказывало положительное воздействие. Да если б она оставалась рядом, он бы и не подумал искать успокоение в смерти!
Нет же! Нет! Азалия зажмурилась, пытаясь отгородиться от иллюзий, но уши-то не заткнёшь. И разъедающая кислота осуждений затекала внутрь, уничтожая барьеры.
– Чем дольше сопротивляешься, тем дольше страдаешь. Брось это, – подначивала Настурция, продолжая царапающе гладить по щеке.
Да лучше в бездну сорваться, чем согласиться! И в краткий миг просветления Азалия готова была рвануть вперёд… Вот только оказалась лежащей на спине. На Настурции. Хрипящей и брыкающейся.
Азалия откатилась в сторону и увидела Белладонну, держащую Настурцию за горло, несмотря на впивающиеся в руки когти. Сеть заклинания полностью оплела поражённое сердце, и теперь энергия стремительно покидала тело. Азалия очень хорошо чувствовала это: удары собственного сердца становились всё тяжелее. Зато прекратились кошмары. Можно закрыть глаза, скрипеть зубами и ждать.
– Эй! Не помирай тут! – Белладонна похлопала Азалию по целой щеке.
– Не помираю, – буркнула она, медленно садясь.
Посмотрела в сторону. На месте Настурции остались два переплетённых чёрных цветка: роза и, собственно, настурция. Нельзя так оставлять. Поэтому Азалия подошла к ним и опустилась рядом на колени. Призвала кристалл, в котором и светлого-то ничего не осталось, и поднесла его к цветам. Чернота сходила с листьев медленно, неохотно, поначалу казалось, что и не вытянуть её – за столько лет намертво с сущностью срослась, вот и не могла отпустить. Цеплялась из последних сил, тогда как Азалия из последних же сил глотала этот яд, уже и горечи не чувствуя. Пожгло внутри всё – нечему чувствовать.
И вот проступила зелень, вот начали белеть и желтеть лепестки. Клетка за клеткой цветы возвращались к изначальному состоянию. Не до конца. Настолько, чтобы Сердце смогло принять их на перерождение.
– В новой жизни… Пожалуйста, не повторите прежних ошибок, – попросила Азалия, провожая рассыпающиеся мерцающей пылью цветы.
Странно. Кажется, всё закончилось, но облегчения не чувствовалось. Усталость и опустошение сдавливали в тисках. Откуда только силы брались на ногах стоять? Азалия слабо качнула головой, сама не зная, какие именно отгоняла мысли, и направилась к выходу. Белладонна шагала следом. Точно хотела что-то спросить… Да нет, скорее уж завалить вопросами, только вот не решалась. Косилась обеспокоенно и на каждое подозрительное движение дёргалась, готовая подхватить.
«Куда тебе? – слабо усмехнулась Азалия. – Маленькая такая… Как только свалить нас смогла? Была б ты не цветком, а животным, то точно медоедом».
Хотелось бы, чтобы снаружи их встретили свет, чистый воздух и спокойствие… А не зловонные, медленно растекающиеся трупы чудовищ, потрёпанные Ред и Гиацинт, и Чертополох, придавленный к земле последним. Он пытался вырваться, но от этого только сильнее покрывался трещинами.
– Сможешь… Казнить его? – попросила Азалия так тихо, что её услышала только Белладонна.
Губы приоткрылись, готовые выплюнуть возражение, но Белладонна сдержалась. Подбежала к Чертополоху и согнала с него Гиацинта, как только установила связь с сердцем. Сейчас для этого потребовалось значительно меньше времени, а цветок осыпался даже без дополнительного очищения. Это хорошо, потому что ставший обсидианово-чёрным кристалл не сможет ничего поглотить, даже если направить яд напрямую в тело.
Пока Белладонна была занята казнью, а Ред рассказывал ей о случившемся, – что Чертополох привёл чудовищ, и пришлось от них отбиваться, ни в коем случае не подпуская ко входу, – Азалия подошла к отошедшему в сторону Гиацинту и слабо дёрнула за рукав.
– Моя просьба…
Ему не потребовались объяснения. Послышался тихий звон оборванных нитей. Разорвалась в тот момент и установленная Порядком связь между Азалией и Белладонной.
– На этом я вас оставлю, – сказал он и быстро ушёл.
«Хватит ли ему сил восстановиться?» – с тревогой подумала Азалия, смотря в спину: слишком уж много глубоких трещин увидела через дырки в одежде, когда ветер приподнял плащ.
Азалия перевела взгляд на всё ещё отчитывающегося Реда. Надо и его отослать. В сад. Нехорошо, что покинуть надолго заставили. Там же работы сейчас много после недавней вспышки катаклизмов. Белладонне бы тоже отдохнуть. Кажется, под конец уже не весь яд оставался в Азалии, поэтому её тоже задело. Это никак не отражалось на поведении, зато очень хорошо прослеживалось в ауре. Но если побыстрее отправиться в Сердце, должно обойтись.
О себе бы, на самом деле, побеспокоиться. На землю упали чёрные капли. Азалия провела пальцами по влажным щекам, под носом. С печалью, но без удивления посмотрела на испачканную кожу. На раны, из которых текла отнюдь не красная кровь. Силы покинули тело. Оно уже не болело. Бесчувственным мешком валялось на холодной серой земле.
Со стороны послышались встревоженные крики, да слов не разобрать. Не могли они пробиться через толстое стекло накрывшего куполом приближающегося забвения. Азалия с трудом вдохнула. Всё закончилось, но как же горько. Всё закончилось, но только же у неё ещё остались дела!
Остались. А кому до этого было дело?
Остались. Только переоценила она себя, строя планы.
Это же просто предлог, что Мир очистить нужно. На самом деле Мир способен очиститься сам, лишь бы исчез источник заразы. А что на это потребуется больше времени – не так уж и важно. По меркам излишне долго живущих это «больше» никак не тянуло на «много». Так что они дождутся. Им хватит и принесённой в жертву альтруистичной идиотки, о которой некому будет помнить. Почти. Жаль, что это «почти» исправить ей не по силам.
Над ней склонились двое. Только видела Азалия лишь мутные силуэты. Вроде понимала, кто именно рядом, а узнать не могла. Имена ускользали из памяти, а вслед за ними и образы. Один за другим.
– В отработавшем инструменте больше нет необходимости, да? – прошептала, глядя на небо.
Но небо молчало. Небо исчезло. Как и всё.
Инструмент сломан. Инструменту пора на покой.