28. Улыбка (2/2)

Звуков грома действительно здесь не так было слышно, несмотря на приоткрытую дверь, ведущую в коридор с открытым окном. Или, возможно, это просто самовнушение, предлог, чтобы оставаться здесь. Усаги не совсем хотелось об этом размышлять, ей просто нравилась эта комната больше всего в этом доме. Даже больше, чем кухня с полным холодильником.

Ей совсем не хотелось разваливаться на всю кровать, наоборот, она заняла чисто свою половину кровати, на которой и проснулась впервые. Она как раз была и подальше от окна, и подушка казалась мягче, чем соседняя. Да и не хотелось ей мешать Мамору, когда тот удумает спать. И, уже засыпая, Усаги успела подумать о том, что её сожитель уж сильно ярый трудоголик.

Но, проснувшись, она не ощущала присутствия кого-либо рядом с собой. Ей было боязливо разворачиваться — вдруг Мамору просто спит бесшумно, как и передвигается. Но, всё-таки развернувшись, Усаги с досадой посмотрела на нетронутую половину кровати. Она приподнялась в постели, пытаясь пригладить волосы и не расплакаться от обиды. Видимо, в этот раз она действительно только зря успела раскатать губу на что-либо.

Резко подорвавшись на ноги, Усаги тут же скривилась от боли и схватилась за голову, пытаясь удержать равновесие. Лоб всё ещё горел, но она всё же чувствовала себя чуть лучше, чем вчера. Выйдя в коридор, она поняла, что дверь была закрыта, как и окно. Значит, Мамору всё-таки заходил к ней перед сном?

Очутившись в арочной зоне, Усаги с удивлением уставилась за расправленный диван и скопленные в одном месте мелкие подушки. Мамору нигде поблизости не было, что озадачило её. Посмотрев на часы, она несколько удивилась, когда увидела, что всего десятый час, а она уже на ногах. У Усаги было ещё несколько часов в запасе, чтобы поспать, но как такового желания уже не было.

Усаги, хлюпнув носом, подошла к широкому окну, раздвигая портьеры. Солнце неприятно ударило в лицо, заставив её поморщиться. Но всё же она смогла привыкнуть и, выставив локти на подоконник, опустила туда голову, наблюдая за картиной перед собой. Здесь, как и в её и Мамору комнатах, вид открывался на садик и качели. Из дома казалось, что там довольно тепло, с таким-то сияющим солнышком. Но погода в этом городе была довольно обманчива, и Усаги задумалась о том, что ей лучше надеть на приём к врачу, чтобы ещё больше не заболеть и чувствовать себя комфортно.

— Доброе утро, — Усаги в этот раз испугалась меньше обычного, быстро отмечая факт, что в скорейшем времени она привыкнет к этому окончательно. — Как самочувствие? Сейчас сделаю тебе чай.

Она обернулась к Мамору, удивлённо уставившись на его наряд: растянутую футболку чёрного цвета и пижамные тёмно-синие штаны. Нет, она, конечно, не думала о том, что он и спит в своих костюмах, но всё же это выглядело несколько дико. До этого ей приходилось видеть Мамору только в костюмах или же обнаженном виде. Но такой домашний вид ей казался более интимным — ей трудно было представить количество людей, которые могли бы лицезреть такую картину.

— Уже получше, — ответила она, пытаясь улыбнуться.

Мамору, встряхнув свою непослушную копну волос, двинулся в сторону кухни, после чего натянутая улыбка Усаги тут же уступила недовольной гримасе. Глупо было обижаться на придуманные иллюзии, но всё же ей совсем не нравился факт того, что она в своей же голове выставила себя дурочкой. И обговаривать с Мамору это тоже совсем не хотелось — не имела желания выставлять себя инфантильной девочкой, которой так сильно хочется его объятий.

Не зная, чем себя занять, Усаги двинулась в сторону ванной, желая как можно скорее смыть с себя ночную испарину, из-за которой футболка неприятно липла к коже. Возможно, к её возвращению, неприятный на вкус чай уже остынет и она залпом сможет всё выпить, чтобы не мучить себя.

Но, вернувшись на кухню спустя полчаса, Усаги недовольно уставилась на пар, исходящий от кружки. Если Мамору заварил его по второму кругу, она мало этому удивится. Вздохнув, она поплелась в сторону обеденного стола, где рядом с кружкой соседствовала тарелка с манящим завтраком, состоящим из яичницы с кусочками бекона. За всё время проживания в этой стране Усаги не раз убедилась, что только подобные блюда и едят на завтрак. Макото и Рей всегда готовили яичницу или же оладьи, порой покупались сладкие хлопья, которые Усаги любила больше всего. Поначалу было несколько непривычно видеть на завтрак не особое многообразие, но со временем вполне привыкла. Видимо, Мамору тоже американился. Ей даже стало интересно: насколько хорошо он помнит японский? Они виделись последний раз где-то осенью девяносто шестого года, и тогда он вполне сносно разговаривал. Да и сейчас наверняка может — не зря ведь летает в Токио по работе.

Мамору вернулся уже одетым в обычные джинсы и тёмную рубашку, но Усаги всё равно больше всего удивляться будет именно самой обычной пижаме. Он ничего ей не сказал, лишь стащил у неё из-под носа тост, к которому она только потянулась.

— Бака, — обиженно выдохнула Усаги, но не стала бороться за последний тост и допила свой чай, пока на неё вновь не начали бухтеть.

— Что ты сказала?

— Бака, — повторила Усаги, поднимаясь с места. Только оказавшись лицом к лицу с Мамору, чьё выражение лица вызывало полное недоумение, она поняла, что взболтнула немного не то.

— Ты знаешь японский? — поинтересовался Чиба, отбирая у неё посуду.

— А по мне не видно что ли? — усмехнулась Усаги, пытаясь не выдавать своего страха из-за предполагаемого разоблачения.

— Ну, Лос-Анджелес — многонациональный город, так что я уже ничему не удивляюсь, — ответил Мамору, не отрываясь от мытья тарелок. — Так что там с японским?

— А ты настойчивый, — протянула Усаги, привычно опираясь на столешницу. В очередной раз хлюпнув носом, она продолжила: — Постоянно ждёшь ответов на свои вопросы — порой я чувствую себя как на допросе.

— Мне просто хочется узнать тебя поближе, Усаги, — Мамору закрыл кран и, встряхнув руки от воды, улыбнулся ей уголками губ.

— Я американка, но проучилась всю жизнь в Японии, — ответила она ровным голосом, но тут же поспешила свернуть в другую сторону: — А ты? Японец или американец?

— А по мне не видно? — усмехнулся Чиба, на что Усаги только закатила глаза — некоторые вещи всё же остаются неизменными. — Японец. Если ты не хочешь опоздать на приём к врачу, то нам стоит уже выезжать.

Усаги кивнула и, оттолкнувшись от столешницы, двинулась к выходу. Но, вспомнив обо всех необходимых документах, быстро метнулась в комнату собирать их. На поиски ушло немало времени, потому что голова плохо соображала и Усаги совсем не помнила, что и куда складывала. Поэтому, вернувшись в коридор, застала Мамору уже одетым в верхнюю одежду, терпеливо дожидающимся её.

К горлу вновь подступила тошнота, не улучшая и без того плохое состояние. Ещё несколько мгновений назад она весело поедала завтрак, радуясь тому, что он не рвётся наружу. Но стоило ей совсем немного понервничать из-за поисков каких-то бумажек, как съеденное сразу просилось оказаться вне её желудка. В такие моменты приходило сожаление о случившемся, но Усаги очень быстро отгоняла от себя эти мысли, напоминая себе, что это ничто по сравнению с теми ощущениями, когда она сможет держать собственное дитя на руках. Период токсикоза ей надо перетерпеть совсем немного.

По пути в больницу они совсем не разговаривали — Усаги уткнулась на свои руки, подёргивая замок на курточке, а Мамору неотрывно следил за дорогой. Он снова пытался пристегнуть ей ремень, но не успел. Усаги вообще вновь обиделась, припоминая утреннее разочарование, когда вновь очутилась в атмосфере, где кругом был его запах. По сути Мамору ничего не говорил о том, что они будут спать вместе, лишь предложил свою комнату. Но всё равно чувство обиды не хотело отступать.

— С тобой всё в порядке? — поинтересовался Мамору, когда они уже сидели на диванчике перед кабинетом, ожидая время своего приёма. Они приехали чуть раньше, отчего Усаги только сильнее начала нервничать — ей хотелось быстрее всё закончить.

— Наверное, да, — пожала она плечами, стараясь не смотреть в сторону своего собеседника.

Он хотел что-то сказать, но доктор Гилмор вышла из своего кабинета, а за ней другая семейная парочка, где у женщины, судя по размерам живота, уже приличный срок. Усаги тут же поднялась к доктору, улыбаясь, но волнение от этого никуда не уходило.

— Усаги, добрый день, — миссис Гилмор улыбнулась ей в ответ, пропуская вперёд. — Ты ведь много жидкости выпила, как мы и договаривались?

— Да, конечно, и все анализы принесла, — ответила Усаги, доставая всё необходимое из сумки немного дрожащими руками. Доктор перехватила её ладони, ободряюще сжимая, призывая к спокойствию. — Простите, просто я приболела и волнуюсь из-за этого.

— Не стоит, проходи и готовься, мы сейчас всё обсудим, — Усаги кивнула, проходя за ширму.

Переодеваясь, она слышала разговор Мамору и доктора, что ещё больше смущало. Миссис Гилмор знала, каким образом Усаги забеременела, ещё с первого приёма. Но вот когда отец ребёнка явился сюда, это стало ещё смущающе, хоть она и понимала, что бывают случаи куда более конфузные.

— Обычная простуда, такое часто бывает в начале беременности, — констатировала доктор, закончив осмотр Усаги. — Можно принимать практически любые препараты, но я лучше выпишу вам одни из рекомендованных. Что-нибудь принимали до визита?

— Нет, только чай с травами пила, — ответила Усаги, кинув быстрый взгляд на Мамору, который осматривал изображения детей в кабинете. — Точно всё в порядке?

— Конечно, дорогая, твоя иммунная система просто ослабла и сейчас тебе легко подцепить что-либо, поэтому впредь будь просто более настороженной. Хоть в этом и нет ничего такого, всё же следует быть осторожнее. Готова к УЗИ?

— Наверное, — несколько неуверенно ответила Усаги, присаживаясь в кресло.

Доктор выдавила на её живот небольшое количество геля, круговыми движениями размазывая по поверхности. Было немного прохладно и щекотно, но Усаги старалась терпеть, да и нервное состояние перекрывало какое-либо ещё. Обычно её руки покоились на животе, но в этот раз ей пришлось опустить их вниз. И через мгновение она почувствовала лёгкое прикосновение к своим пальцам, после чего ей сразу стало немного легче. Она сжала ладонь Мамору, надеясь, что он не отпустит её.

— Плод сейчас не будет похож на крохотного человечка, поэтому особо не пугайтесь, — попросила доктор, после чего Усаги едва ли не до хруста сжала мужскую ладонь. Если Мамору осмелится присутствовать с ней на родах, она наверняка сломает ему кисть.

На мониторе перед ними всплыло нечто, похожее на помехи, среди которых виднелось крошечное тёмное пятнышко, которое и являлось ребёнком. Усаги не осмеливалась моргать, будто увиденное сразу же может исчезнуть, а окружающая реальность окажется лишь сном. Она забыла, как дышать, лишь уставилась на изображение, которое доказывало, что она всё-таки беременна.

От этого появилось не меньше страхов, даже самовнушение не помогало. На глазах Усаги выступили слёзы, которые она пыталась сдержать, но никак не получалось. Доктор что-то говорила о том, что с плодом всё в порядке, давала различные комментарии, но всё это будущая мама пропускала мимо ушей. Возможно, краешком подсознания и запоминала полученную информацию, но основное её внимание было зациклено на совсем другом. Усаги и сама не могла с точностью бы объяснить, что чувствовала в тот момент.

Она медленно повернулась к Мамору, на носу которого вновь оказались очки в тёмно-синей оправе. Его глаза были слегка прищурены, будто он пытался разглядеть все-все детали. Он улыбался. Не так, как пытался ей — уголками губ и просто тепло, местами неловко и ободряюще. Мамору, как ей казалось, был счастлив. Улыбка, которая была перед Усаги, напоминала ту, когда её спутник был совсем маленьким, и улыбался так только на тех фото, что она успела тайком разглядеть.

— Усако, что случилось? — Мамору легонько потянул её за ладонь, привлекая внимание к себе. — Ты чего плачешь?

— Не знаю, — прошептала Усаги, после чего ещё сильнее разрыдалась уже в голос, совсем не стесняясь своих чувств. Свободной рукой она пыталась растирать влагу по лицу, а вторую всё также не отпускал Мамору. — Совсем ничего не знаю.

— Ты расстроилась? — спросил он, освобождая ладонь, но только чтобы аккуратно обнять. Усаги в ответ обвила его шею, прижимая как можно ближе к себе. Запах, исходящий от Мамору, немного успокаивал, но она всё ещё боялась открыть глаза.

— Не знаю, правда, — прошептала она, уткнувшись лбом в мужское плечо. — Но мне кажется, даже ты уже осознал, что станешь отцом, а я всё ещё нет. Я пытаюсь себе внушать, что происходящее действительно реальность, но почему-то не всегда получается. Даже когда доказательство прямо перед моим носом. Я самая ужасная мать на свете.

— Усако, ты ещё не родила, чтобы так судить, — пытался успокоить её Мамору, на что она только покачала головой, сильнее сжимая кулаки.

— Я уже мама, как и ты — папа. Мы ведь видели его на мониторе, так ведь? — Усаги чуть успокоилась после своих же слов и отстранилась от Мамору, тыльной стороной ладони вытирая нос. — Ты так улыбался радостно, мне даже стало завидно — мне удалось лишь разрыдаться непонятно от чего.

— Может, это были слёзы счастья, просто ты ещё не до конца осознаёшь это? — Мамору притронулся к её лицу, помогая большими пальцами устранять солёную влагу с лица. — Мне очень трудно представить на самом деле, что ты сейчас ощущаешь. Порой кажется, что разрушил тебе жизнь, особенно когда ты смотришь волком.

— Мне порой тоже так кажется. Наверное, в нашем случае это нормально, да? — поинтересовалась она, поднимая взгляд к лицу Мамору. Он немного выдохнул, снял очки и, сложив те во внутренний карман пиджака, сжал её ладони, поглаживая большими пальцами.

— В нашем случае всё нормально, Уса, просто хотя бы потому что нет понятия нормальности, — начал он, но Усаги сложно было сосредоточиться на его словах, пока ощущалось тепло рук и эти лёгкие поглаживания.

— На самом деле от тебя такое странно слышать, — немного криво улыбнувшись, ответила она. Усаги только заметила, что в кабинете они остались совсем одни, за что мысленно поблагодарила доктора Гилмор.

— Я считаю, что ты будешь прекрасной матерью, Усаги. Да, я мало о тебе знаю, но мои слова лишь то, что я успел увидеть в тебе за всё время, что нам удалось провести вместе, — ей казалось, что Мамору нагло врёт, потому что если она не верит в себя, то почему должен верить он? Но она всё-таки радостно ему улыбнулась, потому что его слова в какой-то степени помогали не отчаиваться окончательно.

Доктор Гилмор вернулась через несколько минут, за которые будущие родители лишь продолжали молча сидеть, держась за руки. Усаги всё ещё пыталась разобраться в себе и своих чувствах ко всему, а Мамору, видимо, не решался ей мешать. Когда она переоделась и получила все соответствующие рекомендации, они, наконец, поехали домой. Усаги и на обратном пути продолжала молчать, но в этот раз ей явно не хватало мужской ладони в своих руках, которая придавала ей хоть немного уверенности.

— Если ты хочешь о чём-то поговорить, не стесняйся. А то твоё удручённое выражение лица меня немного пугает. Ты гораздо милее, когда улыбаешься, — нарушил молчание Мамору. Усаги вскинула на него лицо, наблюдая за ним. Он продолжал глядеть на дорогу, выглядел вполне расслабленным, но она почему-то была уверена, что Мамору напряжён не меньше.

— Человек ведь не может постоянно улыбаться, — пожала она плечами, отворачиваясь. Усаги всегда старалась быть радостной, но в тот момент этого совсем не хотелось. Тем более с Мамору. Не потому, что ей жалко и непривычно ему улыбаться, а потому, что рядом с ним она могла оставаться самой собой. — Ты сам-то очень редко улыбаешься.

— Честно признаться, в последнее время улыбка просится на моё лицо всё чаще, — он быстро посмотрел на неё, после чего Усаги покраснела, примерно догадываясь, что это как-то связано с ней. Или с их будущим ребёнком.

— Ты хочешь сына или дочь? — перевела тему Усаги, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть своё смущение. Большие потоки машин, людей, сквозь закрытые окна весь окружающий шум доносился до них.

— Дочь, — ответил Мамору, и она тут же удивлённо к нему обернулась. — Что такое?

— Луна мне говорила, что тебе не хочется возиться с женщинами, — слабо улыбнулась она, на что Чиба только закатил глаза, но тоже приподнял уголки губ. — Да и ведь ходят стереотипы, что все мужчины хотят сыновей, вот и на тебя так грешила.

— Значит, будем ломать эти стереотипы, — усмехнулся Мамору, сворачивая в знакомый район коттеджей. — Но, честно говоря, это не самое важное, я просто рад тому факту, что у меня будет ребёнок. У нас будет ребёнок.

Усаги криво ухмыльнулась от его оговорки, обиженно отворачиваясь к окну. Она сама не всегда воспринимает их как родителей вместе, но после его слов в больнице слышать это мой было не очень приятно. Но с другой стороны Мамору, возможно, и сам не до конца свыкнулся с ней. В любом случае, если она и дальше будет строить между ними барьер из обид, они вместе не проживут и месяца.

Вернувшись домой, Мамору не позволил ей возиться с ужином, оставив в гостиной заниматься чем-нибудь, даже самую малость не разрешал помогать. Накинул плед и вручил чашку горячего чая вместе с таблетками, которые они купили на выходе из больницы. Усаги внимательно изучала листок, на котором доктор Гилмор выписала всё необходимое, после чего принялась изучать содержимое самих препаратов. Не то, чтобы она не доверяла своему врачу, которого к тому же посоветовала лучшая подруга, но ей просто было интересно. Половину слов Усаги совсем не понимала, тем более на английском — несмотря на длительное изучение языка, всё же оставался ряд слов, которые ей удавалось видеть впервые.

Раздался громкий стук в дверь, будто незваный гость очень сильно к ним спешил и немедленно требовал хозяев. Усаги хотела было встать, но Мамору не позволил и, поправив слегка откинутое одеяло, отправился открывать сам. Она проводила его взглядом, а потом обернулась в сторону кухни, откуда доносились довольно приятные запахи. Она сделала глоток чая, после чего намеревалась потянуться к книге, которую читала уже не первый день. Но из коридора раздался довольно знакомый голос, который привлёк её внимание.

— Мина? — удивилась она, когда сумела разглядеть из-за спины образ любимой подруги. Откинув одеяло, она быстро двинулась к коридору, едва ли не снеся содержимое столика, о который зацепилась ногой. — Ты чего тут делаешь?

Усаги хотела броситься к ней в объятия, но вовремя остановилась у арки, вспомнив, что у неё не самое лучшее состояние здоровья и не очень весело было бы заражать и подругу.

— Вы знакомы? — Мамору удивлённо приподнял брови, переводя взгляд между ними, но ни одна из них не одарила его должным вниманием.

— Ты даже не обнимешь меня? — захныкала Мина, надув губы, но тут же улыбнулась. — Ладно, я понимаю всю твою паранойю, но всё же считаю, что от одного касания ничего со мной не будет. Мамору же жив.

— Мамору не беременная женщина, — фыркнула Усаги, после чего они обе рассмеялись. Смотря на свою лучшую подругу, её настроение определённо поднималось. Они живьём довольно долго не виделись, если сравнивать с прошедшим периодом, и Усаги успела безумно соскучиться по этим горящим голубым глазам. — Так что случилось?

— Да мы проезжали с Куном мимо вас, решила зайти, проведать, фруктики занести, — Мина приподняла пакет, ранее незамеченный Усаги, и передала его Мамору. — Я на самом деле совсем на немного — едем куда-то в важное место, у Куна встреча там. Тебе привет. Кстати, Мамору, и тебе привет от него. Он попросил позвонить завтра ближе к обеду.

— А я думаю, чего ты вырядилась, — улыбнулась Усаги, осматривая свободное платье Мины, в котором она всё равно выглядела ослепительно. Она всегда украшала вещь, а не наоборот. — Спасибо, и удачи вам.

— Я бы хотела остаться подольше, но муж убьёт меня, если я задержусь ещё на несколько минут, и так разболталась, — Мина выпалила всё это с неприсущей даже ей скоростью. Она уже приоткрыла дверь, но всё же обернулась, и Усаги тут же бросилась к ней в объятия, стараясь не раздавить живот. — Тоже завтра жду твоего звонка, в любое время дня.

Усаги проводила подругу взглядом, пока та не скрылась в чёрном автомобиле. Прикрыв двери, она обернулась, всё ещё улыбаясь. Но, наткнувшись на недоумённый взгляд Мамору, сама немного потупилась. Наверное, сейчас он будет ругаться, что она поднялась с дивана, ещё и босиком бегает, пусть и по коврам.

— Неужели Мина когда-то заходила в моё отсутствие? — поинтересовался Мамору, чем вызвал облёгченный взгляд со стороны Усаги. Но она всё же быстренько вернулась в гостиную, укутываясь в одеяльце, чтобы не давать этому Ворчуну поводов для бухтения.

— Нет, я с ней познакомилась гораздо раньше, чем с тобой, — ответила Усаги, для пущего эффекта сделав и глоток противного чая. Чтобы наверняка. — Ну как раньше, всего на полгода. Работала официанткой в «Белых Касабланках». А ты там бывал, кстати?

— Я там бывал, когда это ещё была «Чёрная Луна», — усмехнулся Мамору, возвращаясь на кухне к готовке.

— Я поражена! И не подозревала, что ты умеешь веселиться, — Усаги явно начинала и сама веселиться, разглядывая Чиба.

Конечно, такие хамы, возможно, только и шляются по ночным клубам. По крайней мере, такое ощущение всегда было у Усаги. Хотя с его-то любовью к нравоучениям. Мамору создавал слишком противоречивый образ, или она сама создавала его таким.

— Когда-нибудь я тебе продемонстрирую, как умею веселиться, — Мамору посмотрел на неё через плечо, и ей даже показалось, что в его синих глазах блеснул какой-то странный огонёк, от которого у неё перехватило дыхание. — Мне нравится, как ты улыбаешься. Это после визита Мины у тебя настроение поднялось?

— Скорее всего, — пожала плечами Усаги, не зная, что и ответить, кроме правды, но ей казалось, что здесь кроется какой-то подвох. — После общения с ней невозможно не заряжаться позитивом.

— Садись есть, — Мамору поставил на стол две тарелки с чем-то очень вкусным, и Усаги тут же подбежала к нему чуть ли не со слюнями. — Честно говоря, мне на минуту даже стало завидно — мне ты так улыбалась лишь однажды, когда мы впервые встретились.

Усаги на мгновение замерла. Первым делом ей вспомнилось их настоящее знакомство, когда она совсем ему не улыбалась. Они познакомились дважды, и каждый раз это были абсолютно разные эмоции с её стороны. Она не знала, что ему ответить, поэтому постаралась начать ужин.

— До тебя и Мины мне удавалось встречать лишь одну девочку, которая всем улыбалась, — но, видимо, поесть ей сегодня нормально не удастся. — Правда, мне она никогда не улыбалась так искренне, но она была довольно милой.

Усаги перевела сконфуженный взгляд на Мамору. Он хоть и вёл с ней беседу, но смотрел в тарелку, за что она ему была сейчас очень благодарна. Потому что, пересекись они взглядами, наверняка бы покраснела. Мамору считал её милой, если она правильно всё поняла. Или, может, вновь раскатывает губу там, где не надо. Но одно Усаги уяснила точно — она с сегодняшнего дня постарается улыбаться ему чаще, лишь бы его в его голосе всегда звучала такая теплота.