Глава 48. Передышка – это роскошь (1/2)

По мрачной пещере у края бездны разносились невнятные бормотания. Пропитанный ядом воздух стал бы смертельной угрозой для любого духа, кроме тех, чья сущность отравлена до основания. Настолько, что вряд ли бы кто решился даже просто стоять рядом с ними.

Вокруг сидящей на полу Настурции вилась чернота с женскими очертаниями, сильно напоминающими об одном давно пропавшем духе. По камню, повинуясь вызванным ею движениям воздуха, шуршали сухие лепестки. Манящий шёпот переплетался с отчаянным и гневным.

– Почему? Почему её ничто не берёт? – повторяла Настурция. – Эта трусливая слабая эгоистка. Эта больная мышь давно должна была сдаться.

Да, Настурция редко появлялась перед Азалией сама, однако продолжала проявлять себя иначе. Через дурман, окутавший чужие сердца, через оставленные угрозы и насланные кошмары, через происшествия, созданные при помощи сил Хаоса… Эти тело и разум, хрупкие, как фарфоровая кукла, не раз оказывались в её хватке, но каким-то грёбанным чудом раз за разом всё выдерживали, даже когда оказывались на грани.

Озеро казалось лучшим вариантом загнать в угол – туда ни один дух сунуться не решится, даже Порядку пришлось бы задуматься, как вернуть марионетку на сцену, не нарушив правила. Но и здесь… Самое отвратительное, что здесь её подвела собственная пешка! Видимо, недостаточно травили Последнего, раз он всё-таки сумел сунуться к Сердцу!

– Все мы иногда ошибаемся в расчётах, – проворковала Чёрная.

– Это не тот случай, когда можно просто просчитаться и ойкнуть, – огрызнулась Настурция, уворачиваясь от протянутой к лицу руки.

Чёрная тихонько рассмеялась, и не понять, дело в самом смехе или в порождаемом пещерой эхе, что звук множился, искажался, и создавалось впечатление, будто с разных сторон хихикают сотни неисправных радиоприёмников. Только Настурция не находила это жутким, наоборот, чувствовала странное облегчение. Потому что она всё ещё может смеяться.

– Не вижу ничего весёлого, – пробурчала, насупившись. – Она уже начала очищать Мир. Если не найти способ остановить… Если позволить продолжать… В какой-то момент нам останется только сдаться. Он не может вернуться полноценно, а имеющихся сил не хватит, чтобы вернуть Мир на путь разрушения.

– Расценивать ли это как просьбу о помощи?

Сомнение промелькнуло на исполосованном чернотой лице, дрогнуло на дне красных глаз. Да, Настурция говорила Чертополоху, что ей нечего терять и отдать себя – приемлемый вариант. Однако… Что-то в глубине души мешало, пытаясь сопротивляться. Надеялось, что есть ещё хоть один шанс попробовать добиться успеха самой.

– Нет. Пока что – нет.

– Какая жалость, – протянула Чёрная, продолжая откровенно забавляться. – Тогда не стоит ли мне дать тебе хотя бы подсказку? Страх – не единственный способ удержать. Всегда можно посадить в клетку, из которой не захочется сбегать.

– Мой дурман на неё не действует.

– Зато действует мой, – снисходительно напомнила Чёрная. – Он годен не меньше – пользуйся от души.

Настурция оживилась. Точно. Если так и не получилось запугать Азалию настолько, чтобы она сдалась, если даже в пространстве Хаоса к ней пришли на помощь, есть же другой вариант! Созданный из него же омут сладкого яда, в котором она сама пожелает остаться.

Осталось только выбрать место и установить капкан.

Со стороны за всем безмолвно наблюдал за всем Чертополох – ещё один инструмент в руках иной силы. Сейчас – отброшенный в сторону до момента, когда пригодится снова. Он находился здесь по своей воле и вместе с тем этой самой воли почти не имел. Никто не знал, да и не интересовало никого, о чём он думал на самом деле – это не имело значения. Инструменту лучше оставаться полезным: от пришедшего в негодность проще избавиться.

***

Дневной свет прогнал из комнаты всех «чудовищ». Слегка побаливала голова, в остальном же Азалия чувствовала себя неплохо. Для той, у кого ночью ум за разум заходил, и вовсе прекрасно. Похоже, безумие откладывается. Хотелось бы, чтобы надолго, если уж не навсегда.

«Отгулы не бесконечные. Из-за утопления я потеряла время… Вариант отлежаться день выглядит слишком большой роскошью», – с досадой подумала Азалия, садясь.

Телефон был с удивлением обнаружен на зарядке. Разговор с Роном она помнила хорошо, а вот что до него шло – урывками, и всё-таки не сомневалась, что телефон так и не подключила. Кто бы ни оказался столь заботливым, стоило поблагодарить его хотя бы мысленно. Стоило включить экран, как сразу привлекло внимание уведомление: сообщение с просьбой написать, когда проснётся, или позвонить.

Учитывая время, Рон сейчас мог находиться на парах, если вообще способен сосредоточиться на учёбе после такой ночи, поэтому Азалия выбрала ответить текстом. Всё равно сказать о самочувствии особо нечего, а как-то возвращаться к последнему разговору… Ух, нет, к этому она не готова. И так с Розой предстоит столкнуться, если она на работу не ушла, а она наверняка не ушла, потому что места бы себе не находила, оставив Азалию одну дома.

Страшновато, да ведь особенно сложно избегать проблему, когда живёшь с ней. Во время водных процедур Азалия – без особого успеха – пыталась настроиться. Вечером повезло, но обойдётся ли без неудобных вопросов сейчас? И как отвечать на них в случае чего? С Роном получалось проще: он сам по себе знал достаточно, так что вполне понятно, почему верил легко. С Розой не возникло проблем убедить в наличии способностями – сама же оборотень со всеми вытекающими, однако же другой мир и истории о богах – совсем иной уровень.

«Почему я до сих пор не научилась как следует врать?» – задалась вопросом, причёсываясь напротив зеркала.

И всё-таки кукла. Кукла, которая теперь ещё больше хотела бы быть нормальной. В отражении она всё больше улавливала и от духа, и от Порядка – он всегда принимал чужие облики, но неизменно привносил в них определённые черты. Слишком правильные. Кажется, разбей эту статую, и каждый осколок тоже окажется некой неестественно правильной формы. Кажется, скинь с высоты Азалию, и она превратится в поломанную куклу, а не в человеческую лепёшку. Что нужно сделать, чтобы стать человеком? И как им остаться?

«Насколько было бы проще, будь у всей моей семьи нормальная человеческая жизнь? Папа и дядя не хоронили бы так рано дедушку, бабушка не тянула бы детей одна, Роза не потеряла бы маму, и моей маме тоже было бы проще…»

Вздох. Хотелось, как и раньше, закрыть глаза, притвориться, что всё хорошо, но больше не получалось. А, может, на самом деле таки не хотелось? Себя порою понять сложнее, чем других, хотя, казалось бы, все мысли знаешь.

Роза сидела с ноутбуком на кухне. Заметив появление Азалии, она оторвалась от работы. Следы усталости на лице сообщали о бессонной ночи. Не одной. Сердце кокетливо потыкала иголкой совесть: знала же, что из-за случившегося с Линнеей Роза особенно нервно воспринимает пропажи. Тем более без выхода на связь.

– Как ты? – спросила она с откровенно фальшивым спокойствием, из-за чего Азалии стало ещё совестнее.

В выражении эмоций Роза всё-таки гораздо честнее, даже ради работы сдерживать их получалось реже, чем хотелось бы. Она хорошо скрывала причины, но не настроение. Азалия ощущала себя так, будто вынуждала сестру переступать через себя.

– Как будто недурно.

– Сегодня снова уйдёшь?

– Должна.

Роза поджала губы и кивнула. Настолько сдержанная реакция не давала покоя. Азалия включила чайник и достала из холодильника кастрюлю с кашей, чтобы отложить себе и погреть. Роза продолжала молчать, снова уставилась в монитор, при этом ничего больше не делая. Явный признак того, что в мыслях точку в разговоре она ещё не поставила.

– Больше ничего не спросишь?

– Хочу спросить. Очень, – призналась честно. – Однако готова ждать, пока ты сама не захочешь поделиться.

– А если этот день так и не настанет?

– Не мне за это осуждать. В конце концов… Если бы не некоторые обстоятельства, я бы так и не рассказала про себя. Пованивает двойными стандартами, если я начну требовать от тебя больше признаний.

«Справедливо, наверное. Но мне самой не нравится оставлять тебя с беспокойством вместо ответов. Когда-нибудь… Хотя бы когда всё закончится… Наверное, стоит попробовать хоть в чём-то признаться».

Писк микроволновки резанул по ушам. Любой звук казался слишком громким. Раньше находиться вместе в комнате и не разговаривать не доставляло дискомфорта, но сегодня молчание ощущалось напряжённым. И не приходило на ум никакой подходящей темы, чтобы его нарушить. Всё казалось глупым и жалким, кричащем о желании заткнуть пустоту, а не в самом деле побеседовать. Однако, похоже, Розе тишина доставляла не меньше неудобств.

– Знаешь, – она посмотрела поверх ноутбука и слегка усмехнулась, – я с детства замечала, что Рон очень уж к тебе привязан, но только ночью осознала, насколько.

– А я и не замечала… Поэтому для меня, не ночью, правда, а раньше, это тоже стало неожиданностью.

– Для своей нежной натуры ты всё-таки удивительно далека от любви. Оно и к лучшему? Мне кажется, ты бы иначе была из тех дев, что готовы следом с моста сигануть, лишь бы не разлука. А это хуйня. Полная. Жить нужно дальше. Сопли подтереть и жить.

Азалия с ухмылкой пожала плечами. После погружения в воспоминания она немного опасалась, что начнёт проводить параллели между сестрой и Белой Розой и, что ещё хуже, находить общие черты. Глупости. Их объединяло только имя. Азалия не знала, с каким цветком связана душа Розы, но казалось, что ей и правда больше подойдёт кактус.

– Любовь бывает не только романтической. И кто знает, куда я способна шагнуть ради неё?

«Куда я шагаю сейчас? До сих пор не вижу всей дороги».

– Полюби, пожалуйста, себя и шагай к счастью. Без тебя тоже кому-нибудь может стать нестерпимо тоскливо.