Глава 2. О чем молчит Кёджуро (1/2)

Всю дорогу Танджиро лип к своему наставнику, хватаясь за любые темы для разговора. Узуй то и дело косился на них и фыркал, но не встревал. Так же он косился на Зеницу и предпринял пару попыток выстроить подобный диалог, но тот лишь изредка отвечал равнодушными взглядами или дежурными фразами и снова отворачивался к окну. «И почему он не боготворит меня так же, как этот Камадо – Ренгоку? Я недостаточно блестящий для его внимания? А может ему ярко удвоить тренировки?».

В доме глицинии мечников приняли как всегда радушно. Поместье было большое, с роскошным ухоженным садом и дорогим убранством. Гостям выделили две комнаты, что случалось редко. В доме было целое крыло, где каждые сёдзи украшены цветочным гербом. В этих комнатах обстановка была куда скромнее, но неискушенные истребители, жившие иногда толпой в лачугах, а то и на голой земле, ничуть не переживали по этому поводу.

К великому разочарованию Камадо столпы поселились вместе, а он с Зеницу вынужден был жить за стенкой, которая тут же обернулась для него неприступной плотиной на пути к наставнику. Агацуму же этот факт не расстраивал нисколечко. Пусть Тенген хоть на улице спит, ему ярко плевать.

Хозяева – родители, взрослый сын и девушка подросткового возраста – предложили охотникам щедрый ужин и объяснили правила поведения в их доме. В остальное время жильцов никто не беспокоил. Мечники всегда либо спали, либо готовились к миссии, либо лечились. Общение с ними происходило обычно только в последнем случае. Во всех остальных – это рядовые пожелания, приглашения и благодарности.

Кёджуро настоял на том, что поест в своей комнате, и бедный Камадо горько вздохнул. Хоть какой-то компании с наставником опять не получилось. Проявляя солидарность, мечники низко поклонились и разошлись по комнатам с подносами.

Сидящий за низким столиком Тенген не комментировал происходящее и просто своевременно подставлял свою тарелку Пламенному столпу. Жареный рис с овощами и мясом под соусом источал потрясающий аромат, мечник дыхания Звука отчетливо слышал голод в теле своего друга и старался есть посдержаннее, будто сам вообще не голоден. Подумаешь, не ел с самого утра... Кёджуро с обреченным лицом вытаскивал кусочки мяса из своей порции и перекладывал их Тенгену. На немой вопрос в багряных глазах он просто ответил:

— Оно не так приготовлено.

Что будет с Ренгоку, если он съест неправильно приготовленное мясо, Узуй не спрашивал. Вряд ли он будет радоваться жизни.

Времени было половина пятого вечера. Лежащий на футоне Тенген посмотрел на друга, который накапал свои капли в стакан воды и залпом выпил его. Надо спросить его сейчас. Нельзя, чтобы он уходил в свои мысли на миссии. Пусть выскажется без «посторонних» ушей.

Глубоко вздохнув, Узуй пошел в комнату тсугуко и тоном, не терпящим возражений, отправил их прогуляться по городку и послушать чего у местных. Возможно, кто-то недавно сталкивался с демоном, либо слышал об убийствах. Вернуться им было приказано строго до заката.

***</p>

— Я тебя блестяще слушаю.

В этот раз чай разлил Тенген и наблюдал за тем, как Пламенный столп качает пиалу. Он терпеть не мог этот жест за потенциальную опасность уронить емкость или пролить содержимое (чего никогда не случалось), и в то же время любил за то, что тот выдавал напряжение друга с головой. Ренгоку лишь устало склонил голову, чуть ссутулившись. Еще один тревожный звоночек – он никогда не сутулился.

Они сидели на коленях за тем же столиком, напротив друг друга. На столике дымился чайничек, распространяя по светлой комнате травяной аромат. Пламенный столп наклонился вправо и пересел по-турецки, умудрившись не пролить при этом чай.

— Кёджуро, — столп Звука наклонил голову так, чтобы заглянуть ему в глаза. — Что случилось на онсэне?

***</p>

— Они нас специально выгнали, — обиженно сказал Зеницу, пиная камушек.

Тсугуко перешли высокие деревянные ворота и оказались на городском рынке. Если где-то и можно собрать слухи, то только здесь. Танджиро глазел по сторонам, а Агацума с неприязнью морщился, не в силах нормально фильтровать оглушительный гомон.

— Может, найти какой-нибудь подарок? — Танджиро так ушел в свои мысли, что сказал фразу в слух.

— М? Кому? Моей милой Незуко?

— Что? Н-нет…

Незуко в этот раз осталась в поместье Бабочки. Танджиро изменил своим принципам и отправился на миссию без сестры. Все ради того, чтобы добиться возможности уединиться со своим наставником и наконец выяснить, почему тот вдруг выстроил между ними невидимый барьер. Этот факт, конечно, огорчил его громового друга, но что поделаешь. И потом, там сестре будет безопаснее.

— А кому тогда? — Зеницу вяло подошел к торговому ряду, без энтузиазма осматривая безделушки и пропуская мимо ушей зазывания торговцев.

— Да так… Я не придумал еще.

— Ты странный какой-то. И теперь это однозначно связано с Ренгоку-саном.

— Ты прав! — Агацума даже опешил и чуть не выронил браслет, который рассматривал у очередного лотка какой-то торговки. Не этот ли тип еще недавно так яростно отрицал свои чувства? — Ренгоку-сан самый лучший человек на свете! Зеницу, я люблю его!

Мечник дыхания Грома все же выронил браслет и обалдевшими глазами уставился в лучащиеся радостью глаза Камадо.

***</p>

— Ты блестяще сделал… что?

Тенген замер с пиалой около лица, глядя на друга. Последнее слово он произнес с такой интонацией, как если бы Ренгоку сломал оба его клинка ничирин. И увел бы жену. Всех жен. И Зеницу.

Кёджуро сидел в абсолютно аналогичной позе с пиалой около лица. «Ты все правильно понял» - говорил его взгляд. Повисла тишина, которую Узуй смог нарушить только спустя минуту. Он шумно глотнул чай и поставил пиалу на столик.

— Ты переспал со своим тсугуко? — нет ответа. — Хотя, ты ему и про хаори свое рассказал. И про Красные фонари. Ну хоть про нас блестяще умолчал…

Ренгоку отпил чай и глянул укоризненно. Тенген поджал губы и понял, что не имеет права осуждать его уровень доверия к Камадо. Что хочет, то и рассказывает. Однако… что-то едкое шевельнулось внутри. Ревность? Истории, прочно связывающие двух столпов, теперь не только их достояние. Какой-то мальчишка теперь тоже с Кёджуро на предельно короткой ноге, и это… слегка бесило.

— Он хоть того стоил? — Тенген приподнял белесую бровь. Взгляд все еще слегка неверящий.

Ренгоку отвел взгляд, но легкий румянец на щеках все сказал за него. Боги, да неужели? В голове блондина никак не могло уложиться, что такой как Ренгоку возлежал с таким как Камадо. Этот мир явно сошел с ума. Внезапная шутка ужалила мозг столпа Звука. Он корил себя за каждую подобную шутку, но все же порой выдавал их. Несколько минут смеха, несколько минут сожаления, и забыли.

— Кё, — голос дрожит от сдерживаемого смеха. — Вы… вы не на… хаори это сделали?

Несмотря на жесткий взгляд Пламенного столпа Тенген все же прыснул от смеха и прижал кулак ко рту. В будущем он еще не раз вспомнит свою шутку и вдоволь насмеется, но не сейчас. Надо хоть немного держаться. Кёджуро хоть и сердился на подобное, но все же ощутил, как обстановка слегка разрядилась, что было просто необходимо.

— Нет. На футоне. Мы его полностью испортили.

— Блестяще, Ренгоку. Ты, как всегда, не знаешь чувства меры. А твой Камадо далековат от совершеннолетия. — Кёджуро поднял на друга такой взгляд, что Тенген сразу все понял. — Ты… хоть знаешь, сколько ему лет?

— Ему почти шестнадцать!

— Если твой Камадо пойдет и всем расскажет, что ты с ним сделал, ты уныло отправишься за решетку. Кстати! — Узуй слегка скривился от сдерживаемого смеха и сделал вид, что срочно нужно глотнуть чай. — Я знаю, что для тебя это важно, поэтому скажи… — мечник даже придвинулся ближе, словно хотел доверить другу сокровенный секрет. — На нем тогда было его хаори?

— Тенген, я принципиально не бью людей, если того не требует миссия или тренировка. Но для тебя сделаю исключение. Мое несовершеннолетие тоже не слишком интересовало тебя.

— Ладно, я тебя блестяще понял. Ты только скажи, что не так теперь? Я слышу, как твой Камадо в тебе души не чает, а тебя как подменили.