Глава 4. Запрет на опускание меча (2/2)

— Ренгоку-сан, я Вам так и не сказал… — робко произнес Танджиро. — Б-большое Вам спасибо. Что спасли меня сегодня. Я ничего не помню, но знаю, что Вы упали из-за меня. Но, п-пожалуйста, не рискуйте ради меня жизнью, Ренгоку-сан! Вы столп и гораздо ценнее для корпуса истребителей, чем я.

— Камадо, не говори так, — Кёджуро, вытаращив и без того большие глаза, даже приподнялся на локте. Он хотел сказать что-то еще, но сёдзи вдруг отодвинулись. На пороге стояли столп Звука и его тсугуко.

— Камадо, — слащаво пропел Тенген. — А давай-ка ты блестяще расскажешь нам, что за херня сегодня произошла?

***</p>

Танджиро медленно пришивал очередную пуговицу, силясь восстановить в голове события, но вместо этого больно уколол палец и сжал зубы. Все как в тумане. Попытки вернуться к тому страшному моменту скатывались к падению наставника с обрыва. Столп Звука закатывал глаза, но молчал. Зеницу отчаянно клевал носом, но старался быть внимательным и встать на защиту друга в случае чего.

— Мальчик мой, успокойся, — мягко сказал Кёджуро, кладя теплую руку на его плечо. — Если не получается, ничего страшного.

— Так значит ты, — Тенген потер переносицу, переключая внимание. — Видел паутину.

— Что-то вроде. Я то видел ее, то не видел. Это явно демоническое искусство крови, на ней были какие-то знаки. Чем ближе подходил Камадо, тем ярче они становились. Думаю, ты был прав, мы имеем дело с каким-то гипнотизёром, — отвечал Кёджуро.

— Я ничего не видел, — прошептал Танджиро. Зеницу вяло подтвердил.

— У него, — Тенген опять закатил глаза и ткнул пальцем в Пламенного столпа. — Зрение лучше, чем у нас всех вместе взятых. Так что, не надо тут блестяще удивляться, что Вы не видите некоторых вещей.

Кёджуро чуть поджал губы, чувствуя неловкость за свой левый глаз, который едва различал лицо человека в трех метрах. Последний глаз нужно особенно беречь…

— Кровь… — продолжил юный мечник, словно не слышал Узуя. — Я очень четко ощутил запах крови. Это просто не могло быть обманом. Там мог быть мертвый человек.

— Ты говорил о крови Незуко, — напомнил Ренгоку.

— Не помню. Помню, что не мог бездействовать. Там могло быть тело. Кому-то нужна была помощь.

— Это место слишком далеко от парка, — вдруг встрял Агацума, и все взгляды обратились на него. — Недавний погибший не дошел бы оттуда до парка. Где-то есть еще эти паутины.

— Желток блестяще прав, — щелкнул пальцами Узуй, игнорируя возмущенное «как ты меня назвал?». — Мы пойдем прогуляемся и поищем информацию. Скоро сумерки, и тварь может показаться. Нет, Ренгоку, сегодня ты должен остаться и отдохнуть. Ты чуть уныло не сдох, поэтому дай себе хоть небольшую фору, а Камадо за тобой присмотрит. — Тенген хлопнул в ладоши. — Мы не увидим паутину без твоего блестящего зрения, но это может быть не единственным оружием демона.

Кёджуро устало капитулировал и лег на футон. Спорить с Узуем не было никаких сил и никакого смысла. Друг прав – он все еще должен усиленно беречь себя. Кроме того, они просто идут искать информацию. Танджиро пришивал последнюю пуговицу кители, уйдя в свои мысли. Ренгоку снова вспомнил совет своего друга и даже подумал, что тот специально их оставил. Черт знает, что надумал этот Камадо, но слова про «не нужно рисковать ради меня» были крайне тревожными.

— Ренгоку-сан, — Танджиро опередил открывшего было рот столпа.

— Да?

— Вам нужно отдохнуть и… и, если нужны какие-то лекарства, то скажите. Я могу прямо сейчас купить что-нибудь. А еще я… я не понимаю! — вдруг почти вскрикнул мечник. — Как Вы можете быть таким спокойным? Вы едва не погибли из-за меня! Как Вы можете просто говорить со мной? Вести себя как ни в чем не бывало…

— Камадо, мальчик мой, успокойся.

Ренгоку плюнул на все свои тяжелые мысли, серьезные разговоры, веские причины, протянул руку, аккуратно взял тсугуко за предплечье и потянул к себе. Он хотел сесть и приобнять его, но постепенно нарастающая боль в спине угрожающе щерила клыки и игриво покусывала позвоночник. Словно лишившись воли, Танджиро покорно лег головой на крепкое плечо, прижался к столпу всем телом и обнял его. Он с упоением чувствовал, как его обнимают в ответ и поглаживают по щеке. Чувство стыда за свою оплошность стало еще острее. Кёджуро нежно поцеловал парнишку в лоб, долго не отрываясь от него, и прижался щекой к месту поцелуя.

— Все, кто родился, обречены на смерть, — начал Ренгоку. — А такие, как я, особенно. Моя династия – заклятый враг каждого демона. Я хочу сказать, что… мне не страшно умереть. Мальчик мой, прошу тебя, будь готов к одной важной вещи в своей жизни: однажды по твоей вине погибнут люди. Не важно, кто и как, но их смерти будут на тебе. Так было со мной. Я обещал матушке защищать тех, кто слабее, но я не всесилен. И ты не всесилен. Когда это случится, ты должен найти в себе силы встать и идти дальше. Это будет тяжело, но ты справишься.

Ренгоку замолчал на некоторое время, просто наслаждаясь зыбким покоем. Он так долго не мог позволить себе по-настоящему обнять его, и уж тем более дать вот так вот лечь. Танджиро закрыл глаза, слушая размеренный стук его сердца, и благодарил Тенгена за каждый удар, каждый вздох и каждое слово, которое он слышал.

— Когда я потерял свой отряд… я пил несколько дней. Думал о том, чтобы оставить свое дело. Похоже, это особенность Ренгоку – топить травмы в алкоголе. Меня спасло только две вещи: драка с Тенгеном и слезы моего брата. Узуй здорово побил меня, когда я только заикнулся об отставке. Он убедил меня в том, что погибших это не вернет, а демонам даст больше шансов на процветание. А Сенджуро… он видел мое состояние и очень сильно боялся, что я стану таким же, как наш отец. Я обязан был поднять меч. Никто не разрешал мне отпускать его. Камадо, если ты однажды потеряешь меня, помни эти слова. Я не разрешаю тебе опускать меч.

Снова воцарилась тишина. Танджиро думал, что расплачется, но этого не случилось. Он очень серьезно воспринял эти слова и выжег их у себя в мозгу и на сердце. Наставник не разрешил ему опускать меч.

Молчание затянулось, и юный мечник понял, что Ренгоку заснул. Он аккуратно погладил его по груди, наощупь нашел шрам на солнечном сплетении. Расслабившаяся рука соскользнула с его бока и упала на футон. Сумерки постепенно овладевали комнатой, нагоняя сон. Оранжевая полоска исчезающего солнца таяла на стене.

Камадо сел и посмотрел на умиротворенное лицо наставника, перевел взгляд на солнечное сплетение. Под скудным освещением затухающего заката он увидел что-то на груди столпа. Чтобы разглядеть, ему пришлось прищуриться и низко наклониться. Едва-едва видимая выцветшая полоска. Как будто древний шрам, от времени ставший пунктирной линией. Камадо попытался разглядеть его начало и конец и понял, что не может. Кажется, начало было под левой ключицей, но где же конец? Он настолько длинный?

«Как я раньше его не замечал?». Но юному мечнику не суждено было дойти до «истины» - Кёджуро перевернулся на бок и прикрылся рукой, словно не хотел такого пристального внимания к этой детали своего тела. Щемящая нежность расцвела в сердце, перекрывая всю печаль. Камадо наклонился и осторожно поцеловал приоткрытые губы. Мучительно захотелось большего, но наставнику очень нужен отдых.

***</p>

Танджиро чувствовал, что провел в купальне слишком много времени. Он никак не мог остановить собственную руку и разгоряченное воображение. Яркие воспоминания, оставшиеся после онсэна, плясали в его голове. Воображение дорисовывало красивые позы, в которых он сидел сверху, а теплые ладони гуляли по его телу.

Будучи в объятиях своего наставника, он думал, что попробовал все, но теперь его воображение стало куда живее. Способствовали этому периодические походы в книжные магазины. Камадо специально подбирал время, когда посетителей было как можно меньше, находил заветные книги для читателей постарше и украдкой изучал содержимое. Осознание, что от силы три позы – это не все, что доступно на свете, будоражило его кровь и заставляло рваться в поместье Ренгоку снова и снова. К его сожалению, Кёджуро почти никогда не оставался в одиночестве. Дома были либо родственники, либо Узуй. Что там делал столп Звука, мечнику с карточными серьгами никто не говорил.

Когда Танджиро наконец соизволил помыться и освободить купальню, то чувствовал едва ли не обезвоживание. На его счастье, Ренгоку продолжал спать, а остальные еще не вернулись. Штаны и рубашка униформы аккуратно сложены около футона, поверх них лежит веревочка для волос – мечник просыпался и разделся на ночь. Пластырь права на лбу немного отклеился, и Камадо бережно поправил его. Плотнее укрыл наставника одеялом.

Смотреть на спящего Кёджуро входило в топ любимых занятий его тсугуко. Мечта, чтобы он обнимал во сне его, а не эту подушку, была в топе мечтаний. Желание все время греться его теплом – в топе желаний. Уступало оно только желанию спасти Незуко. Хотелось залезть под это одеяло, под сильную руку, прижаться и пролежать так до утра.

Но пришлось лишь грустно вздохнуть, лечь на свой футон и погрузиться в долгожданный сон. Когда вернулись Тенген и Зеницу, Танджиро спал уже пол часа. Измотанного тсугуко столп Звука отправил в постель, а сам пришел в соседнюю комнату. Грубо ткнув Камадо в бок, он шепотом спросил, давно ли спит Кёджуро. Ответ был утвердительный. Состояние Пламенного столпа – удовлетворительное. Вздохнув с облегчением, Тенген решил поведать о неожиданных находках утром.