Глава 2. Кактус, который называли розой (1/2)
Что б этот объектив! Как вообще можно было умудриться забыть его у отца дома? Розу трясло от одной только мысли, что придётся с ним встретиться. Снова. Так скоро.
Сегодня среда. В воскресенье её и Азалии отцы – Мартин и Каспер Флойрис – отмечали день рождения дома у первого. Роза как обычно выполняла на празднике роль фотографа, но так сильно хотела поскорее оттуда уйти, что забыла сумку с объективом. В понедельник вечером обнаружила пропажу. Во вторник перерыла студию, надеясь на чудо. Чуда не свершилось, поэтому придётся перед работой зайти в отчий дом.
– Слушай, может, лучше я его заберу? – предложила за завтраком Азалия.
Милая сестрёнка. Как жаль, что ей, стремящейся к миру в семье, приходилось наблюдать такую гадость. Что уж поделать, близнецы могут быть сколь угодно похожи внешне, но вырасти очень разными по характеру. К Касперу было не придраться – верный муж, заботливый отец, принимающий участие в воспитании детей несмотря на занятость. Неудивительно, что Азалия так любила отца. Не окажись братья настолько шумными, точно б не согласилась переехать. Мартин же… Нет, не скатившееся позорище семьи, но муж отвратный – это ж надо в четвёртый раз жениться! Отец тоже так себе – когда Роза в семнадцать лет ушла жить к парню, с которым встречалась неделю, даже не попытался понять её мотивы, только увлечённо крутил шашни с новой женщиной. А ведь настоящая причина скрывалась отнюдь не в подростковом бунте.
– Спасибо, но не стоит. Тебе ещё на работу успеть надо, а мне этот объектив сегодня понадобится.
– Но… – Азалия опустила взгляд, Роза сделала то же самое и поморщилась, глянув на её руки. – Я помню, ты очень старалась не ссориться с ним во время праздника и хорошо с этим справилась, но точно будешь в порядке сегодня?
– Аззи, не беспокойся обо мне. Пусть лучше он надеется, что останется в порядке, – процедила она, крепко сжимая кружку обеими руками.
Азалия тихо вздохнула и пошла мыть посуду. Роза в два глотка допила чёрный кофе с лаймом, оставила кружку на раковине и убежала. Ей тоже не стоит задерживаться, если хочет всё успеть – в том числе успокоиться после встречи, чтобы случайно не сорваться на клиентов.
Короткие красно-рыжие волосы, цепкий лисий взгляд синих глаз, куча проколов в ушах, похожая на пацанскую одежда в зелёных тонах с обязательными кислотными элементами, за что ей самой иногда давали кличку Шартрёз. Роза в самом деле больше походила на кактус. В университете часто спрашивали в шутку, когда она сменит имя на более колючее. Никогда. Ведь это самый первый подарок от покойной матери. Матери, от которой не осталось даже могильного камня – нечего было хоронить. Некому.
Мартин жил на другом конце Лёйхена, так что добираться пришлось с тремя пересадками. Всю дорогу Роза пыталась отвлечься при помощи музыки и просмотра галереи на телефоне. Фотография – не только дело жизни и любимое занятие с тех пор, как в руки впервые попал фотоаппарат, но и то, к чему имелись определённые способности, позволявшие выделяться среди конкурентов.
Однако стоило вспомнить об отце – к горлу подступала тошнота. Утренняя дорога в центре тоже не добавляла приятных ощущений. Пришлось закрыть глаза и прислониться головой к стеклу. Дерьмовый день.
Кто-то похлопал по плечу, настойчиво заставляя обратить на себя внимание. Роза подняла голову, вынимая один наушник, и усмехнулась, увидев давнего друга – Рональда. В детстве они часто играли втроём, но пути разошлись около пятнадцати лет назад, когда Рону пришлось переехать в другую страну, а вернулся он в позапрошлом году, но мало чем походил на того мальчишку из детства. Зелёные глаза да каштановые волосы – вот и всё, что выдавало в нём прошлое. На правой щеке появился шрам, слева привлекала внимание длинная бирюзовая прядь, заплетённая в тонкую косичку, уши в пирсинге, ныне спрятанные под зимней одеждой татуировки и стиль плохого сынка богатеньких родителей. Хотя не Розе жаловаться – тоже не лапочкой выросла. Из троицы только Азалия осталась примерной девочкой.
– О, какие люди! Неужели на пары съездить решил? – Она присмотрелась к Рону, замечая щетину, общую помятость и улавливая перегар. – А, нет, рано удивилась.
– Сегодня такие пары, что их, можно сказать, нет, – равнодушно отметил он.
– Ага, знаю такое. А в остальном ты как?
– Нормально. Ещё не сдох.
– Похвально. – Что ещё ответить тому, у кого на лице написана потеря интереса к жизни?
– А вы? Как мелкая?
– Мне к отцу заскочить надо, так что могло быть и лучше. Аззи в порядке, в последнее время выглядит достаточно здоровой. Но вообще, мог бы и сам у неё спросить.
– Она меня боится.
– И правильно делает. Я бы ещё больше беспокоилась, общайся она спокойно с такими, как ты.
– Какие-то претензии? – спросил Рон с явным вызовом в голосе.
– Вообще нет, твоя жизнь – твоё дело, а вот выглядишь как типичный мудень. Ага, я тоже, но ведь сестре положена скидка. – Роза подмигнула и посмотрела в сторону выхода. – Ну, мне пора. Хорошо проспаться.
– Не прибей там никого, – бросил он вслед.
«Не могу такого обещать», – мысленно ответила она, сворачивая в сторону нужного жилого комплекса.
Высотки в центре города сильно контрастировали с малоэтажными окраинами. Если не брать в расчёт сохранившиеся старинные постройки, складывалось впечатление, что Лёйхен пытался стать шапито: самая высокая точка в районе центра и постепенное снижение к краям. Современные здания с огромными стёклами соседствовали с атмосферными каменными домами, тихие брусчатые улицы с маленькими кафешками и шумные магистрали, не засыпающие кварталы с ночными заведениями, узкие переулки, где едва могли разминуться два человека, и просторные парки, в которых можно затеряться, – всё смешалось под мрачным небом, солнце на котором в пору считать фантастикой. Этот город чудесен контрастами, благодаря которым самые разные люди могли найти то, что им по душе.
Роза тоже очень любила родной Лёйхен, ведь могла здесь найти место под любое настроение, а также бесчисленное множество тайных и не очень закутков для фотографий. Именно это и беспокойство за сестру подавляло в ней желание переехать, хотя так появилось бы больше поводов не пересекаться с отцом.
Далеко не родной подъезд, отнюдь не привычный путь до вовсе не вызывающей ностальгические воспоминания квартиры. Мартин переехал сюда шесть лет назад, когда женился на своей нынешней пассии – Нессе, по иронии являвшейся владелицей салона, в котором работала Азалия. К тому моменту прошёл год после смерти бабушки, семья так и не определилась, как лучше поступить с её домом. Узнав о беременности мачехи, Роза тут же уговорила передать дом ей, так что полноценным обитателем новой квартиры отца никогда не являлась. Но ключи свои имела. На этом, как ни странно, настояла Несса.
На самом деле персональной ненависти к мачехе Роза не имела – ей становилось противно от разгульности отца, его женщинам перепадало по инерции. Хотя она прекрасно понимала: те виноваты разве что в своём отвратительном вкусе на мужчин.
Два поворота ключа – дверь открыта. Печально. Значит, кто-то дома. И хорошо бы не… Вышедший поздороваться отец на корню сгубил последние ростки надежды. Роза хмуро поприветствовала его в ответ.
– Не ждал тебя так скоро. Что-то случилось?
– Я тоже неприятно удивлена этим визитом, но в воскресенье забыла тут объектив. Не видел сумку с ним?
– Не знаю, посмотри в гостиной.
Порадовавшись, что Мартин не копался в её вещах, Роза скинула обувь и направилась в обозначенную комнату. Искомое ожидаемо обнаружилось между шкафом и горшком с пальмой, и всё бы прекрасно закончилось на этой ноте нелёгкого раздражения, но… Взгляд скользнул по полке возле телевизора. Что за… Какого… Роза почувствовала, как её снова начало трясти.
– Что это? – спросила она, с ужасом и гневом смотря в стеклянные зелёные глаза красной лисы.
– А? Это? – Мартин тоже заглянул в гостиную. – Чучело. На работе подарили. Очень интересный цвет меха, не находишь? – как ни в чём не бывало поинтересовался Мартин.
– Ублюдок! Мудак! – закричала Роза, жалея, что объектив в руках слишком ценный. – Мало было клеветы, решил надругаться над маминой памятью?
– Да какой клеветы? – он тоже повысил голос. Каждое упоминание Линнеи оборачивалось одним и тем же: взаимными криками. – Эта потаскуха свалила из семьи. Бросила нас. Тебя тоже вообще-то! А ты продолжаешь её оправдывать! Какая память? Что тут уважать? Женщину, поменявшую семью на нового хахаля?
– Никого она не меняла, блядун упёртый! Это у тебя одни браки и разводы!
– Ты как с отцом разговариваешь?