Глава 12. Не сдох, и ладно (1/2)

Ояката-сама был в курсе инцидента с переселением душ у столпов и выразил Ренгоку соболезнования и надежду на их скорое возвращение на свои места. Оказалось, что по его просьбе Шинобу отправляла ему отчеты о состоянии Кёджуро. Мечник дыхания Пламени всегда был честен с Главой корпуса охотников, не посмел он соврать и сейчас. Вчера его тело повело себя крайне тревожно. Он рассказал со слов Узуя об инциденте в своем поместье и о том, что произошло потом. Похоже, Тамаё была их последней надеждой. Ее действия напрямую влияют на текущий ход событий.

— Ояката-сама, — Ренгоку опустил голову. — Что бы ни случилось, я буду всем сердцем предан корпусу и буду прикладывать все усилия для борьбы с демонами.

Глава протянул ему руку, и мечник положил свою поверх его ладони. Невидящие глаза были уставлены куда-то сквозь грудь столпа. Теплая улыбка не сходила с его губ. Голос прокрадывался в сознание и грубо укрощал тревогу и страх.

— Дитя мое, — тихо заговорил он. — Мы с тобой на деле убедились, что в мире существуют демоны, живущие на мирной стороне.

— Нам с Тенгеном нужно ехать к Тамаё.

— Тогда отправляйтесь. Кёджуро, — Глава крепче сжал его руку. — Твой вклад в работу корпуса неоценим. Я изучал отчеты Шинобу о твоем состоянии. Столпы всерьез обеспокоены твоим здоровьем и способностью выполнять серьезные миссии. — Ренгоку поджал губы и опустил глаза. — Когда ты вернешься, нам нужно будет принять важное решение. Я созову собрание, и мы вместе рассудим, как поступить. Возможно, тебе придется временно оставить наши ряды.

Мечник почувствовал, как пол уходит из-под ног, роняя его в бездну бесполезности и отчаяния. Неужели столпы говорят о его отставке? Неужели Ояката-сама согласен с ними? Нет, нет и нет. Он не может оставить свое дело и опустить меч.

— Прошу тебя, не волнуйся, — умиротворяюще говорил Глава. — Ты старался изо всех сил и был достойным примером нам всем. Но ты забываешь об одном – о себе. Помогать истребителям можно не только на поле боя. Подумай об этом, Кёджуро.

***</p>

Когда Ренгоку отодвинул сёдзи в комнату, Тенген еще спал. Лежал он, свернувшись калачиком, лицом ко входу, его левая рука чуть свисает с кровати. «Боги, какой я милый, когда сплю…» — мечник невольно вспомнил рисунок, который Тенген хранил в секрете. Теперь он не удивлялся его существованию.

Легкие занавески покачивались от приоткрытого окна, в комнате так свежо и… поразительно спокойно. Кёджуро даже замер на пару мгновений, чувствуя, как эта атмосфера гасит его тяжелейшие мысли после разговора с Главой. Часы показывали почти одиннадцать, солнечный свет отчаянно освещал палату, но сну мечника это едва ли мешало.

Кёджуро бесшумно дошел до шкафа и приоткрыл дверцу. К счастью, не скрипнула. Острый слух уловил слабое движение.

— Доброе утро, — сонно сказали из кровати.

— Тенген… как ты? — Ренгоку забыл, что хотел в шкафу, и уставился на свое тело, блаженно моргающее от солнца.

— Есть штаны или хотя бы фундоси?

— К-конечно… сейчас.

Тенген лег повыше, но одеваться не спешил. Выглядит так свежо и бодро, что даже не верится, что вчера его четырежды топили в ванне во избежание инсульта. Ренгоку сел на стул около его кровати и изучающе посмотрел на него.

— Дай руку, — вдруг сказал мечник. Кёджуро послушался и протянул правую ладонь. Узуй схватил ее и быстро опустил на самый низ живота, практически хлопнув себя.

— Ты что творишь?.. — но возмущение отошло на второй план, и Ренгоку удивленно раскрыл рот. Под его рукой была эрекция.

Тенген хитро улыбнулся, дал ему отдернуть руку и зашуршал постелью, надевая предоставленную одежду. Кёджуро сидел и во все глаза смотрел на него, не веря в происходящее. Вот Узуй вытянулся во весь рот и широко зевнул. Вел себя как ни в чем не бывало и даже широко улыбнулся, глядя на поалевшие щеки своего друга.

— К-как ты себя чувствуешь?

— Кё, мне так… хорошо, — Тенген мечтательно уставился в потолок.

— Серьезно?

— С тех пор, как я оказался в твоем теле… Боги милостивые, мне ни разу не было так блестяще хорошо, как сейчас. У меня совсем ничего не болит, — он томно прикрыл янтарные глаза.

— Даже кожа?

Узуй кивнул. Кожа на вид была абсолютно нормальной, здорового цвета. Ренгоку рассеянно захлопал глазами и шумно сглотнул. Неужели то, что творилось с ним вчера, было своего рода регенерацией? Тогда он сможет окончательно поправиться через несколько таких «приступов»? Или это временный эффект? Неожиданно Тенген заморгал и как будто прищурился, затем закрыл правый глаз.

— Кё… Я вижу.

— Видишь?

— Черт возьми, я отлично вижу!

— Ты что-нибудь помнишь? – Ренгоку хотелось помотать головой и услышать еще раз. Это не обман? Ушла вся боль, и восстановилось зрение?

— Я был в уборной, когда все началось. Начал выдыхать блестяще горячий воздух, жар стал чертовски сильным. Помню только, как дошел до Шинобу.

— Больше ничего? — Узуй отрицательно покачал головой. — А что ты чувствовал?

— Как меня блестяще прожаривает изнутри. Кровь горела. Я думал, что умираю.

«Понимаю» — пронеслось в голове Ренгоку.

— Подожди, — вдруг сказал Тенген, словно его что-то осенило. — Все началось не в уборной… А после встречи с твоим отцом. Я был в ярости, ударил ворота. И по дороге сюда понял, что уныло плачу, но мне удалось себя успокоить. У меня даже голова закружилась. А потом я все рассказал тебе и снова начал плакать, но остановиться уже не мог. И после этого тело начало блестяще греться.