7 (1/2)

— Я опаздываю, — сказал Чуя, позвонив незадолго до назначенной встречи. — Буду минут через пятнадцать, самое большое — двадцать. Возникли неожиданные… дела.

Повисла пауза, и на заднем фоне раздался хруст костей. Куникида поморщился. Кажется, Чуя кого-то пытал. А может, просто ломал спаржу — звук при этом получается очень похожий.

Что бы Чуя ни делал, он громко вздохнул прямо в микрофон и добавил:

— Извини, Куникида, — как ни странно, в его голосе и правда прозвучало что-то, напоминающее раскаяние.

— Ничего, — отозвался Куникида, тронутый тем, что Чуя, кажется, искренне хотел успеть на встречу.

— Я постараюсь закончить тут как можно быстрее, — заверил голос в трубке. — Мне пора.

Чуя сбросил звонок прежде, чем Куникида успел сказать что-то еще. Ладно, ничего не поделаешь — работа есть работа. В целом, Куникида причислял преданность делу к достоинствам, которые бы хотел видеть в партнере. Другой вопрос, что включает в себя это «дело».

Куникиде было несвойственно предаваться самообману, но сейчас он искренне понадеялся, что Чуя ломает спаржу.

Чем бы Чуя ни занимался, но успел он впритык к началу сеанса.

— Билеты я купил, — сказал Куникида, когда Чуя, подойдя поближе, кивнул в знак приветствия. — Идем? Если поторопимся, увидим несколько анонсов.

Куникида позволил нотке раздражения проскользнуть в голос — все-таки опаздывать он не любил. Теперь придется пробираться в зал в темноте, мешая другим зрителям...

— Что за фильм? — поинтересовался Чуя.

— Исторический, с уклоном в фэнтези.

— Интересный выбор, — отозвался Чуя, взявшись за дверь. — Не ожидал от тебя.

С этими словами он скрылся в зале, а Куникида замер, пытаясь понять: его сейчас оскорбили или сделали ему комплимент? Так и не придя ни к какому выводу, Куникида покачал головой и последовал за Чуей.

К счастью, фильм еще не начался. На экране показывали трейлер какого-то экшена про враждующие мафиозные кланы. Куникида видел рекламу на афише, но специально не стал брать билет на этот фильм — в его жизни и так слишком много экшена.

Как и мафиози.

Стоило им занять свои места, как начался фильм. Куникида то и дело посматривал на сидящего рядом Чую и с удовлетворением отмечал, что тому, кажется, нескучно.

— «Никто не возвращается из путешествий таким, каким был раньше», — произнес с экрана один из героев.

— Очень глубокомысленное и, главное, тонкое замечание, — донесся с заднего ряда громкий шепот. — Правда, пафоса в нем столько, что аж тошнит, но, видимо, это особенность жанра.

Куникида поморщился. Он не любил умников, считающих своим долгом комментировать происходящее в фильме, да еще и так громко, чтобы их слышали все вокруг. Куникида обернулся — попросить неприятного соседа говорить тише. Свет с экрана озарил помещение, и слова застыли на языке.

Дазай — а экзальтированным комментатором оказался именно он — перехватил его взгляд и, улыбнувшись, помахал рукой.

— Давно не виделись, Куникида-кун.

— Твою ж мать! — рявкнул Чуя — он тоже обернулся.

Не то чтобы Куникида одобрял его выбор слов, но они прекрасно выражали мысль, которую он пытался сформулировать последние несколько секунд.

Чуя тем временем продолжал:

— А ты какого хрена тут забыл, ублюдок? Защищаешь честь своего напарника? Думаешь, я изнасилую его прямо в кинотеатре?

— Странно, что в первую очередь ты упомянул об этом. Наводит на определенные мысли.

Куникида тем временем обрел дар речи.

— Как все это понимать? — возмутился он, поднимаясь с кресла. — Дазай, что ты здесь делаешь?

— А что люди вообще делают в кинотеатрах? — отозвался Дазай в тон ему. — Понимаешь, Куникида-кун, я давно хотел посмотреть этот фильм.

— А другого времени ты найти не мог?

— Какого другого? — В зале снова стало темно; Куникида не видел Дазая, но по интонации почувствовал: тот выгнул бровь. — У нас сейчас столько дел, что не продохнуть. Ты первым бы прикончил меня, если бы я решил сходить в кино в рабочее время. И сядь уже, Куникида-кун, ты загораживаешь обзор.

Куникида вздрогнул, вспоминая, где находится. Смущенно огляделся, опустился на место. Потом обернулся к Дазаю и зашептал:

— Так пошел бы в свободное!

— А его я трачу на то, чтобы устроить твое личное счастье. Неудивительно, что свободная минутка выдалась у меня тогда же, когда и у тебя, — фыркнул Дазай. Потом укоризненно покачал головой и, посерьезнев, наставительно сказал: — А вообще, не могли бы вы двое вести себя потише? Я все понимаю: конфетно-букетный период, хочется снова и снова слышать любимый голос, но имейте совесть: остальные пришли сюда кино посмотреть. И вообще: хотите миловаться — покупайте билеты на последний ряд.

Вокруг одобрительно зашептались. От стыда вспыхнули щеки, и Куникида повернулся к экрану. А вот Чуя был явно не из тех, кого можно так просто смутить.

— Хочешь сказать, что ты оказался в том же кинотеатре по «счастливой» случайности? В жизни не поверю.

— Вы и правда всем мешаете, — шикнула сидящая рядом дама. — Не могли бы вы решить личные вопросы после сеанса?

Куникида сполз ниже, жалея, что не может провалиться под землю. А лучше — переместиться на другой ее конец, подальше отсюда. Правда, тогда бы он оказался где-то в Атлантическом океане, но уж лучше барахтаться среди акул, чем иметь дело с Дазаем.

Чуя тем временем возмущенно засопел, но огрызаться не стал, хотя даже в переменчивом освещении было видно, как побелели костяшки стиснутых кулаков.

Несколько минут в зале стояла тишина, нарушаемая лишь положенным для любого киносеанса шумом: звуковым сопровождением фильма, хрустом попкорна, шелестом оберток. Куникида сосредоточился на сюжете: юный дровосек как раз спас таинственного незнакомца, который, судя по всему, был еще и главным антагонистом. Герои стремительно сближались, распивая вино, Чуя, казалось, остыл — по крайней мере, больше не выглядел так, будто планирует убийство. Дазай к счастью молчал, и Куникида позволил себе расслабиться.

Как оказалось, напрасно.

— Кстати, вы слышали, что «Тигра и Дракона» собираются номинировать на Оскар как лучший зарубежный фильм? — поинтересовался Дазай через несколько минут.

Громкий вздох Чуи был отчетливо слышен даже за заунывной музыкой, сопровождавшей сцену.

— Если хочешь, мы можем уйти отсюда, — предложил Куникида.

Когда ответа не последовало, он оглянулся и с удивлением увидел, что Чуя внимательно смотрит на экран. Он даже подался вперед, глаза поблескивали. Похоже, происходящее его полностью захватило, и вздыхал он не от раздражения, а потому что… сопереживал героям?

Пока Куникида пытался примириться с реальностью, в которой член исполнительного комитета Портовой мафии способен наслаждаться романтической сценой из откровенно среднего фильма, Чуя пришел в себя.

— Вообще-то, я хочу досмотреть. Даже не думал, что будет так интересно.

— Попкорн? — предложил Дазай, высунувшись между ними.

— Ни в коем случае, — отрезал Куникида. — Убери. Ты хоть представляешь, сколько в нем канцерогенов? А масло, на котором...

— Соленый? — перебил его Чуя.

— Естественно, — фыркнул в ответ Дазай и протянул ему ведерко.

Чуя подозрительно покосился сначала на Дазая, потом на ведерко и, поколебавшись, зачерпнул горсть.

— Дазай, если ты загнешься от интоксикации, то очень подведешь агентство, — строго сказал Куникида. — Впрочем, это в твоем духе. Но вот от тебя, Чуя, я ожидал более ответственного подхода. Токсины разрушают организм на клеточном уровне. Если не следить за своим рационом сейчас, то через каких-то несколько лет это легкомыслие может обернуться раковой опухолью или…

Куникида осекся под взглядами Чуи (недоуменным) и Дазая (насмешливым).

— Мне кажется, — вдруг начал Дазай совершенно другим голосом, голосом, в котором не осталось ни следа насмешки, — или главный герой до странности похож на нашего Ацуши?

Позабыв о Куникиде, Чуя уставился на экран.

— Знаешь, — задумчиво ответил он секунд через двадцать, — что-то общее есть. Особенно в профиль. Вот только…