Глава 21. Сломанная сущность (2/2)
— Мы в чужом доме. Здесь нельзя ничего ломать.
— Блестяще верно... Но когда вернемся, обязательно что-нибудь сломаем.
— Что я скажу отцу, — голос Пламенного столпа сошел на обреченный шепот. — Я подвел всю свою династию. Что скажет брат?.. Что скажут столпы и Ояката-сама?..
— Закрой рот, я тебя блестяще умоляю, — Тенген хлопнул себя по лбу свободной рукой, ощутив внезапную злость на весь мир. — Ты подвел династию? Ты выбрал смерть, бестолочь. Ты предпочел умереть, отверг все предложения этой полосатой мрази… Ты сам сказал, что чертово решение принимал Камадо. Ты подводишь всех прямо сейчас. Не вздумай поддаваться унылому отчаянию. Не вздумай проиграть этот бой. Лучше думай не о том, что им сказать, а какой пример ты подаешь. Что скажет Сенджуро, когда увидит, что ты сдался? А что скажет Камадо?
Взгляд янтарных глаз наконец оторвался от потолка. Тенген почти без труда выдержал его. Все эти рычаги давления на своего друга он выучил наизусть. Кёджуро, всегда ставящий себя на последнее место, в доску расшибется, но не упадет в глазах тех, кто надеется на него. Узуй считал это самым большим его недостатком.
— Кё, мы блестяще найдем решение. Нет безвыходных ситуаций. Тамаё еще не все нам рассказала. Мы не опустим меч, как бы нас не заставляли.
Тенген выпустил руку Пламенного столпа и просунул ладонь под его шею, чтобы без труда приподнять и заключить в объятия. Ренгоку, однако, выставил руки, ладонями упираясь в широкую грудь. Не дался. Узуй ощутил, как его ударило током. Этот удар словно расколол его на множество частей. Ну конечно, чего он ожидал… Надо срочно склеить осколки, собраться. Надо быть рядом, даже не смотря на то, что он выставил руки и не дал приблизиться.
— Я на твоей стороне, что бы ни случилось, — тихо сказал Тенген, отпуская Кёджуро обратно. — Не забывай о том, что ты еще не демон. Путь назад есть, я уверен. Пойдем к Тамаё, надо дослушать, что она выяснила.
***</p>
— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила демоница со своего места.
— Со мной все хорошо, — безбожно соврал Пламенный столп.
Камадо робко положил руку на его предплечье, и наставник чуть улыбнулся ему. Мальчишка улыбнулся в ответ и даже нашел в себе силы плотнее сжать чужую руку. Тенген изучающе смотрел на Тамаё. Ее помощника не было рядом, и это казалось странным. Маленький грубиян ни на шаг не отходит от нее. Видимо, это нормальное проявление отношений создатель-созданный в мире демонов. Почему тогда Кёджуро не липнет к ней?
Но не успел мечник задать вопрос, как Юширо появился в комнате. Он бесшумно приблизился к истребителям и протянул Пламенному столпу стакан с чем-то. Ренгоку на автомате взял емкость и поставил на бедро, придерживая рукой. Не произнеся ни звука, демон сел на дзабутон около Тамаё.
— Я рада, что у тебя получается справиться с этим. Давай продолжим, — девушка улыбнулась одними уголками рта.
— Тамаё, — сразу начал Тенген. — Почему Кёджуро равнодушен к тебе? Разве демоны не раболепещут перед своими блестящими создателями?
Юширо наградил его таким взглядом, от которого расплавился бы клинок ничирин, и зашипел так, что распугал бы всех уличных кошек. Но Узуй лишь дернул бровями и громко чмокнул воздух, имитируя поцелуй.
— Пусть в основе моя кровь, но я не являюсь его прямой создательницей. Кёджуро создает себя сам. У него нет хозяина. Я не смогу узнавать его мысли или местоположение, как это делает Кибуцуджи, и не могу подчинить его через свои клетки. Его организм их переработал.
Ренгоку поднял голову. Выходит, он независим. До встречи с Тамаё он считал, что самостоятельных демонов не бывает. Даже она когда-то была во власти Прародителя демонов, но смогла выйти из-под контроля.
— А как же Незуко? — спросил Камадо. — Она тоже независима.
— Это так, — согласилась Тамаё. — Но Кёджуро и Незуко стали демонами разными путями. Их тела ведут себя по-разному, они оба уникальны и совершенно не похожи друг на друга.
— Тамаё, — Кёджуро взял слово, и его тон слегка передернул присутствующих. — Вы ведь работаете над сывороткой. Как продвигается работа? Я ведь… смогу принять ее и снова стать человеком?
Узуй приложил все усилия к тому, чтобы не заерзать на месте. Пальцы не сжали мягкий уголок дзабутона, взгляд не заметался. Возможно, это было единственным шансом для Пламенного столпа. Однако, звук демоницы его совсем не воодушевил.
— Понимаешь, Кёджуро, — рука снова прошлась по листу бумаги. — Лекарство может подействовать на тебя. Но может и не подействовать. Ты уникален, многие закономерности демонов не срабатывают на тебе. Однако, если моя сыворотка сработает… Тело остановит регенерацию. Сначала твой левый глаз ослепнет. Примерно через полгода пищеварительная система откажет почти на восемьдесят процентов. Еще через год ты перестанешь самостоятельно ходить. Все органы, которыми успели завладеть демонические клетки, почти полностью утратят свои функции. Мне жаль сообщать тебе это.
Пламенный столп сглотнул, опуская голову. Танджиро прикрыл нижнюю часть лица ладонями и негромко всхлипнул. Ему явно хотелось раскричаться и упасть на пол, закрывая голову руками. Крупная дрожь уже завладела телом.
— В-вы же… — повернулся он к демонам. — Вы же… Вы же… сказали… чт-что ничего… ничего н-не произ… не произойдет… Вы же об-обещали… с-сохранить его ж-жизнь…
— А он, по-твоему, мертвый? — негодующе всплеснул руками Юширо. — Моя госпожа сказала, что может вернуть его к жизни, и она вернула. Госпожа Тамаё всегда делает то, что говорит. Какая будет эта жизнь – мы не договаривались!
Тенген чуть опустил голову. Камадо оглушал его. Кёджуро же наоборот, полностью застыл. Все эти слова настолько поразили его, что, казалось, полностью вышибли из этого мира туда, где слух Узуя не может поймать ни единой волны. Это беспокоило. Это пугало.
— Мальчик мой, — сказал Ренгоку пустым голосом, беря сжимающую его руку. — Все будет хорошо.
— Ренгоку-сан?
— Я справлюсь с этим. Решение есть, просто мы пока не нашли его.
— Кёджуро, — голос столпа Звука прозвучал как-то непривычно жестко. Они встретились взглядами, и старший мечник кивнул на забытый стакан. — Пей.
Парень захлопал янтарными глазами, будто не мог связать эти слова с чем-то, что произошло в реальности. Не мог связать «пить» и предмет у себя в руке. Рассеянный взгляд опустился вниз. Светло-зеленая прозрачная жидкость, вероятно, чай, чуть-чуть дрожала в емкости. Неужели у него дрожат руки? Но он не может дрожать, даже в такой момент. Столпы не дрожат. Столпы ничего не боятся. Столпы умирают от рук демонов, не соглашаясь принять их кровь.
— Тебе помочь? — Тенген чуть наклонил голову, словно хотел заглянуть Кёджуро в лицо.
Танджиро передернуло. Узуй сказал это не так, будто искренне хочет помочь, а так, будто сейчас его ударит или зальет этот чай силой. Как ни парадоксально, Пламенный столп залпом выпил весь стакан, не поняв ни вкуса, ни консистенции. Тенген отнял его и звонко поставил на пол. Тамаё бросила на него короткий благодарный взгляд и снова заговорила.
— Я тоже могу ошибаться. Мне очень жаль, Кёджуро. Мы не смогли предсказать такой исход. Если ты захочешь оборвать свою жизнь…
— Нет! — вскрикнул Камадо.
— Не перебивай госпожу Тамаё! — возмущенно приказал Юширо.
Мальчишка расплакался. Надрывно, так горестно, словно Пламенный столп выбрал смерть прямо сейчас и принял какой-то яд. Тенген прикрыл глаза ладонью. Хуже всего была огромная вероятность, что он и правда может захотеть оборвать свою жизнь. Ренгоку обращается в демона. Если это остановить, его ждет полная инвалидность. Жалость отравила сердце, словно кислота, но столп Звука торопливо задушил ее.
— …если ты захочешь оборвать свою жизнь, — продолжила Тамаё. — Я создам для тебя яд из глицинии и мышьяка. Смерть будет не самая приятная, но если ты действительно желаешь этого… Вряд ли кто-то из твоих друзей согласится обезглавить тебя или выпустить на солнце. Не торопись принимать решение. Нужно как следует все обдумать и переговорить с господином Убуяшики и другими столпами. Я вижу, что вы устали, поэтому, пожалуйста, давайте закончим на сегодня. Кёджуро, если у тебя есть вопросы, поднимайся ко мне в кабинет, а постараюсь ответить на них.
***</p>
Камадо, не переставая, рыдал и прерывистым дрожащим голосом просил прощения. Сколько бы наставник не пытался оторвать руки от его лица, не получилось. Мальчишка прятал голову в колени и продолжал причитания.
Незуко спала, свернувшись клубочком на футоне. Присутствие истребителей нисколько не заинтересовало ее. Даже Кёджуро, который странным образом влиял на демонов, не нарушил этого сна. Ее тонкие брови только чуть нахмурились, веки затрепетали, но вскоре девочка перевернулась на другой бок и негромко засопела.
Пламенный столп сел на пол и притянул Танджиро за плечи в свои объятия. Чужая боль всегда была важнее своей. Когда помогаешь кому-то справляться с трудностями, свои собственные отходят на второй план. Ему так сильно этого хотелось.
— Камадо, мальчик мой, давай успокоимся. Ты не мог знать, что это случится. Ты ни в чем не виноват.
Кёджуро прижался лбом к его макушке и начал медленно раскачиваться в стороны, будто хотел убаюкать своего тсугуко. Это помогало. Время ровными кусками отсекало минуты, отгрызало понемногу этот злосчастный день, мальчишка успокаивался, смятение в душе постепенно отпускало столпа.
— Ренгоку-сан, — тихонько прошептал Камадо.
— Мальчик мой? — истребитель чуть наклонил голову, чтобы лучше слышать.
— Я н-ничем не смог Вам помочь. Пожалуйста, простите, что я такой бесполезный.
— О чем ты говоришь?
— Это все Узуй-сан… Он все время Вас спасает. Госпожа Тамаё сказала, что Юширо разыграл вас, и вы не должны были ц-целоваться. Из-за этого с Вами случилось… Вы потерялись, как демон. В-вы впали в очень глубокий сон, и г-госпожа Т-тамаё сказала, что Вы можете никогда не проснуться. Я-я так сильно испугался… Я совсем не знал, что делать. Но Уз-зуй-сан нашел решение. Ему не разрешали далеко ходить, но он все равно спустился в подвал и… и… Он…
— Успокойся, мальчик мой, дыши глубже. Что случилось?
— Узуй-сан не сказал, что хочет сделать, теперь я понял, почему. Он давил на Ваш большой шрам и г-говорил очень плохие слова. Он сказал, что Вы убили восемь человек, что Вы убили Х-харуку, что… что Ваш отец прав, и Вы бездарность. И он п-просил меня напомнить про Аказу. Я должен тоже надавить Вам на шрам и говорить что-то ужасное… Но я не смог. Я трус, Ренгоку-сан. Я очень испугался, но Узуй-сан был прав. В-вы смогли проснуться следующим утром. И он поправился.
— Что ты имеешь ввиду? Он заболел? — вид Пламенного столпа был предельно озадаченным, брови то и дело сходились к переносице, но мальчишка не мог этого увидеть.
— Я ничего не знаю, Ренгоку-сан. Мне д-долго не разрешали приближаться к нему и к В-вам. Узуй-сан выглядел так, будто очень тяжело болеет и вот-вот умрет. Но когда Вы п-проснулись, он сразу же поправился, к-как будто ничего не с-случилось. А-а еще, Ренгоку-сан… Он смог найти Ваш шрам, представляете. Когда Вы лежали в кровати в обличии демона, у Вас исчезли в-все шрамы, но он знал это место. Я бы этого не смог… Я ничего не смог сделать для Вас… Юширо сказал, что Узуй-сан потерял сознание, и вы всю ночь лежали вместе. А на утро все стало хорошо…
— Мальчик мой, ты вовсе не бесполезен. Не говори о себе так. Просто Узуй знает обо чуть-чуть больше тебя.
Танджиро поднял на Пламенного столпа заплаканные вишневые глаза и шмыгнул носом. Кёджуро впервые за столько времени сымитировал улыбку, прихватил пальцами рукав и провел им по щекам мальчишки, стирая слезы.
— Вы с Узуй-саном, н-наверное, очень хорошие друзья…
— Да. Мы хорошие друзья.
***</p>
Столп Звука лежал на футоне, подперев голову левой рукой. Багряные глаза следили за грациозным силуэтом кошки в лучах клонящегося к закату солнца. Чачамару наклонила голову и обнюхала цепь между навершиями тесаков.
— Блестящая кошка, — негромко сказал мечник, словно хотел завести светскую беседу. — Что за странная штуковина у тебя на шее? Она делает тебя незаметной? Какие-то демонические фокусы. А знаешь, Тамаё все-таки блестяще справилась, — Узуй вздохнул. — Как ни крути, демон-Кёджуро лучше, чем мертвый Кёджуро. Вот бы он сам это понимал.
Чачамару села и принялась вылизывать лапку, бросая короткие взгляды на лежащего человека. Столп Звука посмотрел на свои ногти, которые уже давно нуждались в уходе. Он намеренно приглушал слух, чтобы не узнать подробностей творящегося в соседней комнате. Конечно же, Камадо бьется в истерике. То, что надо. Кёджуро отвлечется на него, будет весь вечер успокаивать и тем самым успокоится сам.
— Эй, кошка, а если он выберет смерть? — Чачамару подняла глаза, будто все понимала. — Прямо завтра пойдет к твоей яркой хозяйке и попросит у нее яд. Что мне тогда делать? Мне сказали быть рядом. Но как я могу, особенно теперь? Я блестящие полтора года ждал только одного дня, а теперь ему, похоже, не суждено наступить, — Узуй положил голову на сгиб локтя и уставился в расписанную под небеса стену. — Я бы многое отдал, чтобы вернуться в прошлое и все изменить. Я бы сказал ему тогда совсем другие слова. Я бы вел себя совсем по-другому…
Знай Тенген, что через талисман можно наблюдать за происходящим где угодно, может, не был бы так откровенен. А может и был бы, ведь добрая половина его мира рушилась прямо в его руках, как бы он не пытался удержать ее. Чачамару неслышно подошла и прилегла около его живота. Ее мурчание ощутилось через ткань кителя и рубашки. На втором этаже демон перевернул свой талисман символом вниз и, поджав губы, уставился в стену.