Глава 20. Заложники обстоятельств (2/2)
Перепад эмоций взрывал Танджиро голову, он почувствовал, как его губы дрожат, и снова закрылся руками. Этого просто не может быть. Это невозможно. Так нельзя. Мечник с трудом поднялся на дрожащие ноги и едва не упал обратно от нового приступа облегчения. Они не целовались. Узуй просто наклонился к чужому лицу. Но зачем? Слушал дыхание? Но его слух позволил бы уловить даже самый слабый вздох из любого конца комнаты.
Еще приглядевшись, Камадо заметил, что губы Пламенного столпа слабо шевелятся. Он что-то говорит. Это снова не объясняло того, почему Узуй сидит в таком положении. Он бы услышал его без этого вульгарного сближения. Но вот он отстранился, начал медленно выпрямляться, и Танджиро понял. Рука Кёджуро отцепилась от его шеи и опустилась на кровать. Он сам держал чужую голову около себя.
«Хвала богам…». Это было не так страшно. Совсем не страшно. Никакой лишней близости. Танджиро облизнул пересохшие губы и отошел от сёдзи. Судя по звукам, Тенген куда-то вышел. Мечник, не теряя времени, бросился к своему наставнику.
Кёджуро был будто на границе сна и реальности. Так выглядят люди, которые хотят спать, но их упорно будят, они ворчат, ворочаются, но настырные люди не отпускают их.
— Ренгоку-сан!
Танджиро опустился на кровать и взял его руку в свои. Орнамент выцвел, перед ним был настоящий человек с самой обычной температурой и таким приятным знакомым запахом. Юный мечник аккуратно коснулся чужого лица. Это правда Кёджуро. Его дорогой наставник, его Хашира, прямо здесь, в своем теле. Мальчишка не сдержался, наклонился и невесомо поцеловал чуть приоткрытые губы. Однако Пламенный столп нервно заворочался и отвернулся, пробормотав при этом:
— Вишня, Узуй…
Камадо выпрямился и умилительно улыбнулся. Наставник настолько сонный, что перепутал его со столпом Звука. Ничего страшного, люди во сне иногда болтают забавные глупости. Из коридора послышались шаги, по которым мальчишка безошибочно определил старшего истребителя. Тот на пару мгновений замер на пороге, а потом прошел к открытому окну.
Тенген выглядел в разы лучше, чем сутки назад, словно за ночь победил смертельную болезнь. И в эту же ночь пробудился Кёджуро. Неужели эти два события связаны? Столп Звука молчал и пил что-то из стакана, который принес с собой. На кровать не смотрел, все его внимание занял внутренний двор.
— Доброе утро, Узуй-сан, — негромко сказал Танджиро.
— Доброе утро, — на автомате ответил мечник.
— К-кажется, Ренгоку-сан… Он, наверное, хочет вишню.
Тенген, начавший было пить, вдруг кашлянул и уставился на мальчишку. Запах подозрительности осел на рецепторах Камадо и изрядно напугал его. Какая странная реакция на обычную фразу.
— Что ты сделал? — почти строго спросил столп.
— Ничего…
Танджиро почувствовал, что его ложь обречена на провал. Врать он совершенно не умел. Лицо окрасилось стыдом не только за эту жалкую попытку, но и за то, что его поймали почти с поличным. Но как он догадался? Наверное, услышал что-то внутри или в глубине интонации. В любом случае взгляд Тенгена стал резким и отнюдь не доброжелательным.
— Что ты сделал? — отделяя каждое слово, повторил он, полностью переключаясь на Камадо.
— Я… я поцеловал его…
Мальчишка побледнел и опустил взгляд, беспощадно комкая одеяло. Узуй неожиданно смягчился. «Какая блестящая невинность». Возникшее в груди чувство на мгновение сделало столпа Звука отвратительным самому себе. Кёджуро в полусонном состоянии перепутал Камадо с ним и по-особенному попросил его прекратить. После всего, что произошло, он помнил про «вишню». Какая-то странная радость настойчиво заклокотала внутри.
— Узуй-сан, — робко спросил Танджиро. — О чем Ренгоку-сан сказал Вам?
— Он сказал, что голоден.
— П-правда?
— Блестящая правда, Камадо, я кто, по-твоему?
Юный мечник залился краской и опустил глаза. Тенген ощутил вспышку раздражения. Он ни словом не соврал. Первое, о чем осмысленно заговорил Ренгоку, когда проснулся, был голод. Столп Звука выслушал полубессвязные просьбы и отправился на кухню на поиски чего угодно съедобного. Прямо сейчас там разогревалась вода для варки риса.
Тенген собирался было вытащить мальчишку из комнаты и как следует отчитать за столь отвратительную привычку – везде совать свой нос. Он подслушал разговор с Тамаё, а теперь подсматривал за ним. Все понимание его чувств временно померкло перед осознанием, что их прошлое может хоть немного всплыть и оказаться в чужих… мозгах? Руках? Но Узуй не успел ничего предпринять. Кёджуро вдруг начал садиться на кровати, блаженно потирая глаза.
— Ренгоку-сан? Как Вы себя чувствуете? — Танджиро разом забыл обо всем и приготовился прильнуть к наставнику сразу, как только тот примет устойчивое положение.
— М-мальчик мой… — Пламенный столп сфокусировал взгляд и прищурился. — Я в полном… хоро-шо… Так хочется есть…
Камадо прижался к его боку, обвивая тело руками и вдыхая любимый запах. Тенген хмыкнул, глядя на них. Его безумно забавлял тот факт, что Кёджуро пока ничего не понял и приобнял мальчишку скорее рефлекторно, чем от переизбытка чувств. Янтарные глаза встретились с багряными. Столп Звука улыбнулся, взял свой стакан и протянул его Кёджуро. Тсугуко чуть отпрянул, но оставил руку на его плече.
Ренгоку с благодарность посмотрел на старшего истребителя, а потом укусил стакан за краешек. Тенген приподнял одну бровь, глядя на его озадаченность. «Настолько голодный?». Но мгновение спустя истребитель уже понял, что именно держит в руках и залпом выпил содержимое, даже не поняв, что это было.
Взгляду постепенно возвращалась осмысленность, движениям – уверенность и четкость. Кёджуро приходил в себя и быстро осознавал окружающую реальность. Когда столп Звука сварил рис и подогрел пожаренную вчера рыбу, он уже вспомнил, для чего нужны столовые приборы и смог громко сказать: «Вкусно!».
Танджиро все время торчал рядом. У Тенгена даже сложилось впечатление, что он намеренно отделяет столпов друг от друга, не дает им ни переговорить, ни даже встретиться взглядами. Для таких махинаций мальчишка был слишком простодушен и не искушен, его поведение было скорее рефлекторным. Он восполнял тот разрыв, который сделало нарушенное здоровье и переселение душ.
— Да дай же ты ему блестяще поесть, — у Узуя уже почти дергался глаз. Как же он иногда раздражал…
— П-простите… — смущенно пробормотал тсугуко, прерывая, наконец, свой монолог из вопросов и предложений.
— Все в порядке, Узуй, — отозвался Кёджуро. — Я могу слушать. Камадо, мальчик мой, ты точно не голоден?
— Нет-нет, — замахал руками мечник. — Вы можете забрать все, я Вам принесу…
Тенген закатил глаза. Эти обхаживания бесили даже больше, чем непрерывная болтовня. С каких пор Ренгоку устраивает, что за ним так бегают? «Может, не до конца проснулся? Хотя, блестяще сожрал почти все, что было… Вот это голод… Надо опять отправлять демона за продуктами». Столп Звука даже обрадовался возможности выйти и не видеть суету мальчишки.
— Юшироооо, — воркующе звал мечник, шествуя по коридору. — Иди сюда, дорогой, я хочу тебя поцеловать. Ты же так любишь это яркое дело… Я тебя так поцелую, что твою душу никакими силами не вытянут из бессознательного. Мой сладкий демоненочек…
Юширо показался из-за угла, и его перекошенное лицо едва не заставило Узуя прыснуть от смеха. Бледный от злобы, он не мог ничего поделать, потому что и так разочаровал свою госпожу неуместной шуткой.
— Кёджуро опустошил вашу кухню. Ты не мог бы к ночи блестяще пробежаться до лавки и принести еще? А не то он доберется до тебя, — Тенген жеманно улыбался, пересиливая желание щелкнуть демона по носу. Юширо грозно зашипел и стремительно исчез за поворотом. — Поторопись, ладно? Я буду тебя блестяще ждать! Уверен, что твои прекрасные губы будут…
Узуй осекся, когда вышел из-за очередного поворота, где преследовал демона, и встретился лицом к лицу с Тамаё. Ее взгляд заставил его прикусить язык и сдержанно усмехнуться.
— Успокойся, не нужен он мне. Шутки у меня странные.
— Узуй-сан, — врачевательница была предельно серьезна и пропустила его слова мимо ушей. — Нам надо поговорить.
Тенген приподнял брови и молча последовал за ней и одну из комнат. Чтобы крошечная демоница не задирала голову, он присел на колени на татами и дал понять, что слушает.
— Кажется, Вы с Кёджуро очень близки, — с улыбкой начала она, садясь на небольшом расстоянии.
— Были, — добавил мечник.
— Простите Юширо за его шутку, не нужно его преследовать. Однако, я боюсь, что именно Ваш поцелуй загнал его душу в такую глубину. Вы смогли помочь ему найти дорогу, это много значит.
— К чему ты клонишь? Тоже любишь подслушивать? Что ты блестяще узнала?
— Вы любите это слово, Узуй-сан. Оно появилось не из-за Кёджуро?
— Нет, оно появилось, когда я стал самым ярким человеком и окружил себя только самым лучшим.
— Самым лучшим? — Тамаё чуть приподняла бровь.
— К чему ты клонишь? — повторил Тенген, понимая, что не может однозначно расшифровывать ее звуки.
— Я проводила исследования всю ночь и сделала кое-какие выводы. Вам придется оказать мне содействие.
— Если я чего-то не захочу, то мне не придется. Я не Камадо и с демонами так просто не сотрудничаю.
— Узуй-сан, боюсь, что помощь нужна отнюдь не мне. Кёджуро сегодня узнает много нового, Вам нужно быть рядом.
Тенген прищурился. Лицо Тамаё было непроницаемо, глаза почти лишены выражения. Сердце забилось предательски часто. Демоны, возможно, очень близки к разгадке их связи, раз его просят быть рядом. Его, а не Камадо, в котором они могли быть уверены гораздо больше. Это пугало. Он чувствовал, что может быть не готов.