Глава 13. Легкая ностальгия (1/2)

Узуй неистово рубил оппонента двумя мечами, ловко уходя и закрываясь ото всех ответных атак. Скромные габариты нашли свое применение, он чувствовал, что с каждым движением, разворотом, и даже с каждым вздохом управляет собой все лучше. Оказывается, это тело поразительно сильное, проворное и гибкое. Пусть сейчас Тенген чуть слабее, чем свое настоящее тело, и уступает ему в выносливости, но зато какая блестящая скорость…

Ренгоку, в отличии от своего друга, был менее адаптивным. Рост и длина конечностей ему скорее мешали, чем помогали. Собственная физическая сила вызывала опасения. Казалось, он одним ударом перешибет Тенгена пополам. Однако азарт боя быстро захватил его. Тенген вилял как змея, не давая попасть по себе деревянным мечом, и тут же бросался в атаку. Кёджуро попробовал сконцентрировать на сопернике слух и от удивления почти растерялся.

Плотные тяжи мышц с легким скрипом перетирались друг о друга, суставы влажно вращались в своих ямках, кровь ударяла в упругие стенки сосудов, сердце выбивало свой ритм, крохотные пузырьки в легких сдувались и раздувались, хакама и кимоно издавали характерный шорох. Он даже слышал, как взлетают золотистые волосы от резких разворотов. Связки натягивались, как тугие струны, кожа ладони поскрипывала на рукояти… Он слышал все. Обостренное восприятие помогло предсказывать атаки, и вскоре мечник уже нанес несколько ощутимых ударов по ногам и пробил одну защиту – звук запястья выдал ее слабость.

Тенген же не мог так быстро адаптироваться к зрению. Полноценно он увидел только сегодня, и не мог надивиться, постоянно отвлекаясь на что-то. Мечник видел каждую зазубрину деревянного оружия, блеск солнца в пепельных волосах соперника, крошечные красные ниточки, обрамляющие багряные глаза… Горизонтальная атака в шею была предсказана им за мгновение до совершения. Меч рассек воздух. Тенген слитным движением повернулся к Ренгоку спиной и глубоко прогнулся в пояснице. Оружие пронеслось над его лицом.

Боли не было. Всегда ноющая спина легко вынесла это испытание и не поморщилась. Натянувшийся от движения живот совершенно не возражал такому отношению. Тенген был абсолютно счастлив. Хотелось победно рассмеяться в голос и сделать еще какое-нибудь сложное движение.

Танджиро сидел на энгаве рядом с Зеницу и во все глаза смотрел на поединок. Из окна поместья Бабочки за ними незаметно наблюдала Шинобу.

— Узуй-сан такой ловкий, — завороженно проговорил Агацума.

— Дааа… — протянул Камадо, который давно не замечал за этим телом такой прыти.

— Кукольные глазки хоть и не Кукольные глазки, но все равно чертовски крутой! — вторил им перевязанный Иноске. — Я тоже подерусь с ним! И с Монображником! И отберу их территории себе!

— Идиот, тебе нельзя сражаться, — Зеницу перехватил друга, уже готового прыгать с энгавы. — Аой прибьет тебя, и Кочо-сан тоже…

Мысли о вчерашнем не отпускали Танджиро. Юный мечник ожидал, что Тенген пролежит в постели около недели с ожогами, как это было у Тамаё, однако «горение» будто бы пошло ему на пользу. Когда наставник отлучился вечером, он сидел около его тела и внимательно принюхивался, но ничего подозрительного не улавливал. Словно Тенген просто глубоко спал. Словно ничего не произошло. От собственных переживаний Танджиро едва заснул ночью. Зеницу не спал вместе с ним, и вместе они перебирали всевозможные теории о том, что произошло и чем все закончится. Камадо не мог не заметить, что его друг стал куда спокойнее. Имя наставника больше не заставляет его скулить и хныкать, словно они нашли наконец общий язык.

Поединок продолжался еще пятнадцать минут, за которые мечники сделали несколько коротких перерывов. Близилось время ужина, но они, словно заигравшиеся дети, в упор не замечали времени, поглощенные друг другом. Только они, только мечи, только эта вытоптанная поляна, только свист ветра от резких взмахов.

Наконец, Ренгоку, тяжело дыша, сделал жест, завершающий сходку. Узуй громко выдохнул и профилактически крутанул туловищем в обе стороны. Спина безболезненно хрустнула. В глазах плескалось море радости.

— Ренгоку-сан, Узуй-сан, — Камадо спрыгнул с энгавы и подошел к ним. — Скоро ужин, вы хотите пойти? Я могу предупредить девушек, что вы хотите еще посражаться.

— Камадо, мальчик мой, мы пойдем. Спасибо тебе.

— Кукольные глазки, давай сразимся! Я поднялся в ранге! Я скоро стану столпом!..

Мечник с карточными серьгами очаровательно улыбнулся, но Зеницу позвал его и потащил Иноске в поместье, и он махнул рукой – «до встречи». Узуй перехватил мечи в задний захват, переложил в одну руку и небрежно поправил волосы. Ренгоку уже шел в сторону поместья.

— Еще успеем в сэнто зайти, - догоняя его, сказал Тенген. — Мы блестяще уработались.

— Ты прав. У нас еще пол часа, надо поторопиться.

Тренировочный инвентарь был прибран в положенное место. Мечники взяли полотенца, сменную одежду и направились мыться. В поместье Шинобу тоже установили душ, подобный тому, что был у Тенгена дома. Даже целых три.

Тенген завязал золотистые волосы в высокий хвост и сделал из него петлю, чтобы не намочить. Ренгоку же наоборот решил помыть голову. Стоя спинами друг к другу, они сбросили одежду и заняли лейки, разделенные невысокими перегородками.

Отчего-то именно сейчас Кёджуро вспомнилось то, что Тенген имел наглость сделать с утра. Красноречиво продемонстрировал ему вернувшуюся утреннюю эрекцию. Это означало, что теперь он снова сможет физически сблизиться со своим тсугуко, надо только вернуться в свое тело…

Еще пару дней назад Ренгоку со стыдом ловил себя на мысли, что ему хорошо в новом теле, которое не знало встречи с Третьей Луной и было почти абсолютно здоровым и полноценным. Конечно, у Тенгена были свои травмы, ноющие временами от перегрузок, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что Пламенный столп ощущал каждый день. Особенно он устыдился своих мыслей, когда с Тенгеном случился этот странный «приступ» и выступил демонический орнамент. Друг страдал за него все эти дни и ни разу даже не пожаловался. А теперь, когда он вновь пышет невесть откуда взявшимся здоровьем, Кёджуро до боли костях хотел назад, хоть на один день ощутить себя прежним. От собственного лицемерия к горлу подступила тошнота.

А мальчишка Камадо… Его мальчик, мучающийся от неспособности Ренгоку начистоту выложить свои проблемы, теперь снова сможет получить желаемое.

— Блестяще о Камадо задумался?

— А? Да… Я… — Ренгоку почти вздрогнул от внезапно раздавшихся слов.

— Стоишь под водой уже две минуты без движения. Мойся, не то опоздаем к ужину. Да, теперь перед тобой открываются блестящие перспективы вставить ему и не высовывать до самого утра… — Тенген увлеченно смывал мыльную пену с ног, не подставляя под струи воды голову.

— Узуй!

— Ну что? Хаори подстелить не забудь.

Кёджуро наконец нашел применение своему росту, дотянулся до чужой лейки и направил ее в лицо Тенгена.

— Ай, да какого… — мечник забыл, что его руки покрыты мылом и провел ладонями по лицу, убирая воду. — Сука, мыло! Кё, твои глаза вообще-то!

Кёджуро засмеялся, глядя на то, как Тенген пытается вслепую найти высокую лейку и промыть глаза. Однако он прав, зрение и правда его, и оно только что пришло в норму – надо беречь. Поэтому он выключил воду у себя и перешел в секцию Узуя, чтобы помочь ему.

— Я здесь, не дергайся.

— Блестяще помогай мне, раз шуток не понимаешь. Годы идут, а твой лучший прием все еще облить меня из душа…

Кёджуро промыл руки под струями воды, аккуратно обхватил лицо шутника и подставил под лейку. Затем положил руки на щеки и провел по закрытым векам большими пальцами. «Какое маленькое… — мечник понял, что одной ладонью может почти полностью закрыть «свое» лицо — …а глаза огромные, и ресницы очень длинные».

— Блестяще залюбовался? — Тенген приоткрыл покрасневшие глаза со вздутыми капиллярами.

— Ты хорошо видишь? Еще нужно помочь?

Мечник по очереди закрыл оба глаза и сказал, что все в порядке. Болеть со временем перестанет. Только краснота вызовет вопросы, и Тенген заранее обреченно цыкнул. Казалось, на этом помывка окончилась, однако Кёджуро сам выключил воду в секции и внезапно схватил друг за шею, грубо прижимая к стенке. Столп Звука глянул на него со смешением беспокойства и непонимания.

— Тенген, — вкрадчиво начал истребитель. — Хватит шутить про хаори. Я тебя предупреждал.

— Ты пользуешься тем, что я блестяще уязвим перед тобой?

Шальная мысль овладела Узуем. Он хорошо помнил почти все выражения лица Ренгоку и легко воспроизвел одно из них – похотливо-просящее. Не хватало только просьбы придушить посильнее. Кёджуро вздрогнул, но отталкивать столпа было некуда, поэтому он выпустил его и отошел сам. Смотреть на собственное лицо с таким выражением он так и не привык.

— Знаешь, — Тенген вернул «нормальное» выражение. — Мы делали это на хаори и ни разу не испачкали его. Но стоило тебе остаться одному…

Кёджуро закатил глаза, прижимая руки к лицу. Он хотел не только напомнить о том, что шутки пора заканчивать. Где-то глубоко внутри жило странное желание узнать, как он ощущается в чужих руках. Какого Тенгену было прижимать его к стенке душевой секции? Возможно, именно поэтому он не отверг его следующую просьбу.

— Подожди, — сказал Узуй. Ренгоку, собирающийся уйти, обернулся. — Кё, я хотел… — мечник несвойственно самому себе растерялся и нервно погладил щеку, как бы убирая мешающиеся волосы. — Можешь блестяще обнять меня? Я хотел узнать, как ты чувствовал себя при этом.

Кёджуро ощутил, как румянец расцветает на его лице и неловко сжал кулаки. Вообще, ничего из ряда вон Узуй не попросил. И не важно, что они без одежды и только что закончили мыться. По крайней мере здесь их никто не застанет. Но когда-то они успели сделать довольно много, вдруг это только начало того, что друг хотел бы ощутить на его месте?

Пауза затягивалась, и Ренгоку услышал, что Тенген уже начинает жалеть о своих словах. Поэтому просто подошел и прижал его к себе. Правой рукой обнял за плечи, левой погладил голову и все-таки намочил ее. Мечник не ожидал, что обнимать свое тело будет так приятно, и в какой-то мере понял Узуя, который обожал зажимать его везде, где придется. Он самая настоящая грелка, и эти горячие ладони на груди ощущались даром свыше. Сейчас он показался сам себе особенно маленьким и даже хрупким.

Тенген зазвучал совсем иначе. Ему самому вдруг стало мало этих простых касаний, но он молчал и не двигался. Нужно взять от момента как можно больше, ведь, скорее всего, больше этого никогда не повторится.

— Мы все же опоздаем. Нехорошо.

— Блестяще плевать. Кё, спасибо за это...

Узуй отстранился и сжал большую ладонь у себя на голове. «Я скучал» успел сказать его взгляд, а потом он отвернулся за полотенцем.

***</p>

Ужинать снова решили в своих комнатах. Грядущий закат украсил стену золотом. Занавеска у открытого окна слегка танцевала на ветру. Столпы сидели за столиком перед исходящими паром тарелками с лапшой. Ренгоку разливал чай, Узуй без энтузиазма поглядывал на свою порцию.

— А если я блестяще себя чувствую, можно поесть, как человек?

Кёджуро замер с чайником в руках. «Как человек?». Керамика стукнула о лакированное дерево.

— Тенген…

— Зря я это сказал, — перебил мечник. — Блестяще извини, я был сильно не прав. Давай ты не будешь держать чайник так, будто сейчас ярко разобьешь об мою голову. Она же твоя… Но если серьезно, я хочу попробовать.

— Ты уверен, что готов? Все, что желудок не осилит, выйдет обратно. А если захочешь сдержать, выйдет с кровью.

— Я сегодня сделал массу ярких вещей, которые не смог бы еще сутки назад. Должно получиться. Если что, это будут мои унылые проблемы. Твоему Камадо я ничего не скажу, — добил Тенген последний аргумент.

Ренгоку сдался и махнул рукой. Ему и самому было интересно, как поведет себя тело на этот раз. Узуй ушел на кухню со своей тарелкой и вернулся через несколько минут. Он доложил себе мяса, жареных овощей, добавил соли и перца. Еще недавно Ренгоку без обиняков отобрал бы эту тарелку и щедро надавал бы своему другу по шее, но сейчас просто начал есть, пытаясь слушать тело напротив. Подозрительных звуков Тенген не издавал. Только голодное ворчание в животе, которое постепенно утихомиривалось. Похоже, и правда все обойдется.

— Еда какая-то… странная, — озадаченно сказал Узуй, проглотив кусочек курятины.

— То есть? – насторожился Ренгоку.

— Не знаю, как объяснить. Вкусы изменились. Какие-то… притупленные что ли. Может, твое блестящее тело отвыкло от такого?

— Возможно, это так. Как ты себя чувствуешь? Живот болит?

— Чувствую себя блестяще. Я все равно все съем, если ты хотел позариться! — Тенген даже придвинул к себе тарелку.

Кёджуро ничего не ответил. Странная еда? Притупились вкусы? Некстати вспомнился черный глаз с вертикальным зрачком и демонический орнамент. А могут ли демоны есть еду людей? Никто не задумывался об этом, и вряд ли кто-то знал. Лучше всего мечники знали наиболее характерные повадки демонов, биология их никого не волновала. Демонов нужно уничтожать, а не изучать и писать по ним учебники. Внезапная мысль показалась смехотворной. Учебники по демонам. Ренгоку даже чуть улыбнулся, но увлеченный лапшой Тенген этого не заметил. А ведь, если подумать… Будь у них книга с реальными знаниями о демонах, было бы проще охотиться? Может, демонов можно классифицировать, присвоить им ранговую систему и больше не допускать ошибок вроде зачистки на горе Натагумо или… его тогдашней миссии. Но тогда обучение молодых охотников затянулось бы еще дольше. Нужно было бы организовывать специальную школу и искать постоянных учителей среди профессиональных истребителей. Среди столпов. А у столпов итак работы до небес…

Сам Кёджуро, как и Сенджуро, в школу никогда не ходил. Грамоте и письму его обучили родители, младшего брата он обучил сам. Когда отец отвернулся от них, мечник стал читать книги, которые находил дома. Так он изучил элементарные основы географии, биологии, истории, философии и астрономии. Когда их семья была полноценной, Шинджуро с энтузиазмом набивал сына всеми возможными знаниями. С раннего детства Кёджуро усердно усваивал все тонкости планирования и стратегии, механику человеческого тела, основы выживания… Долгое время мечник жалел, что Сенджуро так и не застал того самого отца, полного жизни и любящего своих детей.

И все же, слушая разговоры обычных людей, Пламенный столп ощущал себя фантастически глупым. Он почти ничего не знал о мире, который его окружает, о политике, о сотне других стран и культур. Он умел убивать и не умирать. Но не умел ничего создавать, не умел водить машину, обрабатывать материалы, строить, шить…

— О чем блестяще задумался, мм? — Тенген хлопнул его по плечу. — Можно я еще съем? Ты прожорливый.

— Д-да, если ты хорошо себя чувствуешь, то можно.

— Все-таки быть тобой совсем неплохо. Только переучу тебя на нормальный режим. Блестяще не могу заснуть пол ночи и проснуться с утра.

Ренгоку хмыкнул, и Тенген понял его мысли. Хорошо жить в этом теле, только пока он «блестяще» себя чувствует. Ведь раньше он таких слов не говорил.