Part 2. (1/2)

Темноволосый юноша с грустью наблюдал, как последние лучи багряного солнца скрываются за огромными небоскребами, погружая мегаполис во мрак. Высотные здания центра города создавали ощущение полной никчемности перед теми, кто сидит на самых верхних этажах многоэтажек и с улыбкой наблюдает за тем, как развивается город, а вместе с ним и их капитал. Ван любил этот город всей душой, знал многие секреты, что хранят безмолвные воды и стены этих зданий, и он точно знал, кто стоит почти за каждым крупным убийством в этой стране.

Двигаться хоть на сантиметр со своего места, откуда виден огромный ночной клуб Мелиноя, расположенный на первом этаже многоквартирного дома, не хотелось от слова совсем. Он уверен: там его ждет самый настоящий всадник Апокалипсиса, именуемый смертью. Пса здесь боится почти каждый, кто имеет хоть какую-то информацию о криминальных делах верхушки общества. Та самая группа людей, которая не просто заправляет этим городом, а незаметно для всех граждан распоряжается их жизнями в угоду себе, с каждым днем набивая свои кошельки до краев.

Пусть Ван и довольно часто проделывал этот путь, а пропуск в Мелиною ему и не требовался вовсе, сегодня он боялся. Впрочем, он спешил. Стрелки наручных часов неумолимо двигались к цифре 11, приближая встречу Вана и Пса.

Прежде чем войти в шумный клуб и как обычно вместе с охраной подняться на второй застекленный со всех сторон этаж, он мысленно настраивался на разговор, в голове перебирая всевозможные варианты для своего оправдания. Янг, один из охранников, всегда приветствовал его на своем родном китайском языке, и Ван уже на автомате отвечал парой вежливых фраз, обсуждая, как всегда, спокойную обстановку в ночном клубе или же новые скандалы, касаемо торговых отношений с Китаем. Юноша всегда понимал, почему вышибале интересна тема Китая, ведь Янг там вырос и первое время даже работал, пока случайно не угодил к Псу. Темноволосый даже не знает хорошо это или плохо, что паренек работает телохранителем у такого жестокого человека. Однако жаловаться просто было не на что: платили хорошо и на сбыт товара не брали, что значительно уменьшало риск получить пулю в затылок.

Ван привык не обращать внимания на пьяные тела или кокетливые взгляды не только девушек, но и парней. Он медленным шагом поднимается на второй этаж, кивает в благодарность Янгу и проходит вглубь помещения, сразу же расстегивая на ходу три верхние пуговицы: разговор предстоит не легкий, а ему уже не хватает воздуха от страха.

– Как неожиданно, – мужчина удивленно вскидывает одну бровь вверх и отставляет стакан с виски на невысокий столик. В помещении звучит приглушенная музыка прямиком из добрых 90-х. Ван всем сердцем ее не любил, но каждый раз упорно молчал, запоминая от нервов больше новых строчек из знаменитых песен того времени. – Ты сегодня в гордом одиночестве.

Взгляд хищный, уверенный в себе, отчего юношу окутывает липкий, противный страх с головой. Требуется пара секунд, чтобы сделать два элементарных движения: сесть на диван и сразу же попросить официанта принести что-нибудь покрепче. В темно-зеленые глаза напротив смотреть не хотелось никому из этого огромного ночного клуба; каждый знал, что это делать не то что бы не рекомендуется, а запрещено негласным правилом.

– Как видишь, – усмехается Пес, расстегивая полы черного пиджака. – Ты знал, что у смерти вкус крови?

На этот вопрос нечего ответить. В голове в этот момент пустота, только свист одинокой пули проносится где-то рядом с ухом. Маленький кусочек металла врезается в стену позади юноши. Ван знает привычки Пса и старается не лезть на рожон, предпочитая сидеть спокойно и молча выполнять любые поручения. Однако гадкие мысли подсказывают, что мужчина прекрасно обо всем осведомлен: о том доме, о той работе, что пришлось проделать сегодня ночью весьма грязным способом, и о возможных последствия тоже. Никто не должен узнать о его промахе из государственных служб, Ван это прекрасно понимает, однако дело остается за малым: не оставить ни единого следа, убрать всех свидетелей, если таковые имеются, и вести себя чуточку осторожнее.

Возможно, когда Пес просил его быть чуточку осторожнее, он имел в виду не снюхивать порошок со стола дома.

Девушка, сидящая рядом с мужчиной, замирает на месте, боясь даже вздохнуть. Пес это сразу же замечает и плавным движением скользит ладонью по ее оголенному бедру, непозволительно ласково улыбаясь и нашептывая что-то на ушко. Юноша наблюдает за этой картиной не первый раз, все до ужаса типично и просто: второй этаж почти всегда оцеплен охраной, посередине огромного помещения стоит единственный стол и четыре дивана, почти всегда здесь несколько девушек в красивых вечерних платьях, официанты и охрана, реже Пес. Мужчина редко выбирается из своего кабинета ночью, предпочитая проводить переговоры без лишних глаз и шума, но сегодня он явно был не готов к какому-либо диалогу, тем более про чьи-то откровенно “великолепные” промахи, которые могут сильно навредить всем.

– Я бы не хотел это ощутить, – запоздало отвечает Ван, наблюдая за тем, как девушка осторожно проводит кончиком носа по шее мужчины, оставляя еле ощутимые поцелуи-бабочки на коже.

– Неужели? – Пес откладывает пистолет на стол, посылая своему собеседнику взгляд, полный ненависти и злобы, отчего юноше тут же хочется уйти из Мелинои раз и навсегда, вообще не попадаясь на глаза этому человеку. – Я думал, ты как раз за этим и пришел.

Разговор между ними затихает. Пока Пес вполголоса заинтересованно о чем-то переговаривается с девушкой, которая мягко улыбается своей белоснежной улыбкой и смотрит с азартом на покрытого татуировками и шрамами мужчину, юноша поворачивает голову чуть в сторону, наблюдая за людьми через толстое стекло. Сегодня слишком много посетителей, по обыкновению такое бывает только в выходные дни или когда Пес устраивает необычные шоу для любителей острых ощущений. Спарринги для клуба вещь весьма редкая, однако горячо любимая богатой молодежью, которая имеет особый, золотой, пропуск в ночной клуб Мелиноя. Тот редкий случай, когда Пес заботится не только о деньгах, но и о своих посетителях. Однако сегодня спаррингов нет, а людей по-прежнему много.

– Ты будешь сопровождать китайцев на сделке, – это поручение было озвучено резко, неожиданно, от чего Ван не сразу понял, что эти слова обращены ему. Запоздало повернув голову в сторону Пса, он кивнул на всякий случай, чтобы дать ему понять, что он согласен на любые поручения. Как всегда. Он не имеет права отказать, не этому всаднику Апокалипсиса точно. – Не забудь: чем меньше шума и крови, тем выгоднее сделка. Я не намерен больше прятать твой хвост, Ван.

Напоследок поклонившись, Ван без единого слова быстрым шагом направляется в сторону выхода со второго этажа, не желая, точнее будет сказать, боясь, находится в одном помещении с Псом. Один только его взгляд наводит страх, от чего дышать становится в разы труднее, а мозги начинают работать медленнее. Вот только это даже не половина всей беды: этот мужчина без промедления всадит пулю точно в цель, пробьет череп или же сломает пару костей. Липкий страх ощущается на коже до сих пор.

Ван обожал это ощущение легкой, ускользающей свободы, возникающей в момент его спуска, а чувство тревоги отступало на второй план, из-за чего парень замечал новые детали клуба и выражения лиц посетителей Мелинои, которые были ему не доступны со второго этажа. Когда смотришь издалека, не замечаешь важные детали, которые могут вскружить голову: высокие разрезы платьев у девушек, которые кокетливо улыбаются другим посетителям и пьют приторно-сладкие коктейли через трубочку, длинные ноги и чаще всего аккуратные туфли на тоненькой шпильке. Ван любил девушек всей душой, а они любили его в ответ. Он постоянно приковывал к себе множество взглядов: строгие костюмы или же классические брюки и рубашка, как акцентная вещь в образе, татуировки, что покрывали почти каждый участок его тела, обворожительная улыбка и, самое любимое у девушек, большой кошелек, набитый деньгами.

Он не то что привык к этому, а был даже согласен с данным фактом. Пес всегда повторял одну и ту же фразу касаемо девушек: ”Если хочешь, чтобы она была красивая, как в первую встречу, и улыбалась постоянно тебе, то дай ей то, чего она хочет. Не важно что это: квартира или новые туфли в ее коллекции, и то и то для нее важно”. Ван следовал этому правилу, с удовольствием предоставляя возможность девушкам заработать еще больше грязным, но обоим приятным способом. Ни хорошо и ни плохо, парень иногда и сам это понимал, однако он вырос в таком мире и такое положение дел его полностью устраивало.

Его устраивала продажность.

Пьяные тела то и дело затрагивали Вана, когда он пробирался осторожно к выходу, однако Янг отодвигал лишних людей в сторону, освобождая дорогу. Все та же пустая болтовня по поводу новых сплетен в мире бизнеса, какие-то небольшие, но прибыльные проекты, в которые Пес лично собирается вкладывать свои деньги, новые машины и девушки. Слишком много тем было затронуто в разговоре за последние десять минут, когда они шли до выхода. Однако Ван даже не слушал паренька, лишь изредка кивал головой и вкидывал подходящие по теме вопросы в диалог, изображая свою заинтересованность.

Прохладный ночной воздух заставляет недовольно сморщить нос. Все те же привычные неоновые вывески мегаполиса, которые сияют на каждом углу, созывая покупателей к себе. Хочется в один момент взять и отключить все электричество в огромном городе, чтобы табло не мозолили глаза. Однако за такие шалости не то чтобы дяди полицейские скажут ай-ай-ай и погрозят пальчиком с серьезным видом, за такое на несколько лет можно угодить в тюрьму или выплатить приличный штраф. Ни то ни другое Вана не устраивало, поэтому, тяжело вздохнув, он тянется за пачкой сигарет в карман брюк, сразу же прикуривая одну. Едкий дым поднимается ленивой ниткой вверх, почти сразу же растворяясь в темноте.

Город серый, скучный, однако Ван засматривается на черного котенка, что сидит через дорогу и следит за парнем, вытаращив свои небольшие ярко-желтые глазки. Картина забавляет, хочется взять этот небольшой пушистый комочек и погладить, но парень не двигается с места, предпочитая наблюдать издалека за действиями маленького зверька. Пушистое нечто делает шаг, второй, смотрит прямо на Вана, как будто ищет свое спасение, однако не проходит и пары секунд: кот шмякнулся сначала о бампер дорогой иномарки, а затем потерялся под колесами, напоследок жалобно посмотрев на юношу. Тот только сделал последнюю затяжку и с недовольным выражением лица бросил окурок на землю, придавив кончиком туфель.

Удобно устроившись на сидении автомобиля, Ван почувствовал непонятное ощущение в груди, как будто изнутри что-то давило на ребра и не давало покоя. Однако выдохнув, он завел мотор автомобиля и обратил внимание на оживленную в такое время улицу: вывески ночного города показались ему в этот момент не такими уж и ужасными, но люди самыми отвратительными. Кинув последний взгляд на то место, где последний раз черный котенок смотрел на Вана, как на единственное спасение, парень понимает, что никто не найдет в нем этого. Что угодно, но только не оно. Для этого чувства (чувства?????? С каких пор спасение – чувство?)у него нет места в душе, а значит он никому не подарит этого.

Холодный труп и котенок тому подтверждение.

Дважды вывернув руль вправо, Ван выехал на пустую ночную трассу. Редкие фонари, освещающие дорогу, и приглушенное радио, которое не дает думать слишком много. Впереди ждет пустая квартира и долгожданный сон. Ван вдавливает педаль газа в пол, разгоняясь до ста двадцати километров: не страшно, иногда необходимо даже.

____________</p>

День был напряженный, слишком суетливый для детектива Чона. Громкие разговоры сотрудников, постоянно хлопающая дверь кабинета, то и дело заглядывающая Минджу, которая носилась со всей документацией, как белка в колесе – это заставляло глаз нервно дергаться. К вечеру головная боль только усилилась, а пятая выкуренная сигарета и постоянно открытое окно заставляли Чон Чонгука чаще закрывать глаза на долгие секунды и считать на испанском до десяти.

Хотелось кого-нибудь убить.

Когда стрелки часов переваливают за пять вечера, в коридоре становятся слышны громкие голоса, приветливые фразы на прощанье; детектив облегченно выдыхает, падая головой на прохладную поверхность стола. Рабочий день официально окончен, поэтому многие сотрудники стремятся как можно быстрее покинуть здание полиции и вернуться домой, к семье, куда угодно, лишь бы не задерживаться в том месте, где каждый из них хоть раз имел дело со смертью. Однако Чонгуку спешить некуда; он только поворачивает медленно голову в бок и взглядом упирается в серую грунтовку стены, которая чуть выцвела на солнце со временем. Поток мыслей заставляет Чона недовольно свести брови к переносице и потянуться к пачке сигарет, что лежит на протяжении всего рабочего дня на краю стола. Это будет шестая сигарета по счету, но мужчине глубоко плевать. Хочется расслабиться, на пару минут избавиться от всего, что мешает дышать.

Он вытаскивает пальцами сигарету из почти опустевшей пачки и, выпрямляясь, закуривает. То и дело время от времени воображение подкидывает отвратительные картины обезображенного лица Виена, тот противный и несколько пугающий шрам на половину лица, борозды, спутанные и мокрые волосы. Мужчина не хочет видеть своего некогда возлюбленного таким; в его голове на протяжении нескольких лет хранился образ доброго паренька с лучезарной улыбкой, который дарил этому миру радость и любовь. Однако никакой образ не будет вечен, как показывает практика.

Всего каких-то два жалких года сделали из ласкового Виена взрослого, сексуального юношу, и только один взгляд заставлял мужчин вокруг довольно улыбаться и подходить знакомиться. По рассказам Тэхена за ним ухаживали многие, готовые оплачивать любые прихоти, лишь бы каждый день наблюдать за Виеном. Он стал недосягаем для Чонгука. Эти два образа в голове рушатся в один миг, спутываясь между собой, как паутинка черного паучка после сильного дождя.

Виену было восемнадцать, когда они с Чоном столкнулись в продуктовом магазине. Юноша, который только-только заканчивал старшую школу, налетел на будущего детектива, сбивая того с ног. Воспоминания из прошлого всплывают в памяти противной кинопленкой, но сейчас Чонгук позволяет себе перемотать весь этот фильм под названием “Любовь” без единой паузы.

Чон Чонгук помнит эти робкие, едва ощутимые касания рук на третьей прогулке, нежные поцелуи, что были украдены за домом родителей, помнит, как они вместе выбирали квартиру и обустраивали её. Младший всегда хотел светлую и просторную комнату, отдавая предпочтение небесно-голубому оттенку, старший же любил классические, строгие цвета в интерьере, однако всегда потакал желаниям своего возлюбленного. Только спустя две недели после их расставания, когда Чон понял, что все правда подошло к своему логическому завершению и писать кучу сообщений с просьбой вернуться смысла нет, он перекрасил стены в доме в светло-серый, разбавив черными и белыми деталями.

Готов ли он переворошить все прошлое Хан Виена, что было за эти два года разлуки, ради одной простой цели: докопаться до прошлого во всех его деталях? Да, готов.

Готов ли он увидеть обезображенное тело парня, что некогда дарил улыбку ему и ощущение любви? Нет, к этому он точно не был готов. К смерти никто и никогда не может подготовиться. Она приходит неожиданно по душу человека, забирая с собой самое ценное: жизнь.

Сигарета заканчивается слишком быстро, а мыслей не убавляется в голове от слова совсем. Чонгук встает со своего места, берет в руки пару бумаг, которые необходимо отдать Минджу, и выходит из своего кабинета, плотно прикрыв дверь. Кажется, что офис опустел полностью, но тихий топот ног и свет в коридоре говорят об обратном. Чон прекрасно знает, что директор Ли еще у себя: слишком много бумаг надо подписать и занести в общий реестр полиции для открытия дела об убийстве Хан Виена.

Из-за нехватки опыта работы в органах, младшего детектива Чхве Минджу заставили разбираться с документацией. Чон уверен, что девушка на протяжении нескольких часов не отходит от злосчастного принтера, то и дело нажимая на цветастые кнопочки и переворачивая страницы для новой ксерокопии рукописного протокола.

Просторный холл встречает мужчину привычным холодом и тусклым светом: ничего не поменялось с того момента, как утром Чон вошел в отдел по расследованию особо тяжких преступлений.

– Детектив Чон, – низенькая девушка отвлекает детектива, по-доброму улыбаясь.– Можете занести документы на подпись к господину Ли?

Чон на этот вопрос только утвердительно кивает, наблюдая за тем, как девушка поднимает палец вверх и бежит к рабочему столу с небольшой стопкой бумаг, дабы скрепить их для надежности железной скобой. Только сейчас мужчина замечает отсутствие обуви на ногах у девушки. Та, как ни в чем не бывало, шагает босиком по кафелю от стола до принтера и обратно, ни одна эмоция не выражает недовольство от холодного пола.

– Почему ты босиком?– вопрос напрашивается сам собой, однако лицо детектива такое же спокойное и расслабленное, как всегда. Кажется, что никто в отделе не видел эмоции младшего детектива, работая с ним в одном офисе на протяжении нескольких лет.

– Я стою у принтера уже пять часов, ноги ноют ужасно, – беззоботно проговаривает Минджу, отдавая четыре сцепленных листочка прямо в руки детективу. – Каблуки высокие, – пояснение, от которого Чон только вздергивает в своей привычной манере одну бровь вверх и молчит пару секунд, гипнотизируя улыбчивую девушку, что стоит у принтера и делает очередные ксерокопии.

– Принесите тапочки в отдел для таких случаев, младший детектив Чхве Минджу.

Фраза, брошенная в тишине огромного коридора, отскакивает от стен, заставляя девушку испуганно обернуться назад. Некая капля заботы проскочила в словах Чонгука, что непривычно было слышать. Улыбка детектива Чон Чонгука была редким явлением, а проявление заботы или вовсе заливистый смех, чем-то нереальным, недосягаемым для сотрудников отдела полиции. Однако Минджу замечает только удаляющуюся спину в глубине длинного коридора, смотрит пару секунд в пустоту, задумываясь, а после отмирает, когда слышит противный скрип двери и хлопок.

Кабинет господина Ли просторный, выполненный в светлых оттенках, преимущественно бежевых; несколько картин и даже пара неприхотливых цветков стоит на железной подставке, яркие стикеры на столе и большое зеркало в полный рост. Кабинет начальника отдела по расследованию особо тяжких преступлений и родной 313 являются полными противоположностями. Чон настолько привык к своим темным, нейтральным цветам кабинета и квартиры, что первые секунды глаза зацепляются за каждую деталь, рассматривают её, как будто это целое произведение искусства. Однако ничего, что бы цепляло душу, здесь нет, поэтому мужчина проходит вглубь комнаты и присаживается на стул. Господин Ли даже не поинтересовался, кто пришел и зачем, он продолжал читать документы, ставить размашистые подписи, размером с две строки, и заносить необходимые данные по делу в общий реестр полиции.

– Минджу просила вам передать, – прямо перед носом начальника падают те самые четыре скрепленных листочка.

Господин Ли отрывает свой взгляд от бумаг, поправляет очки одним пальцем, чтобы те совсем не упали на стол и не сломались. Взгляд начальника вопросительный, с легким прищуром, однако злости и раздражения нет, одна усталость. Мужчина откидывается медленно на спинку стула, потирает двумя пальцами переносицу и поднимает оправу с линзами вверх, укладывая очки на голове. Чон уверен, что со временем душки расшатаются и вовсе будут сползать с носа каждые десять секунд, но ничего не говорит по этому поводу, спокойно поправляя воротник белоснежной рубашки.

– С каких пор ты начал подрабатывать в нашем отделе почтальоном? – с явной издевкой проговаривает фразу господин Ли, слегка улыбаясь.

Чон только отзеркаливает действия начальника: тянет уголки губ чуть вверх, ощущая на языке привкус дежавю. Разговор с детективом Ким Намджуном всплывает обрывками в голове, а точно такая же фраза, брошенная до этого Чонгуком, заставляет того и вовсе отвести взгляд в сторону.

– Я здесь по другому делу, господин Ли,– Чонгук выпрямляется в спине и возвращает уверенный взгляд на начальника. – Кто ведет дело об убийстве Хан Виена?

– Детектив Мин, – просто ответ и заинтересованный взгляд. Чон и не ожидал больше, поэтому выдерживает небольшую паузу, кивает слегка головой, принимая полученную информацию к сведению.

– Вы должны это дело поручить мне, – фраза звучит уверенно, выражение лица становится отстраненным и безэмоциональным, а взгляд отдает холодом. Господин Ли уже привык к детективу Чон Чонгуку, поэтому терпеливо ждет, пока тот обоснует свою идею. – В деле Кан Со Хи точно такой же почерк убийства, идентичное место преступления, даже шрам на щеке одинаковый. А как вы знаете, серийные убийства легче раскрывать одному детективу. Поэтому я хочу, чтобы это дело вел я.

– Вы отбрасываете идею с чистым совпадением? – на все аргументы Чона грузный мужчина только согласно кивает, упираясь щекой на кулак и на секунды задумываясь.

– В нашей работе нет такого понятия, как совпадение. Разве вы не такого же мнения, господин Ли?

– Такого же мнения,– легкая пауза в ожидании ответа от начальника заставляет сердце Чона ходить ходуном от волнения, однако ни один мускул на лице не дрогнул, все то же беспристрастное лицо и тот же отстраненный взгляд. – Хорошо, забирай это дело, только тянуть не советую. Одно расследование и так висит на тебе, Чонгук.

– Я прекрасно осведомлен об этом, господин Ли,– младший детектив встает со своего нагретого места и, последний раз окинув слегка уставшим взглядом начальника, направляется к черной двери. – Хорошего вечера.

Напоследок кинутая фраза не вызывает какого-либо восторга или внимания, чисто вежливость и воспитанность младшего детектива; поэтому начальник отдела по расследованию особо опасных преступлений на это никак не отвечает, даже не отводит взгляд от реестра полиции, продолжая вбивать данные. Чон не дожидается ответа от господина Ли, прикрывает дверь за собой без лишнего шума и шагает по длинному коридору обратно в свой кабинет, облегченно выдыхая. Он не хотел, чтобы данный диалог затягивался надолго, поэтому сразу же перечислил все факты, заставив мужчину напротив задуматься на пару секунд, даже замолчать. Чонгук был готов обозначить серийность и одинаковый почерк убийств не только двух дел, которые произошли с интервалом в четыре года, но и закрытое давно расследование по Ли Су Рим. Однако это был бы последний аргумент, который младший детектив использовал бы в достижении своей цели; все же это дело помещено до сих пор в красную папку, несмотря на правила, и неизвестное происхождение. Пока что Чон не будет рисковать настолько сильно.

За проведенные десять минут в кабинете господина Ли в коридоре ничего не изменилось: все та же обстановка, приглушенный свет, звуки принтера и шелест листов, изредка разбавляемый матами Чхве Минджу. Та привычно стоит у своего рабочего стола и быстро перебирает пальцами документы, возможно, стараясь разложить их в нужной последовательности или найти бракованные страницы, на которых плохо пропечатался текст.

– Минджу, – Чонгук останавливается у принтера и берет уже давно напечатанные листы, передавая в руки девушки.– Можешь мне сейчас на флешку скопировать все материалы дела по Хан Виену?

Брюнетка сразу же что-то ищет в ноутбуке, активно двигая беспроводной мышкой по столу, но спустя пару секунд замирает, поворачивая голову к детективу, что в ожидании стоит напротив и следит за её быстрыми движениями руки.

– Разве это дело поручено расследовать не детективу Мину?

–Теперь это мое дело.

Чхве Минджу не задает лишних вопросов, просто быстро перекидывает нужные файлы на флешку, сразу же передавая её мужчине. Чонгук благодарно кивает и забирает вещицу, отмечая яркий розовый цвет внешнего накопителя.

– Завтра занесете в кабинет. Хорошего вечера.

В который раз за последний день Чон Чонгук чувствует на языке послевкусие от дежавю, слегка улыбаясь. Он кивает и быстро шагает в сторону своего кабинета. Думать не хочется сейчас ни о чем, огромное количество всевозможных вопросов, идей, предположений создали внутри Чонгука настоящий хаос, который вряд ли так просто будет привести в порядок. Дверь по прежнему скрипит ужасно громко в сравнении с тишиной отдела, даже противно, от чего мужчина недовольно морщится, оставляя распахнутым кабинет. Хватает со стола пару документов, быстро вкладывает их в прозрачный файл для большей сохранности, и прикрепляет в черную папку, которая лежала совсем пустой с начала рабочего дня на краешке стола. Чон еще как Тэхен вошел в этот кабинет достал её на всякий случай, сердце подсказывало, что это будет необходимостью.

Чонгук смотрит в открытое окно слишком долго, как будто старается увидеть там то, чего и на свете нет. Одинокие дома привычно стоят друг за другом, во многих окнах горит свет, значит, еще не так поздно. Веки сами закрываются, оставляя Чонгука в желанной темноте, а тяжелый вздох расслабляет. Открытые участки кожи ласкает холодный ветер, не давая мужчине окончательно провалится в пучину мыслей и захлебнуться там. Однако Чонгук понимает, что надо ехать домой, прочитать все документы, которые предоставила ему Минджу и выспаться. А самое главное – настроиться на расследование по убийству Хан Виена.

Открыть глаза Чонгуку дается с неимоверным трудом, возвращаться в реальность не хочется, ехать домой, где все воспоминания новой волной захлестнут с головой, тем более. Медленными движениями мужчина снимает с вешалки пальто и накидывает на себя, поворачиваясь лицом к зеркалу. Только сейчас мужчине приходит в голову мысль, что его взгляд и выражение лица пугает, одна усталость поселилась меж складок лба. Ничего больше. Однако Чон чувствует, что в душе бушует множество эмоций, желая сломать грудную клетку и заставляя сердце биться быстрее. Однако выражение его лица пустое, отстраненное, даже пугающее. Теперь он понимает, почему никто из отдела не имеет огромного желания иметь с ним дело, предпочитая скомкано здороваться, перекидываться парой фраз о работе и так же молча расходиться. Рука сама поднимается зачесать пару прядей угольно-черных волос назад. В карманах все на месте: ключи от машины и дома, флешка в кармане брюк. Ничего не забыто в прохладном кабинете на ночь. Мужчина хватает со стола черную папку и, закрывая дверь на ключ, уходит прочь, напоследок пожелав все еще работающей Минджу хорошего вечера.

На парковке остались два черных автомобиля, одиноко стоящих в темноте. Ветер на улице, пробирающий до костей даже через теплое пальто, мурашки по коже пробегаются по спине от каждого порыва, но Чон не старался идти быстрее к своей машине, он был полностью погружен в свои мысли и только в теплом автосалоне он возвращается полностью в реальность, выезжая на трассу. Поток мыслей, который не прекращался на протяжении целого дня, в мгновение останавливается, разрешая детективу облегченно вздохнуть. Чон помнит тот список, что писал на быструю руку, пока Ким Тэхен рассказывал все, что знал о Хан Виене. В первых строках было только одно имя: Ли Юнки. Мужчина тянется рукой к телефону, находит нужный контакт, тут же нажимая на звонок. Гудки, что разносятся на весь салон, смешиваются с музыкой, и только лишь спустя пятый противный звук в динамике телефона, слышен чей-то недовольный, слегка сонный голос.

– Рабочий день уже окончен, Чон.

Детектив на эту фразу по-доброму улыбается, совершенно не боясь, что кто-то увидит его настоящие эмоции. С этим парнем он знаком еще со времен старшей школы, поэтому это единственный человек, который знает его от и до и не боится высказать пару лестных замечаний в адрес детектива Чон Чонгука.

– Я знаю, сам только выехал из отдела. Я к тебе по другому вопросу, Юнки, – непонятное шуршание, чей-то приглушенный голос, еле уловимый мат сотрудника отдела национального агентства полиции: у Чонгука стойкое подозрение, что он кого-то прервал в очень личный момент, от чего улыбка становится еще шире.– Только не говори, что я очень не вовремя.

– Ты, идиот, очень не вовремя, – еле уловимый звук хлопка двери и тишина в трубке. – Что случилось?

– Мне нужно пробить пару номеров, – с ноткой издевки проговаривает детектив, выворачивая руль вправо и выезжая на почти пустую трассу, ведущую в спальные районы огромного мегаполиса. – Хорошо, немного больше, чем пару, примерно четыре десятка.

Чонгук тянет руку к панели автосалона и уменьшает громкость музыки, которая немного, но все же перекрывает голос лучшего друга. На том проводе повисло молчание, тяжелое дыхание и пара матов, что проскользнули случайно. Однако детектив уверен, что Ли Юнки специально сделал голос громче, чтобы тот прекрасно слышал, как в его сторону отпускают лестные комментарии и ругают все то, на чем стоит свет.

Пара желтых фонарей, которые светят раз через раз, раздражают уставшие глаза детектива, а пара встречных машин ползут слишком медленно, как будто и вовсе никуда не торопятся в поздний вечер понедельника; негодование возрастало с каждой секундой. Чон вдавливает педаль газа чуточку сильнее, увеличивая скорость ниссана: домой хочется неимоверно. Тем не менее там его ждет огромная работа, больше, чем, например, сегодня в отделе полиции по расследованию особо тяжких преступлений, от чего он недовольно поворачивает голову на бок и смотрит в первый раз за вечер на время. Девять вечера. Хочется упасть головой на подушку и провалиться в сладкий сон, чтобы уйти от проблем реальности, которые, как лавина, накрыли его с головой за последние пару дней. Однако дома его ждет только пара кружек крепкого кофе, отчеты по делу и воспоминания, которые Чон будет старательно игнорировать.

– Ты там жив?– издевательский вопрос детектива заставляет Юнки громко обматерить того прямо в динамик, от чего Чону даже приходится убавить громкость звука на звонке. – Я понял, что ты жив. В течение недели мне нужна базовая информация о тех людях, имена которых я пришлю тебе на электронную почту. Чисто списком сброшу. Устроит?

– Черт, – на это прозвище Чонгук кивает, а на лице снова появляется легкая, теплая улыбка. Все же Ли Юнки один из немногих людей в его жизни, которым позволено такое поведение по отношению к детективу. – Скидывай, результат пришлю в течение пары дней. Для таких вопросов ты мог просто сбросить элементарное сообщение.

– Я до ужаса хотел услышать твой сладкий и недовольный голосок, – Чон Чонгук заезжает во двор и ищет глазами местечко для парковки, то и дело поворачивая в бок руль.

– Отвратительно, детектив Чон Чонгук, не смейте произносить больше такое в моем присутствии.

– Как скажешь, Юнки, – голос обретает былую сталь и отстраненность в тот момент, когда мужчина наконец-то находит парковочное место.

– Всегда поражался твоему умению надевать маски слишком быстро.

– Это навык, который необходим каждому человеку, если ты, конечно, не хочешь получить из-за своей эмоциональности кучу проблем, – Чон глушит двигатель и вытаскивает ключи, укладывая их в карман пальто. Рука осторожно подхватывает телефон, что был поставлен на специальный держатель еще в самом начале, и смотрит на дисплей. – Такова реальность. Я скину имена чуть позже, хорошего вечера.

– Он был бы хорошим, если бы кто-то не позвонил так не вовремя.