Part 1. (2/2)

На том конце провода повисло молчание, как будто незнакомец пытается осознать только что полученную информацию от детектива. В какой-то степени Чонгук не имеет права винить его, он явно в первый раз увидел человека, что истекает кровью. В такой ситуации мозг отказывается думать, а тело как-либо двигаться. Возможно, расследования и десятки трупов сделали свое дело, и детектив Чон относится к этому спокойно, без страха и паники. Работа бок о бок со смертью сделали из него хладнокровного человека, который вряд ли будет думать о чьей-то гибели, как о великой потери всей жизни.

Он каждый день находится рядом со смертью. Уже не пугает. Чон научился с ней здороваться за руку, как старые добрые знакомые.</p>

– Виен, не дышит,– знакомое до боли имя прошибает насквозь, заставляет замереть на полуслове и не дышать. Чону требуются долгие секунды, чтобы прийти в себя и вспомнить, как говорить и думать. – Пульса нет. Пожалуйста.

Чонгук резко, без объяснений обрывает незнакомца на половине фразы и скидывает трубку, отбрасывая телефон куда-то в сторону. Все, что он мог посоветовать и помочь, он сделал, дальше – не его забота. Телефон начинает противно звонить, оповещая об очередном звонке с неизвестного номера. Как душевно больной, мужчина смотрит на загоревшийся дисплей мобильника и не моргает; веселая мелодия, что не менялась уже огромное количество времени, бьет по слуху ужасными переливаниями нот, заставляя Чона прийти в себя и скинуть вызов, а после отключить телефон вовсе.

Сердце отбивает бешеный ритм прямо по ребрам, заставляя дышать через раз. Никогда бы Чон не подумал, что до боли знакомое имя заставит его проснуться так резко, как будто его окатили ледяной водой. Рука проходится по волосам, зачесывая те назад, дабы не мешались у глаз, а после следует тяжелый вздох. Без облегчения и понимания всей ситуации, просто вздох, который, кажется, наполнен только тяжестью и горькими воспоминаниями. Образ младшего всплывает перед глазами почти сразу же: шелковистые волосы, которые Чонгук всегда любил перед сном лениво перебирать пальцами, розовые губы, что часто растягивались в солнечной улыбке и заставляли даже самого детектива в ответ искренне, хоть и не так красиво, но улыбаться. Весь образ Виена наполнен безграничной любовью и теплотой, возможно, сейчас Чон чуточку жалеет о том, что не остановил парня. Ведь на данный момент квартира мертва и пуста.

Он не может наполнить квартиру тем, чего у него уже давно нет. </p>

Спустя долгие минуты размышлений мужчина встает с кровати, последний раз кидает встревоженный взгляд на отключенный мобильный и уходит из комнаты, закрывая плотно дверь. Как будто боится очередного звонка.

Однако с его работой абонент смерть всегда на связи. </p>

_______________________</p>

Для первого рабочего дня на неделе слишком шумно. Несколько сотрудников отдела по расследованию особо тяжких преступлений пробегают вместе с огромной кипой бумаг мимо Чон Чонгука, легонько задевая плечом и толкая чуть в сторону. Кто-то из них сразу же извиняется и кивает головой, здороваясь, но некоторые и вовсе проходят молча мимо, даже не удостоив и одним взглядом молодого детектива. Чон на это только недовольно морщит нос и идет в свой кабинет, не обращая внимания на громкие обсуждения. Он никогда не любил шум и лишнюю суматоху. Однако огромное количество людей, сами того не осознавая, создают атмосферу хаоса, постоянно втягивая одного за другим в самое пекло. Если бы Чонгук был начальником отдела, то давно включил бы запрет на шум в свод правил, однако он всего лишь детектив, что начал свою карьеру относительно недавно. Поэтому ему приходится только обреченно вздохнуть в который раз и зайти в свой кабинет, захлопнув дверь слишком громко.

За всю ночь он спал от силы часа три, постоянно находясь в своих мыслях и воспоминаниях. Чонгук в целом не любил копаться в своем прошлом, предпочитая просто избегать его всеми возможными и невозможными способами. Однако отчаянный голос в динамике телефона, что разбудил его рано утром вчера перевернул все вверх дном. После целого дня раздумий Чонгук пришел выводу: что так давно он пытался похоронить в себе, всплыло наружу, заставляя жалеть о своих поступках и словах. Так упорно делал вид, будто в его в жизни все в полном порядке, что сам начинал верить в свою же ложь. Однако оказалось ничего не в порядке: старые раны на сердце начали кровоточить, как будто кто-то сдернул с них старые и прилипшие из-за засохшей крови бинты, обнажая их миру. Но с этим можно смириться со временем и вновь их спрятать, не в первый раз в жизни такое случается.

Дверка шкафа противно скрипит, а вешалка чуть гнется под тяжестью пальто, заставляя Чона с беспокойством посмотреть на свою вещь. Он не горит желанием идти обратно домой в мятом, поэтому пару секунд не отводит взгляда от глубины шкафа, надеясь, что все в порядке. Резкий стук в дверь заставляет детектива рефлекторно повернуть голову в сторону и с нахмуренными бровями уставиться на черную дверь, по которой второй раз настойчиво кто-то стучит. Чон, который провел в этом душном отделе от силы еще пятнадцать минут, уже устал. Обстановка сегодня явно отличается от той, что была в пятницу.

– Войдите, – единственно слово, слетевшее с губ, после того, как дверки шкафа плотно закрылись, а сам детектив удобно расположился за своим рабочим столом на кресле.

Не потребовалось и секунды, чтобы незваный гость дернул вниз ручку и прошел в кабинет 313. Взгляд Чона из заинтересованного становится недовольным, даже отчасти разочарованным. Господин Ли как обычно в черном костюме тройке, который каждый день мозолит глаза всем сотрудникам отдела, и в белоснежной рубашке. Однако вместо обычного приветствия или легкого взмаха руки, он открывает дверь шире, впуская еще одного человека. Оба детектива просто молча кидают друг на друга взгляды, и если один понимает, что происходит сейчас, то Чон Чонгук в полном ступоре, не моргая, смотрит на незнакомца. Тот одет в черные классические брюки и легкую атласную рубашку изумрудного цвета, в руках небрежно скомкано длинное пальто. Однако это нисколько не цепляет взгляд детектива Чона. Обычный юноша, что попал в отдел полиции по расследованию особо тяжких преступлений Сеула скорее всего в качестве подозреваемого или же свидетеля. Других вариантов у молодого детектива просто нет на этот счет.

– Чонгук, – голос начальника хриплый, как будто он здесь не с девяти утра, как все сотрудники отдела, а с поздней ночи работал, не покладая рук. – Это Ким Тэхен,– Чон не понимает от слова совсем для чего ему эта информация, но смотрит на юношу, которому, кажется, недавно только стукнуло двадцать лет.– Возьми у него показания по новому делу.

– Это не моя работа,– чеканит строго детектив Чон, окидывая мальчишку безучастным взглядом снизу вверх, замечая все больше интересных деталей.

– Мне все равно, – точно таким же тоном парирует Господин Ли, прямо в глаза смотря младшему детективу. – Тэхен сказал, что только тебе он будет рассказывать необходимую для следствия информацию. Не заставляй меня ждать больше пяти минут, иначе сам пойдешь писать отчетность по торможению расследования.

Чонгук безэмоционально откидывается на спинку кресла и возвращает свой взгляд на парня, что смотрит на молодого детектива так же уверенно, глаза в глаза. Рукава блузы, что висит на парне бесформенной кучей, испачканы чем-то; слишком хорошо на атласе видно противные разводы воды, смешанной с кровью. Руки некого Тэхена дрожат, но пальцы до побеления вцепились в никчемную ткань пальто, как будто именно эта вещь единственное, что может привести в чувства сейчас паренька. Чон слышит недовольный кашель старшего детектива, что пытается привлечь его внимание, и лениво переводит взгляд обратно на Господина Ли, едва заметно кивая.

– Папка с деталями дела?– чтобы узнать нужную для расследования информацию, необходимо хотя бы вникнуть в общие черты убийства. Иначе Чону придется слушать всю историю с самого начала от этого парнишки, который явно не заговорит сразу. Он уже не раз проходил такое, научен горьким опытом.

– Убийство свежее, пару часов назад только о нем сообщили в отдел. Постарайся узнать как можно больше, – Чон недовольно вздыхает, но все же кивает начальнику, в последующие секунды наблюдая за тем, как дверь тихо, со скрипом закрывается, а спина Господина Ли исчезает.

Тишина неприятно давит на обоих. Чонгук шел на работу только с одной целью: начать расследование по старым делам, которые время от времени за выходной всплывали в памяти, заставляя задуматься о многом.

Детектив поудобнее усаживается в кресле и смотрит на некого Ким Тэхена весьма заинтересованно, ожидая, когда тот хотя бы скажет слово или же сдвинется со своего места. Однако ничего не происходит: юноша стоит как вкопанный, смотря на детектива таким же изучающим взглядом, которым Чон смотрел на него парами секундами ранее. Его плечи до сих пор напряжены, дыхание обрывистое, а руки до побеления костяшек сжимают пальто нежно-кремового цвета. Чонгук прикрывает глаза и считает про себя до десяти на испанском, медленно успокаиваясь и приходя в себя. Его работа собирать улики и показания; можно считать, что он опять втянут в новое дело совершенно случайно, однако очень даже удачно.

– Почему именно я?– оба понимают, о чем спрашивает Чон Чонгук, однако ответа не следует. Минута, две, три. Терпение у детектива железное, однако сейчас держать себя в руках тяжело, учитывая события, которые произошли буквально одно за другим в течение пары дней. – Если ты будешь молчать, то мы ни к чему не придем, Ким Тэхен.

Тот смотрит пару секунд куда-то в окно и гнет губы в тонкую линию, не собираясь вообще что-либо сейчас говорить. Чон не понимает: сейчас этому человеку тяжело хотя бы выдавить из себя слово или же злость вперемешку с яростью закрывают тому рот противной холодной рукой. Тем не менее разговор необходим, только поэтому детектив идет на уступок и встает со своего места, ближе подходя к юноше. Тот вздрагивает, когда запоздало замечает рядом с собой мужчину и прикрывает на пару секунд глаза, делая шаг назад для мнимой безопасности. Однако ни крика, ни укора, ни пытливого взгляда: совершенно ничего нет из того, что успел себе придумать младший, нет. Чонгук осторожно одной рукой отодвигает Тэхена в сторону и наливает в пластиковый стаканчик воды, передавая его в ладонь юноше, а после так же не обронив ни слова садится на свое место в ожидании.

– Можно вешалку?– тихо произносит наконец Ким, поднимая свой взгляд из-под кудрявой челки на Чон Чонгука. – Пальто повесить.

Он не знает для чего, но все же поясняет свой вопрос. Чонгук спокойно говорит что-то о шкафе, который стоит рядом с Тэхеном, и замолкает, ждет, когда тот справится со своими демонами и все же сядет напротив него для дачи показаний. Все действия младшего, хотя насчет возраста Чон никогда не бывает уверен, слишком дерганные, с явной дрожью в руках, однако он старается всеми способами этого не показывать. Кажется, что его одежда еще не до конца высохла: рубашка имеет слишком яркие для высохшей воды разводы. Детектив склоняется в двум идеям: либо он только что приехал с места преступления, либо же он даже не переодевался после того, как обнаружил чье-то бездыханное тело. Хотя, насколько помнит сам Чонгук, атлас– ткань весьма капризная и при намокании липнет противно к телу, здесь же такого нет. Значит, не переодевался и убийство не очень-то и свежее.

За этими раздумьями Чон не замечает, как юноша сел напротив него и выпил стакан воды почти залпом, стараясь успокоиться и настроиться на нужный обоим разговор.

– Почему ты хотел, чтобы я принимал показания ?– вопрос , разрезающий тишину помещения. Юноша хлопает удивленно глазами пару секунд, а после тяжело вздыхает.

– Я звонил вам, но вы скинули звонок, а после абонент был не в сети,– Чонгук замирает, вслушиваясь в каждое слово, которое произносит Тэхен хриплым голосом.

– Откуда у тебя мой номер телефона?

Ким Тэхен не выдерживает взгляда: чуть поворачивает голову в бок и пытается дышать ровно. Непримечательная подставка с цветными стикерами привлекает внимание, от чего в кабинете повисает в очередной раз молчание. Однако ситуация требует диалога, хочет этого Тэхен или нет. Тяжелый вздох и парень смотрит на детектива глазами, в которых видно, что в душе теперь пустая дыра, от чего Чону становится явно жаль парнишку.

Иногда смерть играет очень несправедливо.</p>

– Ваш номер был записан у Виена быстрым набором, – спустя минуту отвечает Тэхен.– Он говорил звонить именно вам в экстренных случаях.

Слова юноши заставляют замереть от неожиданности, взгляд детектива слишком растерянный; но он смотрит прямо в янтарные глаза Ким Тэхена, заставляя того вопросительно вскинуть одну бровь вверх и замереть от неожиданности. Ким явно не ожидал, что его слова произведут такое впечатление на напротив сидящего мужчину. Юноша поворачивает голову чуть в сторону, предполагая, что за его спиной неизвестно откуда возникло нечто, что могло так напугать и ввести Чона в ступор. Но позади ничего нет: только закрытый шкаф, где висят два пальто на вешалках, кулер с водой на специальной подставке и небольшое зеркало.

Такая реакция вводит в ступор, от чего Ким уже не боится черных глаз напротив, наоборот, чуть подается вперед и смотрит на детектива Чона с легкой заинтересованностью, пытаясь понять мысли того. Но выходит, мягко говоря плохо, а если быть честным - отвратительно. Тем не менее он старается понять, как из отстраненного взгляда и безэмоционального лица вышло то, что сейчас видит парень.

А внутри Чонгука в эти секунды что-то ломается с громким треском внутри, что еще немного и останутся в сердце одни руины, которые веками будут лежать в качестве напоминания одной простой правды.

Как только детектив Чон улавливает на периферии движение руки, что тянется к нему слишком близко, он отмирает и смотрит на Ким Тэхена нечитаемым взглядом. Слова застревают в горле. Тяжелый вдох, который слышен в помещении слишком отчетливо, разрезает тишину кабинета 313, и Ким поспешно убирает руку, укладывая ладонь на острое колено.

– Хан Виен, двадцать один год, родом из города Сувон, второй курс исторического факультета университета Корё,– чеканит Чон, ожидая отрицательный ответ на произнесенную фразу.

Ким замолкает. Пришла его очередь огромными глазами смотреть на детектива Чона, удивляясь точности информации, которую сказали так быстро, что первые секунды он просто отказывался воспринимать слова. Изначально мысли Тэхена вели его в том направлении, что младший детектив является просто знакомым родителей его лучшего друга. Но сейчас он уже не уверен в этом: их явно связывает нечто большее. Ким заторможено кивает, соглашаясь со всем, что перечислил Чон Чонгук. Понимание всей ситуации бьет обухом по голове двоих слишком сильно, заставляя смотреть друг на друга. Вопросов не требуется: обоим понятно, что они были так или иначе знакомы с погибшим. Чон только задумывается на секунды о том, как тесен этот чертов мир и почему участь быть следующей жертвы смерти с косой настигла именно того парня, которого он вспоминал с грустной улыбкой, жалея о расставании.

Спустя секунды, что, кажется, тянулись бесконечно, мужчина встает с нагретого места и подходит к окну, тут же открывая его настежь. Холодный ветер, что заставляет прийти в себя, ласкает нежную кожу шеи; табуны мурашек проходятся по телу, от чего Чон дергает немного плечом. Руки сами тянутся к пачке сигарет и пепельнице, однако ладонь повисает в воздухе, а сам он на секунду задумывается.

– Не против?– два слова, которые обращены к Киму. Сказать тяжело, а посмотреть в сторону юноши пока что нет никакого желания. Детектив сам знает, что непозволительно долго оттягивает взятие показаний, однако ничего поделать не может: каждая заученная фраза за годы практики не хочет даже звучать в повисшей тишине.

– Не против, если я не буду подходить к окну, а закурю прямо здесь?– ответ не заставил себя долго ждать, чему Чонгук несказанно рад.

Он только легким движением двух пальцев указывает вверх, разрешая курить, и тут же поджигает свою сигарету. Одна затяжка, вторая, сердце не успокаивается, так же отдавая глухой болью по ребрам. Чон всегда заставляя всех подходить к окну и закуривать именно там. Тем не менее посреди кабинета сидит некий Ким Тэхен, который является главным связующим смерти Виена и его жизни, и поджигает табак. По крайней мере Чонгук надеется, что этого Кима хватит с головой для расследования дела. С родителями Виена он не станет даже связываться, нечего сильно ворошить прошлое. Как сказал Господин Ли, все заняты, но это дело не поручили вести Чону, а значит остальные члены семьи и друзья - не его забота.

Детектив медленно поворачивается в сторону парнишки и сканирующим взглядом проходится снизу вверх, замечая еще больше деталей, что не были подмечены им ранее. Когда первый раз смотришь на человека – это не так важно, куда важнее смотреть на него через призму разных обстоятельств. Ким в ответ смотрит так же уверенно и бесстрашно, от чего для Чона он становится еще большей загадкой. Первое впечатление обманчиво, не так ли?

Взгляд слишком уверенный, подбородок вздернут чуть вверх, спина прямая: все так и кричит о высоком статусе юноши или его прекрасном воспитании. Хотя дорогие на вид вещи заставляют думать детектива о первом варианте. Тэхен подносит тонкую сигарету к губам, делая глубокую затяжку, а затем встает со стула, подходя почти вплотную к мужчине. Нет легкого шлейфа ожидаемых сладких духов; металлический запах крови, который почти выветрился, и сырость. Значит не переодевался с места преступления. Чон был прав даже в этой незначительной для расследования детали.

Детектив Чон не замечает, как Тэхен оставляет дотлевать одинокую сигарету в пепельнице, обратно возвращаясь на свое место. Слишком много мыслей в голове, Чонгук бы с радостью их убил голыми руками, но не может. Отмерев, он делает последнюю затяжку, тушит табак рядом с потухшей сигаретой юноши и возвращается на свое место, оставляя окно на микропроветривании.

Тяжелый вздох, рука сама тянется расстегнуть еще добрую пару пуговиц. Возникает ощущение, что детективу ужасно жарко и душно, однако открытое окно, из которого дует почти ледяной ветер, говорит об обратном. Спустя столько времени он поднимает уверенный взгляд и ставит руки наподобие домика, укладывая на них свой подбородок и готовясь внимательно слушать. По подсчетам Чона уже минут тридцать точно прошло с того момента, как Ким Тэхен переступил порог кабинета 313, однако это мало кого из двоих интересует слишком сильно. Времени вагон и маленькая тележка, хватит, чтобы обсудить, кажется, все на этом свете.

Тэхен наоборот, откидывается на спинку не особо удобного стула и чуть вздрагивает от каждого порыва ветра. Глаза в глаза. Только у одного ничего, кроме смерти не видно на дне зрачков, а другого по радужке зеленых глаз можно прочитать от и до. Отчего-то же он приехал в отделение полиции первым, а не кто-то из родственников. Значит, тут намного ближе человек к самому Виену, чем те же самые мать или отец. Только имя Ким Тэхен он слышит впервые в жизни и умерший возлюбленный явно не упоминал его никогда при разговоре вечером или за чашечкой чая утром. У Чона прекрасная память на имена, благодаря работе в органах.

– Ты тот самый Чон Чонгук, верно же?– первым разрушает тишину Тэхен, с некой злостью глядя в упор. В его голосе Чон может разобрать едва уловимую дрожь.

– Тот самый?– детектив никогда не понимал формулировку описания человека и сочетание “ тот самый”. Что же должен сделать человек, чтобы стать именно таким, Чон никогда не знал. Он любил Виена, но под категорию “ тот самый” не подходил никто, и ни один человек не будет подходить впредь точно.

– Тот самый, из-за которого он мне в трубку ревел навзрыд, – со злостью кидает юноша, складывая руки на груди.

– Жизнь такая штука, жестокая, как видишь,– задумчиво говорит детектив, все же одной рукой захлопывая окно, видя как парень перед ним трясется уже от холода. – Но мы пришли сюда, чтобы найти убийцу, а не выяснять отношения.

Замечание детектива заставляет Тэхена кивнуть в знак согласия и тяжело вздохнуть. Никому не приятно будет вспоминать подробности чьей-то смерти, особенно, а Чон уверен в этом, когда ты держал дорогого тебе человека на руках и оказывал ему помощь по возможности, пока кровь стремительно покидала тело близкого. Отвратительно. Чонгук, если откровенно говорить, даже восхищается впереди сидящим парнем в душе, не каждый сможет с поднятой головой сидеть в отделе и смотреть уверенно на детектива, не проронив и слезинки. И плевать, что тот с дрожью держал сигарету пальцами и не с первого раза делал затяжку, плевать и на то, что когда он поднимает руку, она предательски трясется, как осиновый лист на ветру.

Тэхен не подает виду, когда внутри него идет кровавая война. И это заставляет детектива восхищаться еще больше.

– Вчера утром, когда я звонил вам, нашел его тело в ванной,– тянуть смысла уже нет, больно от этого будет им двоим, поэтому Ким начинает неуверенно и отводит взгляд в сторону, Чон его понимает и кивает, начиная делать пометки на белоснежном листе. – Я не помню точное время, но вы можете посмотреть по входящим примерное.

– Говори абсолютно все, что помнишь. Если нужна вода – позади тебя кулер, если станет тяжело говорить, то просто замолкай, – юноша благодарно кивает болванчиком и, собираясь с мыслями, делает тяжелый вздох.

– Тело Виена было все в полосах, – от нервов Ким начинает постукивать пальцами никому не известный ритм, стараясь не смотреть на детектива вовсе. Желательно зацепиться взглядом за неяркую безделушку и гипнотизировать её едким взглядом.– Как будто его пытались разрезать на лоскуты. И еще мерзкий разрез на щеке, от рта до брови почти.

На этих словах он замолкает на несколько секунд, похрустывая шеей в разные стороны настолько громко, что детективу кажется, еще чуть-чуть и он сам себе сломает все кости шейного отдела. Информация про разрез на лице заставляет Чонгука насторожиться и в удивлении поднять одну бровь, а потом и вовсе встать со своего места и подойти к пробковой доске. Все снимки висят точно в таком же порядке, как и в субботу детектив сам их развесил, не соблюдая совершенно никакой логики и порядка. Чон Чонгук осторожно открепляет снимок изуродованного тела Ли Су Рим, засматриваясь.

– Правая сторона лица с разрезом?– как бы невзначай интересуется мужчина, начиная прокручивать фотографию убитой девушки.

Ким резко поворачивает голову в сторону детектива, начиная рассматривать широкую спину, обтянутую плотной тканью белоснежной рубашки. В кабинете 313 в который раз за это утро повисает удушающая тишина для обоих; а это уже начинает надоедать Чону. Он поднимает руку со снимков вверх, разворачивая его пальцами так, чтобы Тэхен мог видеть еле заметные очертания силуэта. И как бы Ким Тэхен не пытался всмотреться в фотографию, у него не выходило это от слова совсем. Юноша встает со своего места, чуть отодвигая стул в сторону и подходит к детективу слишком быстро и тихо, от чего присутствие кого-то позади Чон чувствует буквально кожей, но вида не подает, дает полностью осмотреть снимок убитой Ли Су Рим.

– Можешь посмотреть еще на Кан Со Хи,– еле заметное движение головой, по направлению пробковой доски, но Ким видит и этот жест, поэтому послушно переводит взгляд вперед, не зная даже что сказать от шока.

Два тела, полностью разрезанные на подобии каких-то дешевых тканей, смотрят на Ким Тэхена бездушным взглядом. Множество снимков одной и той же девушки с разных ракурсов теперь будут приходить к нему в самых ужасных кошмарах. И страшно не те глаза, пустые, мертвые, что смотрят в самую душу, а то, что тело его лучшего друга было точно таким же: обезображенным, неживым, сломленным. Мозг начинает слишком быстро проводить множество параллелей, которые указывают на невероятные сходства способов убийства троих человек. Тэхен отходит назад и смотрит на Чона потеряно, а вся былая уверенность по щелчку пальцев просто испарилась.

– Предполагаю, что ты хочешь сказать, что он был убит точно так же,– на эту фразу заторможено, но Ким все же соглашается. – Желтый платок видел какой-то?

– Нет, не было ничего такого вообще в доме.

– Доме? – Чон делает акцент именно на это слово, ибо он всегда понимал разницу между квартирой, домом и пентхаусом, от чего не терпел таких неточностей в показаниях.

– Дом, в два этажа,– поясняет Ким; детектив слышит, как голос предательски дрожит. Страх, отчаянье, нервы, потеря. Он понимает каждую эмоцию от и до, но сейчас он не какой-то бывший возлюбленный жертвы, сейчас он детектив.

– Как давно его приобрел Виен? – фотография так и остается между пальцев, противным напоминанием о событиях не только прошлого, но и настоящего.

– Два месяца назад, – Тэхен смотрит на детектива, что спокойным шагом идет к своему столу и что-то быстро пишет, откладывая снимок убитой девушки в сторону, почти на край деревянного стола. – Он сказал подарок от друга.

Уточнение со стороны звучало слишком глупо, однако Чон вздергивает одну бровь вверх, понимая, что сам Виен не смог бы приобрести такого рода недвижимость: он был студентом, что держался за свою стипендию и за бюджетное место не просто ногтями, но и зубами. Родители парнишки никогда не были богатыми людьми, поэтому и вариант с родственниками отпадает сразу же.

– Я не был знаком с этим другом, он под всеми возможными предлогами не знакомил меня с той компанией.

– Той компанией?– уточнение в таком рассказе, как оказалось спустя года практик, необходимо; рука сама зависает в воздухе, ожидая продолжения.

– Их было примерно человек 7, как я понимаю,– отзывается тут же Тэхен на вопрос, начиная вспоминать, казалось бы, такие незначительные детали о своем лучшем друге. – Меня никогда не посвящали в это, но после знакомства с ними он изменился. Начал часто пропадать, не отвечать на звонки и сообщения. Спустя время у него появились деньги, он говорил, что клиенты начали покупать его работы, благодаря продвижению тех друзей.

– Что за работы?

– Его картины.

Чонгук не подает вида, что эта информация его удивила и заставила перекрутить все моменты с Виеном в голове, чтобы вспомнить хоть один момент, когда парнишка упоминал об этом. Но ничего нет. Совершенно ничего. Именно поэтому детектив делает пометку у себя в голове: узнать как можно больше и перевернуть прошлое абсолютно все вверх дном.

– Последнее время с кем он проводил?

– С ними.

– В день убийства он был один или с кем-то? Если вам, конечно, известно Тэхен.

– С ними.

Чонгук тяжело вздыхает, понимая, что вся история будет крутиться не вокруг этого парнишки, что обнаружил тело и трясущимися руками набирал номер телефона в раннее воскресное утро, а вокруг той загадочной компании, о которой информации ничтожно мало для расследования. Детектив резко отчерчивает полосу, деля альбомный лист на две части, и делает быстро пометки. Почерк корявый, еле разборчивый, но сам Чон поймет все от и до, главное не забыть сейчас ничего. Ровный столбик заполняется сверху вниз стремительно, от чего Ким может разобрать только цифры. Их 12. Двенадцать цифр с непонятным ему пояснением.

– Как ты оказался там? – Чонгук продолжает заполнять все, что приходит в голову, начиная с “посмотреть записи с камер видео наблюдения” и заканчивая телефоном самого Виена.

– Он сам позвонил утром, в трубке были слышны только его крики, – еле слышно молвит парень, упираясь взглядом в стол в то время, как брови самого детектива нахмурены, а рука уверенно выводит корявые буквы, не останавливаясь ни на секунду. – Я сразу же подорвался. Когда я приехал, не было даже пульса.

– Никого не было в помещении или странного человека неподалеку, может у тебя есть подозрения?

– Нет.

Ответ звучит слишком уверенно, как будто Тэхену нечего больше сказать, но Чон упорно задает стандартные вопросы один за другим, не давая парнишке даже замолчать на секунду. Спустя полчаса были исписаны четыре листа с двух сторон, а ручка в самый неподходящий момент и вовсе закончилась, именно поэтому первичный сбор показаний написан всем, чем только можно было написать. С каждой новой фразой Чонгук о Виене узнавал все больше и больше, хотя казалось, что он знал человека от и до, буквально до каждого вздоха. И сейчас в голове абсолютно два разных человека: лучезарный парнишка с исторического факультета и тот, который Хан Виен, леденящий и молчаливый на привычные прозвища. Чону кажется, что, возможно, но он все же перепутал, а Тэхен от шока подтвердил все его слова, явно тоже спутав с кем-то. Тем не менее спустя полчаса телефон Ким Тэхена перед глазами, который показывает фотографию Виена. Чонгук никогда и ни с кем не спутает его.

Семена разочарования и боли начали прорастать в его душе слишком быстро, всего лишь за пару чертовых часов.

– На этом все, я не смею вас больше задерживать, – резко брошенная фраза детективом, заставляет Тэхена прервать свою фразу на полуслове.

– Могу я взять ваш номер телефона? Номер был записан у Виена в телефоне, а его взяли в качестве улики. Я с него тогда звонил вам.

Вопрос отчаянный, как будто и самому студенту угрожает опасность не меньше, чем умершему лучшему другу. Чонгук смотрит в упор, в ожидании пояснения причины такого рвения, но натыкается только на напуганный взгляд, который почти что неживой. Чон, сохраняя молчание, вытягивает двумя пальцами одну из десяти имевшихся визиток и протягивает младшему. Тот берет визитку дрожащими до сих пор руками и благодарно кивает, укладывая, как кажется, самый ценный кусок бумаги под чехол своего телефона, дабы тот был сохраннее.

Никто не решается встать с места и покинуть кабинет: Чону необходимо отнести все свои заметки в соседний кабинет, дабы снять ксерокопии и оставить их детективу Меюнгу, а Тэхен должен идти домой. Но поникшие плечи и потерянный взгляд заставляют детектива задуматься еще на пару секунд. Он тяжело вздыхает и произносит:

– Тебе что-то угрожает?

– Я не знаю.

– Ты мне не все рассказал, – звучит не как вопрос, наоборот, детектив понимает, что в рассказе Кима не хватает информации, чего-то очень важного для расследования.

– Пароль от его кабинета на втором этаже 7776,– проговаривает Тэхен, смотря на то, как детектив быстро записывает новые показания свидетеля. – Он говорил, что там есть какие-то важные бумаги и его дневник. Я никогда не интересовался этим, но может там что-то есть. Однако, честно говоря, я не уверен в этом, но вдруг.

– Сейчас важна каждая информация, которую мы получаем от тебя. Если что-то вспомнишь, позвони на тот номер или в наш отдел,– Ким только слегка кивает и встает со своего места, направляясь к шкафу, где висит чуточку помятое пальто. – Я повторю свой вопрос. Почему ты не хочешь говорить никому другому что-то из показаний? Я хочу услышать честный ответ.

– Это настолько важно? – небрежно бросает вопрос юноша, натягивая осторожно на себя пальто.

– Просто интересно, иначе бы ты не был здесь.

– Вы заинтересованы в расследовании так же сильно, как я,– уверенно чеканит Тэхен, направляясь к выходу из удушающего кабинета. – И дело совсем не в том, что это ваша работа.

С этими словами Ким последний раз окидывает помещение беглым взглядом, смотрит неотрывно в глаза детективу с некой надеждой. Чон на это только удивленно вскидывает бровь, но не говорит ни слова в ответ, а как только дверь противно хлопает, он откидывается на спинку кресла и закрывает глаза.

Думает. Думает. Думает. Думает обо всем и ни о чем одновременно.

Тоска окутывает детектива с головой, а осознание смерти удушает. В первый раз Чон Чонгук чувствует от факта бездыханного тела, не только сожаление, но и боль, от чего сердце заходится сильнее, почти выламывая ребра изнутри. Листы не хочется брать в руки, а перечитывать все то, что сейчас ему рассказали, видеть снимки убитого Виена тем более. Рука сама находит тупой карандаш, что отказывался писать последние пару строчек. Чон смотрит на стол, потом на фотографию девушки, что убита была таким же способом много лет назад, и начинает карандашом настукивать неизвестную мелодию, пытаясь хоть как-то успокоиться и взять себя в руки.

Парень, что сидел несколькими минутами ранее прямо перед носом, удивляет своим самообладанием: руки дрожали, но Тэхен не подавал виду, уверенно протягивая пальцы, чтобы взять визитку; взгляд потухший и растерянный, но он все равно смотрел на снимки двух девушек, которых убили схожим жестоким образом. Ким Тэхен полностью понимал, что возможно в этом кабинете его сломает что-то еще сильнее, чем труп лучшего друга, что лежал меньше суток назад у него на коленях, пока он судорожно звонил куда угодно, лишь бы помогли и спасли. Но тем не менее он шел сюда уверенно, зная заранее две вещи: имя детектива и его неясную связь с лучшим другом. Остальная информация сама по себе всплыла слишком неожиданно, но Ким замолчал и это, скрывая свое волнение, перемешанное с удивлением.

Однако Тэхен был прав: Чон возьмет это дело и раскроет его до конца. Желание посмотреть прямо в глаза убийце растет до небывалой высоты, заставляя каждую минуту думать и проводить параллели уже трех дел. Если одно совпадение можно скинуть на чистую случайность, в которую Чон никогда не верил, то три дела с одинаковой линией – закономерность. Судьба хоть и несправедливая, но точно не дура, чтобы такое подкидывать в жизнь Чонгука раз за разом.

Чон никогда не держал зла на Виена. Даже за все ссоры и громкие слова, брошенные случайно, за пару разбитых тарелок, что летели в детектива со скоростью света, за то, что в один вечер возлюбленный спокойно собрал вещи и ушел из дома, оставив после себя только пустоту. Чонгук никогда не упрекал его ни в чем, никогда не держал зла. Именно поэтому докопаться до истины сейчас он обязан. Должен ради светлых чувств, что хранил все время отношений. Должен, потому что человек, что некогда дарил счастье и ощущение теплоты, так жестоко убит. И если в его силах раскрыть это дело, то он из кожи вон будет лезть, чтобы докопаться до правды.

Глаза этого ублюдка хочется увидеть, чтобы смерть со дна антрацитовых глаз не просто передала привет, а, улыбнувшись, позвала с собой прямиком в Ад.