Глава 47. Держись ради самого близкого (2/2)

– Ваши души связаны… – пробормотала тихо и заторможено. – Связь не разорвать. Поэтому я должна помочь мёртвому богу. Не только ради мира. Может, для мира есть путь проще… Но пути проще нет, если я хочу помочь тебе, – слова текли сами, потому что Азалия в этот момент пребывала в ещё большей растерянности.

Она ведь очень хотела, чтобы Рон ничего не запомнил, потому что иначе его страх проснуться кем-то другим может только усугубиться. Пора бы уже признать, насколько низок шанс исполнения надежд на лучшее. Что делать? С трудом успокоенные нервы вновь задрожали осиновыми листами, несмотря на накрывающую сонливость.

Её осторожно взяли и успокаивающе погладили по руке, не давая снова испещрить ладонь красными лунками.

– Не знаю, о чём ты подумала, но, пожалуйста, не тревожься хотя бы из-за этого разговора. Особенно из-за меня. Прозвучит странно, но не думаю, что пережитое или узнанное сделало мне хуже. В моей ебанутой реальности такие факты скорее даже обнадёживают.

Азалия медленно кивнула. Хотелось верить и не накручивать себя. Только слова звучали всё глуше… Голова потяжелела. Она не удержалась – закрыла глаза. Покачнулась и ткнулась лицом Рону в грудь.

***

Убедившись, что Азалия уснула, Рон уложил её и накрыл одеялом. Просидел рядом недолго, всматриваясь в расслабленное лицо. На самом деле он удивился, что таблетки так быстро вернули Азалию во вменяемое состояние, хоть и пришлось дать повышенную дозу. Или дело не только в них? В любом случае, если бы ничто не помогло, пришлось бы Розе в итоге разбираться с двумя слетевшими с катушек в доме.

Когда смотришь в остекленевшие глаза близкого человека, трясущегося от ужаса и задыхающегося, сам начинаешь ощущать, как сдаёт позиции вменяемость. Особенно если и без того ею не отличаешься. Рон старался выглядеть и звучать спокойно, – есть опыт притворства нормальным человеком, когда на самом деле отъезжает крыша, – но в действительности никакого спокойствия не было и близко. Ещё немного и сам бы таблетками закинулся.

Рон поднял с пола куртку, которую в спешке отбросил, когда кинулся к кровати, забрал с тумбы стакан и вышел из комнаты. Перед этим выключил свет, а вот дверь закрывать не стал – пускай Розе легче будет услышать, если снова что-то случится.

Остановился в коридоре. Облокотился о стену. Напряжение спало – теперь потряхивало. А ещё от мыслей, с каким пиздецом пришлось столкнуться Азалии. С каждым разом она рассказывала всё больше, но явно до сих пор умалчивала о многом. Значит, и у такого состояния причин больше. Если так, то при её чувствительности, впечатлительности реально чудо, что она до сих пор выдерживает это настолько, чтобы оставаться в живых. Но если она сломается? Он боялся об этом думать.

Нужно взять себя в руки. Отдать Розе стакан и вернуться домой. Они встретились на первом этаже возле лестницы. Забрав стакан, Роза перегородила путь и внимательно осмотрела. В такие моменты казалось, будто она и для него старшая сестра.

– Тебе бы самому в покое немного посидеть. Пойдём на кухню.

Возможно, она права, и торопиться уходить – слишком опрометчиво. Среди посторонних раздражительность повысится, а дома будет беспокоиться, что не подождал – вдруг Азалия отключилась совсем ненадолго, и стоило уйти, как её снова накрыло. Да, можно и на кухню отправиться. Подойдя к окну, Рон открыл его, бросил куртку на подоконник, достал из кармана сигареты и зажигалку. Затянулся.

Спиной чувствовал, как пялилась сидящая за столом Роза, желая узнать больше. Он не может говорить за Азалию, но и хранить молчание несправедливо.

– Она уснула после успокоительного, – сообщил Рон, не дожидаясь вопроса. – А крыло её потому, что увидела кое-что хуёвое… Очень. А психика у мелкой вообще не титановая, сама знаешь. Вот от этого – и другой пачки стрессов – и дала сбой. Проспит, скорее всего, до утра.

– Я не спрошу большего, потому что буду ждать, пока она сама согласится рассказать правду. Но я не верю, что всё так просто. Аззи слабая... Считать так – больше привычка. В том числе и её. Сила не только в безрассудстве, решительности и физической крепости, но и в способности оправляться после потрясений. Я не удивлюсь, если наутро она снова станет привычной собой и снова уйдёт… Куда ей там нужно. Если бы меня что-то до такого состояния довело, я бы не смогла. Не так быстро. Не без дополнительной помощи. – Большим пальцем левой руки она потёрла ожог у правого запястья, обычно скрытый браслетом. – Да и, знаешь, когда дело касается близких, решительность у неё тоже очень даже есть. Так что твоё объяснение я принять не могу.

– И правильно, – усмешка. – Подашь ножницы?

Роза достала кухонные ножницы из подставки для ножей и протянула Рону. Он зажал зубами сигарету, вынул из кармана штанов блистер и отрезал полоску с двумя таблетками. Передал их вместе с ножницами.

– На крайний случай.

– Это ж рецептурка. Причём, ну…

– Угу. Поэтому просто так не используйте.

– А у тебя они откуда?

– Я думал, после той ночи на кладбище к моей ебанутости вопросов не осталось… И уж тем более после выходных. Прописали.

«И ведь я их ей в прошлый раз давал… Недели две назад? Тогда ещё не так сильно размотало…»

Ночной воздух всё ещё был достаточно холодным. Рон уже начал замерзать, затушенный бычок закинул в карманную пепельницу, однако не спешил отходить. Надеялся проветрить мозги? Возможно. К счастью, Роза не просила закрыть окно. Судя по отражению в стекле, она о чём-то задумалась. Нарушала тишину глухим постукиванием костяшек по столу.

– Когда ты запал на Аззи?

Хорошая формулировка. Не «запал ли», а «когда». Удручающе верно. Было бы проще, не догадайся она. Что же, в целом Рон неплохо скрывал чувства, но в присутствии Азалии раз за разом лажал. Сегодня определённо тоже, а Роза не могла не заметить.

– Сам не помню. Когда-то в детстве. Не волнуйся, я не собираюсь обременять её жизнь собой. Хорошая девочка и поехавший мудак – хуйня, а не сочетание. Ей и так хватает проблем. Куда там себя добавлять, – голос чуть не сорвался. Рон сцепил в замок лежащие на подоконнике руки. Главное – не оборачиваться. Точно выражением лица лишнее выдаст. – Проблемы когда-нибудь разрешатся. Может, я хоть сколько-то вылечусь. Или хотя бы закончатся ухудшения. И что с того? Образцовым мальчиком я из-за этого не стану. Как и кем-то подходящим для неё.

– Ты себя так изведёшь.

– Наверное. Нестрашно, если изведусь только я.

Роза скривилась, встала из-за стола и включила чайник. Всё-таки потребовала закрыть окно и тоже сесть. Рон понимал, что ещё немного и дрожать будет от холода, поэтому послушался. Изведёт, значит, да? Вполне вероятный итог. Попытки сублимировать, обмануть желания очередной подменой давали всё более недолгий и сомнительный результат. С тем же успехом можно глушить голод мыслями о еде.

– А ты когда-нибудь…

– Блядь, давай хотя бы из уважения к памяти Ирен не осквернять эти стены такими разговорами, – резко перебил Рон, по одной только интонации поняв, куда клонит Роза.

– Ладно-ладно. А что будешь делать, если она вдруг признается? – поинтересовалась, ставя на стол две кружки с растворимым какао.

– В каком-то смысле она уже. Так что… Ничего, как видишь.

– Вот оно как… Хм… Честно, вообще-то я с тобой согласна. Даже будь это желание Аззи, я бы ваш роман не одобрила. Ей нужен кто-то нормальный, стабильный, а не еблан с зачатками одержимости. Однако же вам и не всралось моё одобрение. Если вы оба собираетесь мучиться, душа чувства, лучше попробуйте. Набейте шишки. Не выгорит – разойдитесь с чистой совестью и осознанием, что попытались. А если получится… Что же, – она пожала плечами, – мне останется только принять вас. Как и остальным.

Предложение Розы оказалось для Рона неожиданностью. То, что с ним согласились и обругали – это само собой. Настолько верно, что не оскорбишься. Однако предложение попробовать… Как будто случайно попало сюда из другого сценария.

– Ты ей точно добра желаешь?

– Я желаю ей определённости. Иногда лучше получить неприятный опыт, чем страдать, гадая, а что, если бы… Большого вреда ты ей всё равно не нанесёшь. Потому что иначе я нанесу его тебе. В двойном объёме.

– Уже проворачивала такое с прошлыми ухажёрами?

– А? – Роза вздёрнула бровь. – У неё ещё никого не было. Аззи вообще не влюбчивая. Так что будешь первым.

Рон отодвинул наполовину опустевшую кружку и с тихим протяжным стоном упал лицом на сложенные на столе руки. Тут бы радоваться, да только как он мог пожелать Азалии настолько дрянной первый опыт?

– Слушай, давай я лучше тихонько убьюсь, а? Она не узнает, честно, – пробубнил, не поднимая головы.

– Обойдёшься. Лучше думай о том, как будешь делать шаг навстречу. Раз признание поступило первым с её стороны, следующее действие за тобой.

Посидел он в покое, как же. Нужно было сразу уходить. Не сделаешь потом вид, что не было этого разговора – мысли из головы ничем не выкорчуешь.