Часть 5 (2/2)

— Ты же не думаешь, что это правда? — скривилась принцесса, взбираясь на Сиракс. — Все это дешевый план с расчетом на то, что мой отец сорвется из Королевской Гавани.

Слова принцессы слегка подутешили Магду. Было видно, что она хочет расспросить и о многом другом и страдает оттого, что не может этого сделать.

— Какая во всем этом ваша роль? — выдавила леди Крессент. «И моя...» — мысленно добавила северянка.

— Отец отправил лорда Хайтауэра разобраться с Деймоном, — ответила Рейнира. — Они перегрызут друг другу глотки. Я намерена остановить кровопролитие. Если яйцо Пламенной Мечты пострадает, я надеюсь, ты сможешь его подлатать.

— Отличный план, принцесса, — пробурчала Магда, чувствуя, что начинает закипать. Мало того, что леди Крессент не особо горела желанием оказаться в эпицентре событий, так еще и принцесса свято верит, что навыки целительства Магды безграничны. Что она сделает с треснувшим драконьим яйцом? Склеит отвалившиеся частицы скорлупы?

Вдобавок ко всему, северянка решительно не хотела пересекаться с Деймоном, убедив себя — надолго ли? — что присутствие принца в ее жизни крайне неуместно. Магда с толикой грусти задумалась, как нелепо и беспомощно она, должно быть, выглядела в своих письмах. Как глупы были ее попытки обратить на себя внимание.

«Любовная горячка погружает в бред людей даже с изрядной дозой здравого смысла», — приговаривал старый мейстер Пилос.

Рейнира протянула леди Крессент руку, помогая взобраться на седло. Магда покрепче вцепилась перчатками в бока принцессы и вжалась в седло. Сиракс расправила крылья, взмахнула ими раз, другой, подняв тучу песка, и резко оттолкнулась от земли.

***</p>

Деймон скучающим взглядом обвел возглавляемую лордом Хайтауэром делегацию.

«Может, перебить их всех прямо сейчас», — подумал принц, с неудовольствием отметив, что его Величества среди прибывших нет. Кто знает, может, предприятие такого рода привлечет гораздо больше внимания, чем кража драконьего яйца, и Визерис наконец-то соизволит устроить с братом встречу тет-а-тет. Деймон, разочарованный результатами своего эксперимента, принялся выводить Десницу на эмоции, намеренно распаляя в нем гнев. Принц от души наслаждался, наблюдая, как глаза Отто наливаются яростью и жаждой скрутить проблемного принца в бараний рог. Расчет был верный — напряжение наконец-то достигло такой степени, что соперники обнажили клинки, выставили их вперед и застыли. Караксес, ощутив витающую в воздухе опасность, вышел из-за тумана и угрожающе загудел.

Затем маленькому спектаклю принца пришел конец. Не успел Деймон отдать приказ об устранении Десницы, как небо пронзил громкий рев, донесшийся до каждого в Драконьем Камне. Земля на острове затряслась и загудела. Караксес возбужденно заерзал в предвкушении, и Деймон догадался, кто сейчас вынырнет из-за облаков. Действительно, спустя несколько секунд на горизонте появилась Сиракс. Сделав несколько кругов, драконица опустилась на землю и сложила по бокам широкие крылья. Деймон едва ли не застонал от разочарования, увидев сползающую с седла Рейниру: убийство племянницы, крови от его крови, явно не входило в его планы.

На этом сюрпризы не закончились: вслед за Рейнирой, шатаясь, будто в алкогольном опьянении, на остров ступила еще одна женская фигура — Магдалена Крессент. Деймон сощурил глаза, фокусируя взгляд на незваной гостье. Она с трудом доковыляла до Отто Хайтауэра, и, согнувшись пополам, вырвала прямо ему на ноги.

«Моя ты умница», — подумал Деймон, и губы его сами собой расползлись в глупейшей улыбке.

— Мой принц, это девушка с вашего портрета? — раздался рядом голос Мисарии.

Услужливая и покорная во всем, она стояла, дожидаясь приказов. Уйдя в свои мысли, Деймон и позабыл о шлюхе из Лиса. Порой Мисария вызывала раздражение одним своим присутствием. Хотелось остаться одному, но, увы, сцена требовала актеров.

Леди Крессент, казалось, была единственным человеком во всем Красном Замке, кто не был рад избавлению от беспокойного принца. Деймон был уверен, что причина в следующем: наверняка он украл первый поцелуй Магды, и теперь его впечатлительная невеста с Севера спит и видит, когда ее принц вернется в Королевскую Гавань. Для самого Деймона признание чувств к Магде было равноценно признанию собственной слабости. Он постоянно твердил себе, что любить женщину — значит дать ей овладеть собой, а любая зависимость подобна цепям для свободного человека. Долгие годы Деймон держал эмоции под контролем. Заковав себя в ледяную броню, он стал более отстраненным, сдержанным, и это не раз спасало принцу жизнь.

Однако в ту ночь мужчина оказался настолько чувствителен — или то было действие вина? — что, проводив леди Крессент, тут же бросился к его Величеству с прошением расторгнуть брак с леди Рунного Камня. Свое желание он аргументировал тем, что польза от брака с Реей стремится к нулю, но этого оказалось недостаточно, чтобы Визерис пошел брату навстречу. Более того, у принца оставалось еще одно препятствие в виде Алиссера Крессента: лорд Острова Полумесяца предпочел бы спрыгнуть с самой высокой башни Красного замка, нежели отдать Магдалену в жены человеку, ранее публично отвергнувшего ее на глазах у великих лордов Севера.

Спустя несколько дней, узнав, что Малый совет предпочел его персоне Рейниру, Деймон укрепился в своём желании избавиться от «Бронзовой суки», взяв в жены леди Крессент — как, впрочем, и в желании стать королем самому. Если не в Вестеросе, то где-нибудь еще.

В день своего отбытия на Драконий Камень Деймон пригвоздил к стене Великого мейстера Красного замка. Рассказав ему в подробностях, как Темная Сестра наказывает ослушивающихся приказов, принц убедил старика чаще наведываться к Магде, чтобы отсутствие ингредиентов куда реже толкало ее на прогулки по кишащему грязью Блошиному концу. Он также оставил в покоях леди Крессент сверток с отсутствующим в ее аптечке волкобоем, строго настрого запретив служанкам распространяться о визите. Магда, видимо, сама все поняла, и с того самого дня стала писать принцу письма. Деймон радовался письмам невесты-северянки и хранил их, будто драгоценное сокровище. Принц нашел для посланий леди Крессент подходящее место, достаточно укромное, чтобы они не отсырели, не потерялись, или какая-нибудь шлюха не посмела сунуть в них свой длинный нос.

Но была одна загвоздка, даже не загвоздка, а огромная проблема: принц никак не мог заставить себя написать хоть один ответный текст, хотя сам не до конца понимал причины. Может, он боялся разбить леди Крессент сердце, может, боялся утонуть в ее нежности и потерять себя, может, переживал, что тяга к Железному Трону заставит его творить поступки, способные ввергнуть Магдалену в безумие.

По сей причине, издали завидев Магду, неуклюже спускающуюся с Сиракс, Деймон испытал укол вины за более чем полугодовое молчание. Тем не менее, принцу удалось сохранить безучастное выражение лица. Переговорив с племянницей, предполагающей, что именно ее назначение наследницей стало причиной фарса, и швырнув Отто драконье яйцо — не так уж оно было ему нужно, — Деймон намеревался вернуться обратно в Драконий Камень. Не успел он сделать и несколько шагов, как Рейнира снова заговорила:

— Дядя, наступает ночь, а путь предстоит еще долгий. Сиракс не привыкла к полетам в темноте, вдобавок леди Магдалена чувствует себя дурно. Позволишь нам переночевать в Драконьем Камне?

Деймон безапелляционно покачал головой, но Рейнире разрешение не требовалось — принцесса задала этот вопрос только ради приличия. Проигнорировав отказ принца, она взяла желто-зеленую от непроходящей тошноты Магду под руку и повела ее по направлению к Каменному Барабану — центральному строению Драконьего Камня. На мгновение Деймон и леди Крессент пересеклись взглядами, однако последняя была слишком слаба, чтобы что-то сказать.

***</p>

Когда Магда проснулась, было еще темно и очень холодно. Ледяной ветер с Узкого моря врывался сквозь трещины в стенах, вдалеке шумел прибой. Рейнира спала, распластавшись по всей постели и подмяв под себя сразу несколько подушек. Свечи, которые принцесса зажгла в час ночи, почти догорели, что указывало на то, что времени было около трех-четырех часов утра. Вставать было еще рано, поэтому Магда, широко зевнув, укрылась одеялом с головой и попыталась вновь уснуть.

Сон уже коснулся ее век, как вдруг откуда-то издалека раздался еле слышный вскрик. Магда резко присела на кровати — Рейнира в это время всхрапнула и, что-то невнятно пробормотав, перевернулась на другой бок. Решив не будить принцессу, Магда закуталась в одеяло и, взяв свечу, вышла в коридор. Тем временем тишину в Драконьем Камне пронзил очередной возглас. Постепенно он то становился громче, то затихал, словно поддразнивая.

— Что за чертовщина, черт бы его побрал, тысяча чертей! — ругалась девушка, озираясь по сторонам. Темнота в замке была такая, хоть глаз выколи. Прислуги в Драконьем Камне не было — лишь кучка авантюристов из числа городской стражи, последовавшая вслед за командующим, поэтому зажигать факелы в коридорах было некому.

Старательно прикрывая ладонью пламя свечи, Магда опиралась рукой о стену и осторожно нащупывала ногами ступеньки. Поиски привели ее к одному из немногих освещенных помещений, откуда доносилась возня и чье-то тяжелое, прерывистое дыхание. Северянка осторожно заглянула внутрь и тут же отпрянула, надеясь, что ее присутствие осталось незамеченным. Магда прижалась к холодной стене спиной и глубоко задышала, стараясь прийти в себя от увиденной нелицеприятной сцены. Она почувствовала, как подступает к горлу булькающий нервный смех. Пришлось сделать огромное усилие, чтобы не выпустить его наружу. Магда сглотнула несколько раз и сморщилась — на место растерянности пришла злость.

Все это время до леди Крессент доносились вовсе не крики, а стоны — причем настолько красноречивые, что невозможно было не догадаться, чем сейчас занимаются в этой комнате Таргариенский принц и лиссенийская шлюха.

Магда закрутила головой, пытаясь что-либо сообразить. Взгляд северянки заблуждал по комнате в поисках тяжелого предмета и, наконец, остановился на пустующей вазе, украшенной рисунками в виде танцующих драконов. Сомнений не осталось. Магда с размаху бросила вазу на пол, и она разбилась на множество кусков. Звон стекла мгновенно отвлек милующихся от процесса. Как только присутствие леди Крессент было обнаружено, девушка тут же накинула на себя виноватый вид и заскулила скороговоркой:

— Кто-то кричал: я подумала, что может понадобиться помощь!

Магда с напускным ужасом посмотрела на Деймона с Мисарией, но движения выдавали искреннее настроение северянки. Гнев таился в прищуре глаз, в напряженных плечах, в наклоне головы.

У Мисарии, вопреки ожиданиям Магды, вид был не смущенный, а озабоченный: судя по всему, она привыкла к подобным неожиданным визитам. Закончив с платьем — если этот кусок ткани на ней можно было так назвать — Мисария с неудовольствием повернулась к Деймону, лениво заправлявшего рубаху в штаны, и взглядом призвала его выволочь нежданную гостью. Принц с Магдой в упор посмотрели друг на друга, их взоры метали молнии. С трудом оторвав взгляд от Деймона, леди Крессент принялась за Мисарию. Глаза Магды заледенели, медленным взглядом она осмотрела все — и дешевые одежды Мисарии, и растрепанные волосы, и стоптанные туфли. Весь ее вид демонстрировал, что Мисария для нее лишь выросшее из ниоткуда недоразумение. Под конец леди Крессент произнесла только одно короткое слово:

— Вон.

— Что вы себе позволяете! — возмутилась Мисария и кинулась в поисках поддержки к Деймону. В глазах принца не оказалось ни капли света, лишь зияющая темнота и холодное равнодушие.

— Разве ты не слышала, что сказала миледи? Я бы на твоем месте побоялся ей перечить, — мужчина игриво пожал плечами, оценивающе взглянув на свирепую, будто фурию, Магду. — Вон.

Мисария круто развернулась и, словно смерч, вылетела вон из комнаты, оставив принца с леди Крессент наедине. Как только звук каблуков растворился где-то вдали, к Магде вернулся усталый вид, и она, не дожидаясь дозволения принца, с шумом приземлилась на свободное место. Обеими ладонями Магда пригладила волосы, стянутые в тугой узел на затылке, а затем быстрым движением смахнула что-то с лица. На мгновение Деймону показалось, что он увидел слезу, лишь слегка сверкнувшую и тут же исчезнувшую в уголках глаз Магды.

— Может, вина? — получив невнятное согласие, Деймон направился к серванту, достал пару хрустальных бокалов и потянулся за графином с арборским золотым вином. — Тебе не спится? Слишком одиноко в холодной постели?

— Прекратите, — потребовала Магда. Насмешливый тон принца выводил ее из себя. — Вижу, вы отлично проводите время в Драконьем Камне.

— Мне казалось, мы перешли на «ты», — Деймон подошел к Магде и протянул ей бокал вина. — И, да, в Королевской Гавани моего присутствия никто не ждет.

— Неудивительно. После ваших-то… Твоих-то выкрутасов, — отпив половину, северянка сморщилась. Она ненадолго погрузилась в прошлое, и полная ретроспектива произошедшего в Блошином конце пронеслась перед глазами, как вызванный в памяти сон.

— Это был был твой первый полет на Сиракс? Должно быть, захватывающе?

— Я в восторге.

Первый полет на драконе прошел вовсе не так, как ожидала Магда. Прошло несколько минут, прежде чем северянке хватило смелости оглядеться. Увиденная картина вызывала одновременно и ужас, и восторг: внизу раскинулась Королевская Гавань, и с высоты город казался лишь темным пятном посреди бескрайнего голубого простора. Мелькали дороги, реки, убегали вдаль поля и леса. Желтые крылья Сиракс плавно выгибались, а длинный хвост поднимался и опускался, направляя полет. Постепенно экстаз прошел, уступив место головокружению. К тому времени, как Сиракс приземлилась, Магда чувствовала себя совсем скверно. Едва ступив на землю, леди Крессент прижала ладонь ко рту, застыла, а потом согнулась пополам, и ее вырвало. Рвотные спазмы вновь и вновь скручивали живот, и к концу дня Магде казалось, что не только ее желудок опустел, но и все остальные органы.

Воспользовавшись заминкой, леди Крессент произнесла:

— Я тебе писала. Но письма мои, похоже, сбивались с пути, потому что ответа я ни разу не получила.

— Ого, — без особого интереса отозвался Деймон, покачивая бокал. — Кстати, как прошла инаугурация моей племянницы?

— Отлично! Народ рад, что его Величество сделал выбор в пользу Рейниры, а не сумасбродного принца, — ядовито выплюнула Магда, отчего скулы принца дрогнули, а глаза прищурились.

— Ого, так ты сменила сторону! Не так давно ты переживала, что Железный трон достанется не мне.

— Что-то не припоминаю такого.

— Может, твои письма освежат тебе память?

— Мои письма?

Деймон не шелохнулся, понимая, что допустил непростительную оплошность. Только сжатые в кулаки руки выдавали его волнение. Магда поднялась с места. В неровном свете свечей трудно было распознать промелькнувшее на лице северянки выражение.

— Рада слышать, что мои послания добрались до адресата.

Магда отвернулась, намереваясь уйти, но Деймон схватил ее за руку и сильно дернул. Одеяло соскользнуло с плеч северянки, обнажая фигуру в черных чулках и шелковой рубашке — такой тонкой, что ткань не скрывала ни одного изгиба молодого и сильного тела. Магда перехватила помутневший взгляд Деймона, и злость тут же зашипела в ней кислотой: как он смеет смотреть на нее так! В следующий момент звонкая пощечина разрезала воздух:

— Знаешь, сколько писем я написала, но не отправила? Там были такие сентиментальные нежности, что ты бы, наверное, решил, что от чувств я тронулась умом! — тихий голос северянки стал повышаться с каждым сказанным словом. — Полгода, Деймон! За шесть месяцев можно было отправить хоть одну весточку, хоть то-то, чтобы понимать, безразлична я тебе или нет. Но ты был слишком занят, трахая шлюх.

— Прекрати! — Деймон, разъяренный полученным ударом по лицу, крепко сжал Магду за плечи, не давая вырваться, и зашипел в ухо. — Я подал прошение о расторжении брака с Ройс. Знаешь, что ответил его Величество? — безумная улыбка расползлась по лицу принца, чтобы затем уступить место горечи и презрению. — Он велел мне катиться ко всем чертям! Я ничего не могу обещать тебе, пока чертова сука остается моей супругой! Понимаешь?

Магда молчала. Не вытерпев, Деймон грубо затряс леди Крессент, почти крича ей в лицо:

— Магладена, седьмое пекло, ты слышишь, что я говорю?

Плечи Магды горели от его железной хватки. Одна половина ее сердца готова была простить принцу все, в чем он был перед ней виноват, чтобы снова почувствовать на себе его властные руки, горячие губы, жадные поцелуи. Леди Крессент готова была терпеть любые выходки Деймона, жить с его сквернейшим характером, подстраиваться под него — что угодно! Однако другая часть ее души была настолько оскорблена отсутствием взаимности в течение целых шести месяцев, что готова была клясть и ненавидеть Таргариенского подонка конца своих дней.

Каждая минута тягостного молчания все больше и больше выводила Деймона из себя, доводила до сумасшествия и вызывала отчаяние: «Смотри какая! Корчит недотрогу. Я еще перед ней стелюсь. Дрянь!». Не выдержав минуты одинокого бессилия, принц разразился грязными ругательствами и стремительно покинул помещение, оставив леди Крессент в одиночестве.

В следующий раз Боги разлучили Магду и Деймона на более долгий срок.