7 (2/2)

— Что?

— Ваш оборотень не такой м-м-м… мужественный.

— Чуя, вот уж не думал, что у тебя такие специфические вкусы, — присвистнул Дазай. — Что ж, это о многом говорит.

— Ой, да заткнись.

— Теперь ясно, почему ты динамил ту девчушку из китайской мафии.

— Ты прекрасно знаешь, почему я ее динамил!

— А ведь она пять раз приглашала тебя на свидание — пять! И даже приехала в Иокогаму, чтобы встретиться с тобой. И пряталась у тебя под кроватью, когда...

— Это ты прятался под кроватью! Хватит искажать факты!

— Не суть, — отмахнулся Дазай. — В любом случае, это было очень жестоко с твоей стороны.

— Кто бы говорил о жестокости, — пробурчал Чуя.

— М? Ты как будто на что-то намекаешь.

— Хватит делать вид, будто ничего не понимаешь.

— Делать вид? Но Чуя, я...

— Достаточно! — рявкнул Куникида в полный голос. — Если вы оба сейчас не замолчите, то нас выставят из зала, и будут совершенно правы!

Дазай тут же осекся, и они с Чуей синхронно уставились на экран. Впрочем, благостное молчание продлилось недолго. Когда главный герой отправился на фестиваль, Дазай снова высунулся между кресел и наклонился к Чуе.

— Ты ведь сейчас тоже подумал о Новом Орлеане? — хитро улыбнулся он.

Чуя покачал головой и вздохнул.

— Мы с тобой помним Новый Орлеан по-разному.

— Улицы в цветах, светящиеся гирлянды на балконах — ты еще напился и принял их за прицел снайпера...

— Я принял их за прицел потому, что ты сказал, что на крыше снайпер!

— Нет, я тогда сказал, что крыша была бы идеальной позицией для снайпера!

После этого они громко зашептались, обсуждая какое-то дело, которое расследовали в Луизиане сколько-то там лет назад — Куникида не стал прислушиваться. Он низко съехал в кресле и, вздохнув, прикрыл глаза. Что ж, по крайней мере он сделал все от него зависящее.

Не прошло и трех минут, как их выставили из зала.

***</p>

— Теперь довольны?

Дазай и Чуя переглянулись и пожали плечами. Сейчас они напоминали провинившихся школьников, которых учитель поймал за курением. При этом, насколько помнил Куникида из своей недолгой учительской практики, виноватый вид еще ничего не говорит об искренности раскаяния.

Вздохнув, Куникида хмуро поправил очки и сложил руки на груди.

— Я могу взять билеты на следующий сеанс, — заговорил Чуя. На его щеках горел румянец — не то от смущения, не то от злости.

— Чтобы нас снова выгнали? Спасибо, одного раза вполне достаточно.

— Куникида-кун. Твой соулмейт сделал шаг к примирению, а ты его так грубо отшил, — укоризненно произнес Дазай. — Не думаю, что это пойдет на пользу отношениям.

Куникида ответить не успел — вместо него ответил Чуя:

— Заткнись. Мы и без твоих советов разберемся.

Дазай, по-прежнему обнимавший большое ведерко с попкорном, усмехнулся и бросил в рот пару зернышек.

— Чуя, когда это ты был в состоянии обойтись без моих советов?

— Я прекрасно обходился без них четыре года!

— И я искренне удивлен тому, что ты все еще жив, — развел руками Дазай, не обращая внимания на посыпавшийся на пол попкорн. — Особенно если вспомнить твои упертость и безрассудство. Про страсть к саморазрушению я вообще молчу.

— Не тебе говорить о саморазрушении.

— А твоя тактика? Лобовая атака да грубая сила. Все мои попытки тебя чему-то научить прошли даром. Я бездарно потратил на тебя три года! — Дазай театрально возвел глаза к потолку, напомнив Куникиде начальника, вопрошающего, за какие прегрешения ему достался такой нерадивый работник.

Чуя стиснул зубы. Выглядел он так, словно вот-вот набросится на Дазая с кулаками. По правде сказать, Куникида отчасти разделял это желание. Впрочем, дать Чуе подзатыльник хотелось не меньше.

К счастью, Куникида всегда умел контролировать свои порывы.

— Хватит, — сказал он, потирая переносицу. — Сначала нас выгнали из зала, теперь вы собираетесь устроить драку в кинотеатре. Мне стыдно за вас обоих.

Чуя глубоко вдохнул, выдохнул и ответил:

— Извини.

Не успел Куникида определиться с тем, как реагировать на его слова, как послышались вялые хлопки.

— Подумать только! — присвистнул Дазай. — За все годы знакомства с этим коротышкой я ни разу не слышал, чтобы он извинялся. Вот что значит настоящая связь родственных душ!

— Хватит ломать комедию, — сказал Куникида. — Я прекрасно знаю, что ты не веришь в связь родственных душ.

— Наоборот, я всегда в нее верил. Иначе не стал бы вам помогать.

— Помогать? — неверяще переспросил Чуя. — Да ты только и делаешь, что все портишь!

— Ты как обычно не видишь дальше собственного носа, подставка для шляп. Это все — ну, не считая того, что нас выставили из кинотеатра, — было частью моего плана.

— Какого еще плана?

— Ну как же? Сначала я помог вам встретиться, потом — наладить контакт и узнать друг друга получше как с хорошей, так и с плохой стороны.

— Ты бредишь, — фыркнул Чуя.

Дазай смял ведерко с остатком попкорна и бросил его в урну.

— Ваши отношения движутся вперед семимильными шагами. Надо же, вы впервые поссорились и Куникида-кун остался жив, — он картинно смахнул слезу. — Что ж, я проконтролировал ваше свидание и теперь могу с чистой совестью отправиться на заслуженный отдых. А то с вашими отношениями я забыл, что такое сон.

«Не ты ли сегодня полдня продрых на диване в приемной?» — хотел было спросить Куникида, но Чуя его опередил:

— «Совесть»?! Ты вообще знаешь, что это такое?

— Надеюсь, я буду почетным гостем на свадьбе, — продолжил Дазай, словно не слыша. — Счастливо оставаться, голубки.

Сунув руки в карманы плаща, Дазай, беззаботно насвистывая, направился к выходу из кинотеатра.