Часть 8 (2/2)

Птицу умолять было даже опасно, хотя он и пытался…

Другая проблема — Сергей боялся, что если будет слишком жадным и наглым, то от него просто отвернутся. Прикосновений тактильному Разумовскому хотелось много, причем почему-то именно от Алтана.

«Влюбленный идиот» — сокрушенно обругал себя Серёжа.

— Не скажу, но… — Серёжа не знал, как спросить, чтобы не обидеть. — Почему ты мне это рассказываешь?

Женя заметил, что Серёжа слегка краснел.

— Ну знаешь, я хочу счастья другу, да и ты парень неплохой, почему бы и нет? И знаешь, мне кажется, ты тоже очень тактилен, и у вас схожая проблема. Я заметил, что ты слегка сжимался, когда я изучал твои волосы. Так что… — Женя улыбнулся, — всё просто решается, и уверен, что даже куда легче, чем кажется вначале. Душа нараспашку, конечно, тоже не лучший вариант, но что толку прятаться, если жизнь одна, и можно просто радоваться ей? А теперь извини, но я тебя к себе лицом поверну, потому что болтать мы можем долго, но Золотейшество я злить не хочу…

Женя развернул своего клиента так, чтобы спокойно подстричь чёлку.

— Ты тоже его так называешь? — Серёжа улыбнулся.

Он решил дать себе время на раздумья, чтобы решить, что делать в свете новой информации.

— Я слышал такое от Вадима, он ещё Алтана драконом назвал, а оранжерею — сокровищницей, — Разумовский легко рассмеялся, вспомнив свой рисунок и реакцию на него Дагбаева, когда тот понял смысл изображённого.

— Ну да, от Вадима и пошло, собственно, и даже не удивлён про сокровищницу. Тут ещё одна история, как к нам всё же приставили этого бугая, и как однажды Юма ему заехала по… Ой, ладно, — Женя улыбнулся, — я расскажу в следующий раз. Но Алтану ни слова! Он весь из себя мистер серьёзность сейчас, но попозже, когда хотя бы разберётся с делами, уверен, даст себе послабление.

Женя выстригал чёлку с завидным наточенным мастерством, умудряясь болтать.

Серёжа мягко фыркнул — он успел понять, что субординация и Дракон — две почти несовместимые точки пространства. Наёмник, несомненно, сделает всё, что прикажут в лучшем виде, однако вряд ли сумеет промолчать, если не будет критично для безопасности, причем Алтана, а не своей.

— Да уж, дракон из Алтана всё же красивый получился, — улыбнулся Серёжа, после чего в красках рассказал о своей задумке и её исполнении.

— … А в центре тот цветок, который как раз жемчужиной дракона называется.

— Да ты гений, я бы ни в жизнь о таком вот, да отсылках, не додумался! — восхищённо улыбался Женя.

Парень в последний раз щёлкнул ножницами, присмотрелся. Отошёл слегка, прошёлся быстренько там, где, как ему казалось, было недостаточно ровно, немного поколдовал с расчёсками, и улыбнулся, явно довольный.

— Ну вот. Идём поражать твоего красавчика, — смеясь, сказал Женя.

Серёжа улыбнулся в ответ и бросил осторожный взгляд в зеркало.

Отражение было знакомым и незнакомым одновременно. Непривычно короткие волосы были словно небрежно растрепаны, создавая новый образ.

Разумовский отвёл взгляд, прежде чем машинально начать вглядываться в лицо, ища черты Птицы.

— Ты и правда мастер, я сам себя не узнаю, спасибо, — вставая, похвалил он Женю.

Женя польщённо улыбнулся.

— Да не за что. Рад, что ты оценил.

Он взял метёлку и совочек, начиная собирать всё, что оказалось на полу. Впрочем, управился очень быстро. Профессионал знает, что клиенты ждать не любят. Достал раствор, нашёл специальную большую салфетку, обработал инструменты и положил сушиться.

Наконец, чуть выдохнув (даже от любимого дела равно устаёшь, улыбнулся и спросил:

— Ну что, идём? Или сюда позовём героя-любовника?

Серёжа смущенно фыркнул:

— Кажется, Алтан говорил что-то про чай?

А потом на всякий случай уточнил:

— Это слишком видно? Ну, что я…

«…влюбился в него…» — он не смог сказать вслух, но этого и не нужно было.

— Ну знаешь, по нему тоже, так что не волнуйся, — засмеялся Женя. — Ладно, да, ты прав, он наверняка заказал домработнице послеполуденный чай, раз спрашивал, что я буду.

Он открыл двери, пропуская Серёжу вперёд. И всё же не мог отделаться от ощущения, что точно знал его. Впрочем, сейчас это неважно.

***

Алтан за всё то время успел сходить на кухню и попросить чай через полтора часа, а к нему подать какой-нибудь легкий салат.

— И какой тогда?

— Милая моя, доверяю Вашему вкусу, — Алтан улыбнулся.

— Цезарь?

— Он считается лёгким? — удивлённо спросил Дагбаев.

— Вам без майонеза и вообще без соуса, не волнуйтесь, и больше овощей, чем мяса, и порция меньше, всё как надо. Растительное — оливковое.

— Прекрасно, вот за что я Вас так ценю!

Кухарка только с улыбкой покачала головой.

А Дагбаев вернулся в сад. Дела сделаны, до мероприятия ещё пять часов. И пока никто не видит его, можно расслабиться. Точнее, пока Серёжи нет.

Дагбаеву хотелось то ли убить себя, то ли вообще куда подальше убрать Разумовского. Всё ради его же блага. Влюблённый Алтан — вещь опасная, и пугать Разумовского он не хотел.

И он определённо влюблён. А держаться будет всё тяжелее, и стена не вечна. Серёжа умудрялся проходить за неё больше и больше.

Пригретая змея очень опасна.

А Юма? Конечно, ей в целом плевать на жизнь брата, Вадим вполне отвлечёт на себя, но… Если она решит, что Серёжа ей не нравится, то тогда Алтан просто не будет знать, как его уберечь. С другой стороны, сам Дагбаев вполне может отправить того сразу же на какой-нибудь остров, и принять удар на себя.

Пришлось минимум раз пять намекнуть, что это не случилось, что Юма не трогает никого, пока Алтан работает и не брыкается, а ещё выполняет всё со своим обычным блеском.

В общем-то, тогда проблем не должно быть. Алтан чуть выдохнул. Взял вейп, затянулся.

Другое — это Волков. В которого, возможно, Серёжа влюблён. Алтан понимал, что не должен ничего сделать: целовать было строго запрещено, обнимать… Дагбаев вздохнул. Серёже иногда и правда нужны объятия, он тактилен. А если не выдержать после такого и поцеловать? Что потом, как смотреть Серёже в глаза? Это будет выглядеть так, что ты воспользовался положением человека, к тому же, не в тебя влюблённого.

Алтан просто плюхнулся, и, как любил делать в тяжёлых ситуациях, которые надо обдумать, закрыл лицо подушкой.

— Что мне делать…

И невольно вспомнил маму. Тогда он был в восьмом классе, Женя заболел, и Алтан заметил одну очень красивую девушку в параллели. Она ему понравилась. Дагбаев не знал, что в таких ситуациях делать и пошёл, как всегда делал, если не утыкался в подушку, к маме. Та выслушала и сказала: «Поговорить. Всего-то. Сказать, что она тебе нравится. Откажется — значит не твоё, и ты успокоишься. Скажет нравишься тоже — поздравляю, ты счастливчик». Но на следующий день, когда Алтан хотел спросить свою избранницу, его опередил какой-то другой парень из параллели. Подошёл и позвал девушку на свидание. И та согласилась.

Поговорить… Вероятно, это самое лучшее решение. Самое простое и действенное. Чем додумывать, почти без объяснений отстранять от себя, надо пообщаться. Узнать, что Серёжа к нему чувствует. Объяснить и про разные опасности. С другой стороны, вдвоём они может и смогут всё преодолеть. Если Серёжа откажет, придётся это пережить, но Алтан хотя бы будет знать границы и ни за что уже не переступит.

Время пролетело незаметно, и Алтан спустился вниз. Как раз зашёл и Вадим с костюмами и шляпами. Дагбаев улыбнулся.

— А ты молодец.

Вадим удивлённо поднял бровь.

— Я не ослышался? Меня хвалит Золотейшество???

Алтан вдруг понял, что ему стало гораздо легче, когда он решил всё обсудить. И рассмеялся.

— Ага, хвалю. Но слишком не привыкай.

Дракон тоже улыбнулся.

***

Перед тем как войти, Серёжа сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Отчего-то стало страшно — а вдруг Алтану его новый облик не понравится?

Поймав себя на этой мысли, он вздохнул, попытавшись успокоиться. Всё же Женя мастер, и Дагбаев сам его привел…

Логические доводы немного помогли, и Разумовский чуть-чуть расслабился, не давая себе спрятаться под маской.

Женя вошёл следом за Серёжей. Они пошли немного по коридору и вниз по лестнице.

Алтан обернулся на звук шагов. Первым шёл Серёжа.

Дагбаев невольно засмотрелся на него. Новый образ и правда был чертовски привлекательным. Женя истинный мастер преображения. Алтан нашёл в себе силы таки не смущать разглядыванием и хоть что-то сказать. Он улыбнулся, проговорил:

— Прекрасно, очень идёт. Женя, ты молодец, как всегда.