21. Иллюзии (1/2)

Почувствовав толчок в спину, Сейя хотел было возмутиться, но, развернувшись, застыл на месте. Перед ним оказалась девушка, чей образ смутно напоминал ту, что так старался не вспоминать долгое время. Он пытался рассмотреть её получше, но незнакомка быстро удрала, да и игра цветных огней никак не давала возможность разглядеть даже цвет её глаз.

— Что-то случилось? — Сейя вновь обернулся на голос своей спутницы, в чьих серых глазах виднелось беспокойство.

— Нет, всё в порядке, просто показалось, что увидел Усаги, — он пожал плечами и последовал к их столику.

— Насколько я успела заметить, у этой не было оданго на голове, — ответила спутница. — И ведь Усаги погибла.

— Да, и высоковата та официантка для неё. Я же сказал, просто показалась, — Сейя тяжело выдохнул, опустившись на стул.

Они находились здесь в качестве гостей, хоть он и был против такого расклада событий. Но Харука, его менеджер, настояла на визите, причитая, что это отличная возможность пусть не выступить, но хотя бы просто засветиться, зарекомендовать себя.

— Не кисни, Ко, — Хару сжала его ладонь, улыбнувшись уголками губ. — Может, тебе что-нибудь заказать?

— Давай, — он сжал женскую ладонь, улыбнувшись в ответ.

Мимолётное наваждение не должно портить его жизнь. Харука подозвала к ним одну из официанток в облегающем наряде. Сейя так бы и не обратил на неё внимания, если бы не расслышал её тихое ругательство.

— Где, чёрт возьми, носит Усаги? — вмиг развернувшись, он уставился на невысокую девушку, которая остановилась перед ними. Поправив кроличьи уши, она, улыбнувшись, обратилась к ним: — Добрый вечер, что будете заказывать?

— Прости, ты сказала Усаги? — Сейя полностью развернулся к официантке, уставившись на нее. Хару сильнее сжала его ладонь, но он никак не отреагировал, выжидающе впившись взглядом в девушку напротив.

— Да, это официантка, которая должна была вас обслуживать, но она, наверное, отошла, — она нервно улыбнулась, Сейя даже заметил, как дрожали девичьи ладони, сжимающие блокнот с ручкой.

— Не могли ли бы вы её позвать? — Сейя чуть улыбнулся, отчего девичьи щёки покраснели. — Мы подождём с заказом.

Официантка кивнула, быстро направляясь в противоположном от их столика направлении.

— Что ты делаешь? — он взглянул на Хару, чьё выражение лица не предвещало ничего хорошего. — Ты ведь знаешь, что Усаги мертва. Зачем теребить старые раны?

— Слишком большое совпадение, которое вызывает слишком большое любопытство, — Сейя попытался вновь взять Харуку за руку. Но она лишь вырвала свою ладонь, отвернувшись к сцене.

Август, 1997 год. </p>

— Ты не можешь просто так разорвать этот брак! — кричал Ятен, пока они всем составом своей группы сидели в студии, ожидая Сецуну.

— Я не могу с ней жить, она меня раздражает, — выдохнул Сейя, запустив в волосы пятерню.

— Вы женаты всего месяц, ты слишком категоричен к Оливии, — попытался спокойно говорить Тайки, но было заметно, что слова Сейи ему совсем не нравятся. — У вас обоих напряженный график, вам просто стоит проявить немного терпения друг к другу.

— Вот сам тогда её терпи, люби и всё, что хочешь, — Сейя рывком поднялся на ноги, направляясь к небольшому холодильнику. — Заключая брачный договор, меня никто не предупреждал, что придётся с ней тесно общаться. Условиями подписания был только брак. Я женился? Женился. Я нигде не обещался любить и лелеять её, она мне безразлична. Всё это я делал только для вас, нашей группы, но не надо требовать от меня большего.

— Тайки тоже досталось, нечего ныть, — отозвался Ятен, закидывая в рот гроздь винограда. — Но если ты разведёшься с Оливией, весь наш контракт со студией пойдёт коту под хвост, как и карьера.

— По-моему, Тайки неплохо с этой Миленой, она хотя бы мозги ему не колупает, — возразил Сейя, бросив взгляд на друга, который тут же отвёл глаза в сторону. — А Оливия постоянно норовит пообщаться, погулять и прочая ерунда.

— Оно и понятно, она ведь типичная женщина, — фыркнул Ятен, чуть усмехнувшись. — Как и твоя Усаги — они отличаются только внешностью. Ну, и Оливия пофигуристей будет.

— Заткнись! — процедил Сейя, громким хлопком закрыв дверцу холодильника. — Не надо так говорить об Усаги, она никогда не была надоедливой.

— Как скажешь, только не кипятись, я ведь ничего такого не сказал, — Ятен пожал плечами, равнодушно посмотрев на Сейю. — Но она умерла пару месяцев назад, тебе уже давно пора перестать её оплакивать и сконцентрироваться на том, что происходит сейчас. И на данный момент наша дальнейшая карьера полностью зависит от твоего отношения к жене. Мы не виноваты, что из нас троих ей больше всего хотелось заполучить тебя.

— Странно от тебя слышать нечто подобное. Ты ведь терпеть не можешь, когда к нам относятся, как к вещам, — Сейя уселся на диван возле Тайки, устало прикрыв глаза.

— Если бы это напрямую касалось меня, я бы непременно возмущался, — Ятен усмехнулся. — А тебя не жалко. Тем более, тебе стоило отвлечься от смерти Цукино. Пусть Оливия и треплет тебе нервы, но она по-своему отвлекает тебя от плохих мыслей, пусть и своеобразным способом.

— Ятен прав, — Тайки кивнул головой, дружески похлопав Сейю по плечу. — В случае развода нас ждёт разрыв контракта, а её отец уж точно позаботится о том, чтобы никто другой даже не думал связываться с нами.

— Ладно, ладно, я потерплю её, сам ведь виноват. И чем только думал, соглашаясь на вашу авантюру? — задал риторический вопрос Сейя, устало откинувшись на спинку диванчика. — Где Сецуна? Мне надоело её ждать.

Менеджер явилась только спустя полчаса, но репетиции, ради которой они, собственно, и сидели в душной студии, так и не состоялось. Сецуна лишь произвела ставший традицией ритуал по нравоучениям об их безалаберном отношении к происходящему. Парни её терпеливо выслушали, и, когда Мейо ушла, спокойно выдохнули. Даже Тайки порой не мог вытерпеть её длинные и занудные речи, что говорить о непоседливом Сейе.

— По домам? — Ятен поднялся с места, сладостно потянувшись. — Меня ожидает любимая холостяцкая квартира, а вас — любимые жены.

— Не паясничай, — Сейя попытался стукнуть друга по голове, но тот проворно увернулся, направляясь к выходу. — Знаешь, я с удовольствием могу предоставить Оливии все твои достоинства, да так, что она быстро отвяжется от меня, желая получить тебя.

— Или Милене, она считает тебя вполне забавным, — поддержал Тайки Сейю.

— Разбирайтесь со своими женщинами самостоятельно, — Ятен махнул им напоследок. — Мне и одному замечательно, вас двоих видеть каждый день вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя одиноким.

— Это он нам в очередной раз сделал своеобразный комплимент через оскорбления? — усмехнулся Сейя, обращаясь к Тайки, пока они ожидали приезд такси.

Вернувшись домой, Сейя сразу понял, что находится один в квартире — Оливия ещё не вернулась. Осознание этого факта принесло огромное облегчение, на несколько часов у него будет полноценный отдых для того, чтобы насладиться одиночеством.

Сняв обувь, он сразу же направился на балкон, потому что вокруг было слишком много неприятных ему запахов, которые исходили из каждого уголка квартиры. Жена очень любила запах олив, в то время как Сейе он не нравился от слова совсем. Поэтому стоя на свежем воздухе, он чувствовал себя гораздо лучше.

Солнце почти покинуло горизонт, окрашивая окружающий мир в багровые краски. Сейя облокотился на перила, наблюдая за этой картиной. Лёгкий ветерок обдувал его лицо и едва развевал тёмные волосы, собранные в хвост.

Раньше, совсем недавно он иногда стоял на балконе в его токийской квартире вместе с Оданго. Она порой лишь смущённо улыбалась, не говоря ни слова. На самом деле они редко говорили очень долго, скорее им нравилось просто находиться рядом. Усаги много говорила в присутствии других, но всё это было от сильного волнения, которое она испытывала рядом с его друзьями.

Сейя не раз пытался ей объяснить, что никто никогда не съест её, но Усаги была слишком наивной и невинной. Этим она и нравилась, словно небольшой лучик солнца, который собой мог осветить весь мир, что крутился вокруг неё. А когда улыбалась, могла снести ему голову.

Ятен часто говорил, что она глупая и до чёртиков надоедливая. Сейя, конечно же, оспаривал это, но упертому коллеге невозможно было доказать что-либо. Если Ятен выстроил для себя какое-то мнение, никому в жизни не удастся его переубедить. Тайки же редко что говорил насчёт Усаги, но он хотя бы относился к ней нейтрально, за что Сейя был безумно ему благодарен.

Люди, с которыми он работал на протяжении многих лет — единственное, что было для него самым дорогим, и их мнение было для него очень важным. До появления Усаги Сейе казалось, что трудно будет встретить свою любовь, когда окружает лишь толпа разъяренных фанаток, которых никак не понять. Быть звездой, казалось бы, дело весьма лёгкое — есть всё, что только пожелаешь. Всеобщее признание, деньги и много других прелестей жизни. Но самое главное в таких делах всегда напрочь отсутствовало — искренность.

Никогда не знаешь точно, говорят ли тебе приятное из откровенных побуждений или же это очередное подхалимство? Лести было слишком много кругом, людьми двигает выгода, желание искупаться в лучах славы за счёт его имени.

Но Усаги оказалась несколько другой. Да, она мало чем отличалась от обычной фанатки, которая посещала по возможности все концерты «Трёх Звёзд». Хранила множество атрибутики, связанной с ними, в комнате на стенах красовалось большое количество плакатов. О да, Оданго можно было бы назвать маниакальной девицей.

Усаги была до жути неуклюжей. Но именно благодаря её природному неумению держать равновесие они и смогли познакомиться. Проходя меж двумя большими толпами визжащих девиц, Сейя тогда думал только о том, как скорее добраться до дома и хорошенько выспаться. Но под самый конец импровизированной дорожки ему в ноги в прямом смысле свалился Ангел.

Он никогда не узнает, было ли это сделано специально или действительно судьбоносная случайность. Усаги тогда подняла на него свои очаровательные голубые глаза и смущённо улыбнулась, покрываясь румянцем. Действительно ангелочек — лишь крыльев и нимба над головой не хватало для полноты картины.

— Оданго, нужно смотреть, куда идёшь, — усмехнулся Сейя, намереваясь продолжить свой путь.

Но Усаги поступила в тот момент так, как не поступила бы любая другая фанатка. Нахмурившись и покраснев уже наверняка от злости, она быстро поднялась на ноги и высказала ему всё, что думала. После чего опрометью развернулась в противоположное направление, оставляя Сейю стоять в полнейшем недоумении.

Без сомнения, у «Трёх Звёзд» были люди, которые искренне ненавидели их и бросались словами, которые звучали похлеще, чем те, какими высказалась Усаги. Но никогда ещё до того момента никто из фанатеющих девчонок не осмеливался и слова сказать ему в лицо в таком ключе.

Сейя узнал её имя только благодаря подруге Оданго, которая тут же бросилась за ней. Он не знал наверняка, зацепила ли бы его другая девушка, поступившая таким же образом, но Усаги это вполне удалось. Он выяснил у Нару, подруги своей обидчицы, местонахождение школы, в которой училась Усаги — где находится её дом, девчонка отказалась говорить даже за автограф от всех членов группы, а не только его.

Стоя у ворот средней школы Джубан, Сейя сам не мог до конца поверить, что пришёл туда ради школьницы. Наверное, Усаги сильно удалось задеть его гордость, если он стоял в ожидании этой девушки, намереваясь добиться и её расположения к себе. Только через время самому себе он смог признаться, что хотел добиться её внимания только для того, чтобы доказать, что может завоевать любую особь женского пола.

Оданго была довольно крепким орешком, который раскусить было ой как нелегко. Она постоянно упрямилась, игнорировала его или в особо тяжелых ситуациях кричала, как тогда после выступления. Сейе пришлось довольно долго — месяц — за ней гоняться. Девчонка никак не хотела вестись на его чары, но ему всё-таки удалось добиться её симпатии.

Переведя дыхание, Сейя чуть мотнул головой, пытаясь избавиться от навязчивых образов Усаги. Он не старался её забыть, но было чертовски больно только от одного мимолётного воспоминания о ней. Он никогда не думал, что потерять близкого человека может быть так сложно. Это казалось таким странным, несуразным. Ещё вчера они общались, как ни в чём не бывало, дарили друг другу объятия. А потом резко пришло известие о том, что Усаги больше нет.

Поначалу безумно хотелось, чтобы это оказалось ложью. Ведь как так? Они виделись всего несколько часов назад! Но Ятен, несмотря на всю свою язвительность и любовь к чёрному юмору, вряд ли бы посмел пошутить на подобную тему — как-никак, они считались лучшими друзьями. Даже со всей своей нелюбовью к Усаги, он никогда бы настолько жестоко не поиздевался над Сейей.

Первые несколько секунд просто шок, а после слёзы. Нет криков отчаяния — они разрывают человека изнутри. Сейя никогда не подозревал, что можно потерять всё всего за несколько минут. Да, каждый человек знал о всевозможных катастрофах, несчастных случаях. Но ведь все думают о том, что их пронесёт?

Каждый раз думая об Усаги, в голову прокрадывалась одна единственная мысль, которая полностью овладевала сознанием, больно впиваясь своими невидимыми шипами — а что было бы, если бы он полетел с ней? Или всё-таки смог настоять на том, чтобы Усаги летела вместе с ним, смог бы противостоять напору друзей, поступив по-своему. Даже если не так, он ведь мог просто быть рядом с ней в ту самую минуту, когда капитан самолёта говорил о том, что у них возникли проблемы. Мог держать её за руку, успокаивающе прижимая светлую макушку к своей груди. Она бы обязательно плакала, по-другому Усаги не могла. Но ей было бы гораздо легче, если бы он был рядом с ней. А она встречала неизбежное в полном одиночестве, окутанная страхом.

— Милый, я дома! — услышав голос Оливии, Сейя быстро вытер слёзы со щёк, надеясь, что супруга не сможет заметить его состояния. Хотя даже если бы он плакал при ней, вряд ли бы Оливия что-либо поняла. — Как прошла репетиция?

Они встретились возле выхода из балкона, едва не столкнувшись лбами. Оливия как и всегда лишь слабо улыбалась, сложив перед собой руки в замочек. Он никогда не рассказывал ей об Усаги — слишком личное, да и для избегания каких-либо конфликтов, которые могли возникнуть в случае раскрытия тайн. Сейя знал, что парни собирались уговаривать его взять её в жены ещё до того, как возвратились в Америку. Он часто думал о том, каким образом друзья собирались уговаривать его бросить Оданго, но никак не решался — больше не имело смысла. После Усаги группа вновь стала самым главным приоритетом в его жизни.

— Нормально, — односторонне ответил Сейя, обходя супругу, направляясь к кухне.

Оливия не была виновата в том, что его сердце не покидала другая девушка, с потерей которой он не мог смириться уже более двух месяцев. Возможно, если бы их брак не был очередным принуждением для продвижения в карьерном росте, если бы они встретились при других обстоятельствах, она могла бы ему понравиться. Спокойная, ласковая, рассудительная и талантливая. Так её описывали для него друзья. Сам же Сейя совсем не мог составить образ своей жены в собственной голове. Она — чужая. И это единственное, что ему стоило бы знать о ней.

Ближе к ночи, когда Сейя уже разложил и застелил для себя диван, на котором ночевал последние несколько недель, к нему подошла Оливия. По выражению её лица мало что можно было понять, злится ли она или хочет просто пожелать ему приятных сновидений. Как всегда сцепленные перед собой руки, чуть опущенная голова. Сейя повернулся в её сторону лишь немного для приличия, желая как можно скорее избавиться от её общества. И так переехал в гостиную, лишь бы не чувствовать противный ему запах олив ещё сильнее, её случайных прикосновений, когда они делили одну постель на двоих.

— У тебя кто-то есть? — он вздрогнул от её вопроса, но так и не развернулся в её сторону полностью, взбивая свою подушку. Но Сейя отчётливо расслышал в голосе супруги стальные нотки, не присущие ей. Точнее, так он мог судить по тому скудному общению, что у них было — ему никогда не станет известно, какой именно на деле была его супруга. — Ты держишься со мной холодно. Не касаешься меня, не обнимаешь, не целуешь. Ты даже попросту со мной нормально не хочешь разговаривать. Неужели та, которой всё это достаётся, лучше меня? Чем я заслужила к себе такое отношение?

Мелодичный голос подрагивал, но Оливия не срывалась на истерики, продолжая сохранять своё самообладание. Он не мог знать, рванёт ли у неё, но очень надеялся, что их разговор сможет обойтись без пресловутого битья посуды.

— Нет, — коротко ответил Сейя, немного посмотрев на Оливию. В свете уличных фонарей было видно, как малость блестели её щеки от дорожек слёз, которые она проливала из-за него.

В глубине души Сейя прекрасно осознавал, что причиняет ей невыносимую боль, которой она не заслуживала. Но что он мог сделать? Если бы можно было программировать собственное сердце на любовь к определённому человеку, он, вероятнее всего, именно так бы и сделал. Лишь бы не видеть эти глаза, от одного вида которых на душе становилось невообразимо гадко.

— Ты любишь кого-то другого? — через несколько минут молчания допрос продолжился.

Перекинув рыжие волосы наперёд, Оливия выжидающе уставилась на него, чуть поджав губы. Наверное, именно так и выглядела её злость. Смотря в её карие глаза, Сейя, наконец, осознал, что более не собирается мучить и себя, и жену.

— Да, уже несколько лет, — он говорил совершенно искренне. Усаги погибла, но любовь к ней — нет.

— Я знала это, — буднично ответила Оливия, снизив голос до едва различимого шепота. Она горько улыбнулась уголками губ, разворачиваясь к нему спиной, медленными шагами направляясь в свою спальню. — Мне бы хотелось развестись, если ты, конечно, не против.

После сказанных слов на душе Сейи стало легко, даже можно сказать, слишком легко. Желание избавиться от оков нежеланного брака было одним из приоритетных. Он долго лелеял эту идею, надеясь, что когда-нибудь обстоятельства сойдутся для того, чтобы он смог исполнить её. Оливия облегчила ему жизнь, приняв весь удар такого сложного решения на себя, тем самым избавляя от некоторых мыслей, которыми сгрызала совесть. В ту ночь впервые за долгое время ему удалось спокойно поспать.

Оливия не затягивала со своим делом, и уже через несколько недель Сейя официально вновь считался свободным парнем. Свободным парнем без квартиры и карьеры, которая только-только должна была принять новые пики своей популярности. Как и говорил Ятен, отец уже бывшей жены Сейи и директор студии, с которой они заключили контракт, не менее быстро, чем дочь, разорвал рабочий контракт.

И до этого приходилось слышать, как Ятен ругался, но после случившегося Сейя убедился, что всё то, что было до того момента — цветочки. Друг распинался о тупости своего коллеги долго и нудно, не жалея драгоценного голоса. Наверное, таким он был впервые, а под конец тирады даже могло показаться, что Ятен плачет, только совсем немного, чтобы никто не подумал, как ему на самом деле обидно.

Сейя сидел, понурив голову, будто нашкодивший котёнок, которого хозяин отчитывал, схватив за шкирку. Он понимал, на что шёл, говоря Оливии те самые слова, которые предопределили их судьбу. Наверное, это был очередной акт эгоизма, но он действительно более не мог терпеть. Дело даже было не в том, что ему настолько не нравилась Оливия — он не мог видеть каждый день ту боль, что отражалась в её глазах, действиях. Видел, но ничего не мог поделать.

— Я думал, что со смертью Цукино в твоей тупой голове хоть что-то появится. Знаешь, щёлкнет то, что активизирует серое вещество и ты, наконец, перестанешь думать только о себе, обращая своё королевское величество и на окружающих тебя людей, — кричал Ятен, сверля Сейю ненавистным взглядом зёленых глаз.

— Кто бы говорил — ты только и делаешь, что думаешь об одном себе! — тут же принялся защищаться Сейя, не желая терпеть крики в свою сторону.

Он прекрасно осознавал, насколько сам виноват перед друзьями, но напрямую признаться в своей ошибке он никак не мог — слишком горд, чтобы выставлять себя единственным виноватым во всей этой ситуации. Он мог с лёгкостью высказать всё, что было у него на душе. Начиная тем, что ни один из них не может так выражаться об Усаги. Заканчивая тем, что прежде чем женить его на неинтересной ему девушке, можно было обсудить этот вопрос лично с ним. А не сбрасывать эту идею на голову, словно снег в июле.

— Вместо того, чтобы ругаться, нам стоило бы подумать о том, что нам делать дальше, — устало выдохнул Тайки, пытаясь угомонить парней.

Переводя взгляд на друга, Сейя знал, что Тайки злится не меньше, чем Ятен. Попросту не мог не злиться. Сейя бы тоже наверняка рассердился, учуди нечто подобное кто-то из его друзей, ведь это вполне нормальная реакция на то, что твоя жизнь в каком-то смысле разрушена. Они стремились к этому не один год, а он умудрился разрушить это всего за несколько минут.

— А что тут думать, Тай? Здесь нечего думать! — заорал Ятен, скрестив руки на груди. — Я больше не намерен работать с предателем, для которого мёртвая девушка оказалась важнее, чем люди, с которым он был с самого детства. С теми, с кем он стремился достичь многого. Звони своей Сецуне. Надо узнать, будет ли работать эта стерва и дальше с нами, или она девочка на побегушках у нашего бывшего начальника.

С этими словами Ятен развернулся к Сейе спиной, тем самым показывая, что более не желает общаться с ним. Друг быстрым шагом направлялся к выходу, и всё, что мог сделать Сейя — лишь наблюдать за тем, как последняя часть его привычной жизни уходит навсегда. Тайки напоследок сжал его плечо, чуть улыбнувшись, и последовал вслед за Ятеном.

А когда раздался дверной хлопок, пришло осознание того, что за одно несчастное лето он успел приобрести и потерять всё. Наверное, именно в такие моменты и наступает небезызвестная безысходность, когда не знаешь, что делать, как жить дальше. Иногда даже прокрадывались сожаления о том, что он не оказался на том злосчастном борту самолёта. Усаги было бы спокойнее, а друзья справились бы и без него, о чём наглядно показал уход из его жизни.

Ближе к осени окончательно было объявлено на широкую публику о распаде многими любимых «Трёх Звёзд». Все те песни, что они успели записать для нового альбома, по авторским правам принадлежали студии, с которой они работали. Ни один из троих не получил никакой денежной выгоды от работы над ними. У Сейи в банке хранилось приличное состояние, которое позволило ему снять себе неплохую квартиру в центре Лос-Анджелеса. Но он совсем не знал, что делать, когда деньги закончатся. У него не было ни высшего образования, ни какого-либо опыта работы в какой-либо физической сфере. Да что там говорить — он хорошо смыслил только в музыке и всё.

Насколько Сейя знал, за месяц его бывшие друзья умудрились немного, но раскрутиться вдвоем, сыскав славу в том, что писали музыку и тексты для различных исполнителей. Даже пробовали создать собственный дуэт, но уже не было той популярности, как в тот период, когда они работали втроём.

Любой другой на месте Сейи смог бы прожить на ту сумму, что у него хранилась, как минимум с десяток лет. Но слишком привыкший к роскоши и к принципу о том, что никогда не стоит себе в чём-либо отказывать, он быстро приблизил свои сбережения к малому числу. Именно тогда пришлось задуматься о какой-либо работе, приносящей хоть какой-то заработок.

Последовав примеру Тайки и Ятена, он принялся писать песни. У него не было особого таланта, как у Тайки, но всё же бывало накатывало вдохновение, и получалось довольно интересно. Продажа текстов шла не очень положительно, как он поначалу надеялся. Но всё-таки эта работа смогла принести в его жизнь некоторые изменения.

Одним сентябрьским вечером, сидя на полу возле огромного окна, Сейя поедал явно не полезную еду, наблюдая за ночным городом. В квартире, которую он снимал, был поразительно волшебный вид, открывающий обзор на верхушку города. Тысячи огней мерцали каждую ночь, множество звуков доносилось, стоило только приоткрыть окно или балконную дверь. Этот город не утихал ни на мгновение, он жил каждую секунду. Такой вид не мог не вдохновлять.

Уже собравшись закончить ужин и приступить к своей работе, Сейя услышал телефонный звонок. Который, без сомнений, вызвал немалое удивление — ему мало кто звонил, исключая желающих заполучить от него текст для песни. Но все они обращались к нему в дневное время суток, поэтому раздавшаяся мелодия несколько удивила Сейю.