16. Красный – мой любимый цвет (2/2)

В синеве глаз Вивьен отражались бушующий шторм и нежность, когда вместо ответа ее губы вновь нашли его. Всполох лампы, и край ремня вытягивается из пряжки. Темнота – мягкая женская рука ныряет в свободное от пояса пространство, и воздух шумно выталкивается из легких от ее настойчивого касания. Еще несколько вспышек – и касаний уже мало.

Есть мужчины, в постели с которыми ты без шанса на избавление пытаешься изгнать из головы стадо навязчивых гончих: не пропустила ли ты тот упрямый волосок, что всегда игнорирует бритва, чувствует ли он запах твоего тела, который тебе самой кажется неприятным? Таким был Нейт: солдат в жизни – солдат в спальне, и всё по уставу – от прелюдии до оргазма. В большинстве случаев его, разумеется.

С Джоном было иначе: в мозгу Вивьен образовался вакуум пустоты, сравнимый с периодом до Большого Взрыва, что в миллиард раз грандиознее, чем падение ядерных бомб. На фоне этого безвременья обнажились все ощущения – отключаешь разум и просто слушаешь собственные желания, отдаешься и подчиняешься им. «Мед-Тек Рисерч» с его лабораториями, дикими гулями и поставленными целями ушел на второй план, а на первом осталось горячее дыхание мужчины, опаляющее ее тело, и его опытные руки, безупречно угадывающие самые чувствительные места.

Все, чего хотелось ей сейчас, это почувствовать его в себе, поэтому Вивьен заерзала на его красном сюртуке, самостоятельно выбираясь из брюк и трусиков, что повторили судьбу кожанки и бюстгальтера. Джон не дал ей снять с него рубашку: решительно отвел ее руку и властно вцепился в её бедра, заставляя одновременно подтянуться ближе и шире развести колени. Холод царапал спину, но каждое движение ласковой мужской ладони по ее позвонкам порождало волну тепла и согревало невидимым энергетическим импульсом.

Когда они слились в одно целое, и Джон дал ей привыкнуть, они нашли общий ритм и медленно начали его наращивать. Стало трудно дышать. Вивьен выгнулась, вспотевшими пальцами хватаясь то за его запястья, то за края алой ткани под ней, и распахнула веки, чтобы встретиться с прямым взглядом его внимательных черных глаз, в которых с каждым толчком всё ярче вспыхивал негасимый огонь. Джон смотрел не в её лицо и не на её тело: он видел её всю – со шрамами, с растяжками, с недостатками тридцатилетней женщины; и это его восхищало. Она крепче сжала зубы, теряя контроль над своим телом, крепче вцепилась ногтями в его запястья, и застонала в голос, не особо заботясь что этот звук может кому-то напомнить крик о помощи.

Каждый уголок тела Вивьен напрягался в такт движениям, и постепенно мышцы поочередно каменели, приближая ее к той черте, о которой она успела позабыть, отказав Нейту в близости после того, как узнала о его связи с другой женщиной. Она услышала приглушенный хриплый стон Джона, затем – свой, несдержанный. А потом – быстрый спуск с высшей точки напряжения, словно в ракете из «Ядер-Мира» – звезды вспыхивают под полуприкрытыми веками, и все, чего хочется – чтобы этот полет в неизведанное продолжался бесконечно, хоть все хорошее и заканчивается.

Внизу все наполнилось теплом и пульсировало, будто еще повторяя знакомый танец. Несколько секунд вне времени и пространства, и увы – реальность рухнула обратно.

Вивьен лежала без движения и одурманено смотрела на лампу над своей головой, а после растерянно села, понятия не имея, где теперь искать всю свою одежду, и наблюдала, как Джон беспечно застегивает брюки, уже успев зажать в зубах где-то добытую сигарету. Ее заполняло приятное ощущение опустошенности, медленно угасающая остаточная пульсация накрывала ее, будто одеяло после полного тяжелой физической работы дня. Поймав ее взгляд, Хэнкок подарил ей легкую полуулыбку и протянул ей пачку, прислонившись к столешнице и по-хозяйски устроив локоть на ее обнаженном колене. Вивьен поспешно отвела взгляд, чтобы он не прочитал в её глазах то, что нужно непременно скрыть – она хотела еще. Она протянула ладонь – пальцы Джона сомкнулись вокруг ее. Воздух между соединенными руками был очень плотным, горячим.

Они синхронно выпустили дым в продолжавший мигать решетчатый плафон, но теперь его свет только раздражал – будто продолжалась дискотека, с которой давно все ушли. Если сейчас кто-то заглянет в лабораторию – этого «кого-то» ждет весьма любопытная картинка. Вивьен чуть не прыснула, представив, что это снова может оказаться Валентайн, у которого от увиденного выпадет не только зажигалка, но и вся его металлическая рука, и непременно, челюсть.

Не хотелось сейчас думать над тем, что все это значило, и что это между ними изменит.

– Нас, наверное, уже ищут, – напомнила Вивьен, сбивая пепел с сигареты под стол, а Джон тихо хмыкнул и отправился на поиски ее шмоток, хрустя осколками битого стекла под подошвами.

– Всегда знал, что в тебе это есть, – заметил он, встряхивая ее штаны так, что стеклянная труха со звоном посыпалась на пол.

– Что именно? – Вивьен поспешно натянула нижнее белье и брюки, все еще не решаясь спрыгнуть со стола, словно пол – это лава.

Джон водрузил рядом тяжелую кожанку – та блестела в свете лампы застрявшими в прорезях и заклепках кусочками прозрачной крошки.

– Нечто… моё.

Он поместил ладони по обе стороны ее бедер, и его глаза оказались совсем близко. Вопреки всему Вивьен должна была видеть изуродованную радиацией грубую кожу, пугающие шрамы, которые не могли даже приблизительно дать представление о том, каким он был до того, как стал гулем, но она не видела – темная аура этого уверенного в себе человека, совпадающего с ней по степени безумия, поглощала ее.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже если не принимать во внимание мою незабываемую внешность, я был уверен, что это будет «красный флаг» – когда я на твоих глазах убил Финна в день нашей встречи, – Джон мягко ткнулся своим лбом в её, бросая окурок в кучу созданного ими бардака. – Но очевидно, ты такая же сумасшедшая, как и я, если не хуже.

Вивьен вывернулась из его хватки, что могла стать новой ловушкой, способной задержать их еще на какое-то время, и оставила на его испещренной рубцами щеке влажный поцелуй.

– Загвоздка в том, что красный – мой любимый цвет, – расхохоталась она, проворно спрыгивая со стола, и стянула алый сюртук, что теперь явно ассоциировался у нее не столько с Джоном, сколько с набором ощущений, запахов и касаний, что он смог засвидетельствовать.

– Вот вы где! Мы уж думали – вас дикие гули сожрали! – обрадовалась Кейти, когда Вивьен и Хэнкок вернулись из своей «разведки».

Псина радостно запрыгал, описал торжественный круг вокруг новоприбывших, демонстрируя, что прилежно выполнил вверенную ему работу по защите Кейт и Фаренгейт.

– Чего довольные такие? – поинтересовалась мэр, поудобнее перехватывая миниган.

Кейт сощурилась, и Вивьен поспешно отвела глаза и спрятала тихую улыбку, хотя и осознавала, что так вызовет еще больше подозрений.

– Мы нашли нужный коридор. Тот, что слева, – сообщил Маккриди.

Он шарил взглядом то по Вивьен, то по Хэнкоку, что явились позже всех и выглядели явно помятыми, но комментировать это не стал.

Шестерка двинулась в указанном направлении, попутно прикончив двух диких гулей-врачей, что притворялись спящими, имитируя кучу хлама. Коридор заканчивался большой комнатой, внутри которой располагалось помещение поменьше, огороженное со всех сторон взрывостойкими дверями и защищенное терминалом, который оккупировал Валентайн. Не было сомнений, что «Превентин» находится внутри этого маленького пространства – сквозь стекло можно было разглядеть стройные ряды красных автоматических шприцев, что выстроились на лабораторном столе. Позитивную картину портили два полностью лишенных одежды скелета, что покоились на столах и явно появились там до того, как упали бомбы. Возможно, в ту минуту, когда Америка, Китай и другие ядерные державы решили стереть мир с лица Земли, подопытным вкалывали новую версию чудодейственной сыворотки.

– Если я открою эту дверь, вероятно, сработает сигнализация, – предупредил Ник, чей синтетический палец замер над кнопкой – опустись он на миллиметр ниже, и начнется великое, необратимое действие.

– Жми, – уверенно сказал Маккриди, а взгляд его замер на алеющих бутылочках, иглы которых поблескивали в искусственном свете.

Все были готовы: винтовки, револьверы и собачьи клыки смотрели на темно-коричневые двери. Валентайн коротко кивнул и нажал на кнопку, снимая остатки блокировки с комплекса. Створки разъехались, и наемник пулей нырнул в маленькую комнату, хватая «Превентин» так быстро, что мало кто смог уловить его движение. Секунда – и он уже стоял рядом с остальным с торжествующем выражением на лице.

Общую радость от достигнутой цели прервала оранжевая лампочка, что вспыхнула под потолком. Ее плафон бешено закрутился, распространяя вокруг яркий свет вместе со звуком, что ланцетом впивался в мозг – сигнал тревоги. За спиной Маккриди медленно поднималось нечто, источающее бледно-зеленое свечение, напоминающее многократно усиленный огонек Пип-Боя Вивьен.

– Светящийся, – упавшим голосом пробормотал Валентайн. – Надо убираться отсюда.

Обратный путь уже был хорошо знаком – никаких лишних развилок и дорог. Путь осложнили бывшие подопытные-гули, что теперь оказались на свободе, так как их камеры открылись из-за общего снятия блокировки. Бегущие отстреливали тех, что попадались на пути, но за их спинами уже слышались шаги десятков босых ног, гремящих по металлическим плитам пола.

Два коридора, подъем по лестнице, долгий переход мимо открывшихся камер подопытных, где одна из тварей оцарапала плечо Кейт, но получила от нее битком под челюсть, и вот – лифтовая площадка уже показалась на горизонте.

Что-то тихонько затрещало под потолком, и бегущий последним Псина истошно взвизгнул – активировалась полусферическая турель. Несколько лазерных лучей попали в спину и бок собаки, и та рухнула наземь.

– Псина! – Вивьен резко развернулась, кинулась к овчарке, на бегу целясь в красный оптический глаз турели, и полусфера заискрилась, являя спутанные в клубок черные провода.

Выжившая бухнулась на колени, обхватила голову Псины, который очень по-человечески стонал, перебирая лапами, словно продолжал бежать куда-то. Шаги, вздохи, хриплое рычание снизу становилось все громче. Казалось, что там копошится гигантское насекомое, перебирает тысячей ног, прорывая себе выход на поверхность. Вивьен силилась поднять пса, но тот был слишком тяжел для нее.

– Вивьен, надо валить! – проорал Маккриди, который уже успел достигнуть лифта и нажать на горящую желтым огоньком кнопку.

– Я его не брошу! – не допускающим возражений тоном отрезала та.

Нет, не бросит. Для наемника Псина всего-лишь какая-то собака, но для Вивьен этот пес был членом семьи, который прошел через всё то же дерьмо, что и она. Хэнкок тоже успел добраться до лифта, но теперь бежал назад. Дикий гуль, обмотанный обрывками того, что было когда-то смирительной рубашкой, выскочил в проход и ринулся на Вивьен, но бывший мэр уже стоял над ней с дробовиком наготове. Голова бывшего подопытного разлетелась на кусочки, словив пулю.

Хэнкок встал на одно колено, осторожно коснулся обожженной шкуры собаки.

– Джон, уходи, – отчаянно шепнула Вивьен, касаясь края его рукава.

Она что, собирается отбиваться от гулей одна? Совершенно безумная просьба, которая ничего, кроме раздражения, вызвать не могла.

– Издеваешься? Да хрен когда я от тебя уйду, Вив! – прорычал в ответ Хэнкок, и эти слова больше походили на угрозу, чем на обещание.

Да, ему понадобилось некоторое время, чтобы принять тот факт, что впервые в жизни он находится на своем месте и перестал ждать, когда ему захочется все бросить. Раньше это было нерушимое правило: едва ты привыкаешь к чему-то хорошему, как начинает хотеться новых ощущений. Обычная наркоманская история: надоели ментаты, переходи на винт, а с него на баффаут.

Каждый раз, когда вспыхивала лампа в разгромленном ими кабинете, он смотрел, как звезды зажигаются в блестящих глазах Вивьен, и видел женщину, от которой не хочется бежать. Бежать не от нее, а к ней, как источнику света и доброты, ловя ее редкую улыбку, слышать ее удовлетворенный стон и находить в этом чистый кайф похлеще любой химии.

– Пригнулись, оба! – пронеслось над головой, и Вивьен с Хэнкоком благоразумно послушались.

Фаренгейт подоспела очень вовремя: десятки гулей уже ломились в узкий проход, и единственное, что не дало им пока напасть, это неспособность договориться, кто из них должен первым войти в дверь. Ослепляющий своей брутальной красотой «Испепелитель» начал быстро раскручиваться и запел, из серого медленно становясь алым. Пули, как реактивные пчелы ринулись на гулей, превращая в труху их тщедушные тела, косили их так, словно волнорез усмиряет пенную морскую воду.

– Давай его сюда, – скомандовал Хэнкок и осторожно подхватил тяжелое тело Псины, который тоненько взвизгнул, когда его начали двигать. Пока Вивьен присоединилась к Фаренгейт, и другим членам группы, которая в полном составе оказывала мэру Добрососедства огневую поддержку, Хэнкок зашел за их спины, и все, что ему оставалось – это смотреть на красивое насилие, прижимая к себе дрожащее тело раненого животного.

– Все будет хорошо, малыш, – тихо пообещал он Псине. – Не волнуйся – мы тебя вмиг подлатаем.

На полное уничтожение всех обитателей комплекса ушло несколько минут, после чего все затихло. Некоторые гули, что получили удар по ногам и рукам, еще пытались шевелиться, но уже не являлись грозными противниками. Фаренгейт устало вздохнула, опустив миниган, на стволе которого можно было пожарить стейк. Едва все стихло, Вивьен бросилась к Хэнкоку, тронула Псину под подбородком, чтобы убедиться, что тот еще жив, и не теряя времени, вколола собаке стимулятор – это должно было помочь овчарке продержаться немного до оказания реальной помощи.

Подъем на лифте, последний проход по набившим оскомину медицинским коридорам мимо строгих женских статуй, и вот – такой прекрасный и ослепительный свет солнца бьет в глаза, а купол безбрежной синевы неба с накрахмаленными облаками воплощает собой свободу и жажду жизни. Еще никогда выход на поверхность не был столь прекрасным, и Хэнкоку показалось, что что-то в природе невозвратно изменилось, словно он смотрит на мир не совсем своими глазами. В этом ощущении он находил определенный кайф, львиную долю которого составлял тот факт, что химии в его крови не было.

Кейт устало привалилась к стальной стене здания, Фаренгейт положила рядом с ней «Испепелитель» и разминала затекшие конечности, а Ник устроился на перилах и закурил, подавая пример всем остальным.

Даже Маккриди угостился сигареткой. Так и не остыв после заварушки, он нарезал круги вокруг входной группы «Мед-Тек» и внимательно разглядывал красный цилиндр шприца, будто не веря, что достал «Превентин» и держит его в руках.

– Ребят… – лекарство задрожало в его пальцах, – то, что вы сделали – я отплачу вам за это, даже если у меня на это уйдет весь остаток жизни, – искренне пообещал он, и в его синих глазах заблестели слезы.

– Пустое, Бобби, – Кейт голой рукой вытянула из бритвенных зазубрин нечто, омерзительно напоминающее гнилой язык. – Даже завидую Дункану – мои предки никогда бы не полезли ради меня в такую жопу.

– Ты обещал проставиться, приятель, – напомнил Хэнкок, присаживаясь на корточки рядом с Вивьен, которая хлопотала над Псиной.

– Да мы в «Третьем рельсе» такую пирушку закатим, что эти лохи из Даймонд-Сити не сразу поймут – война у нас там или пьянка. Только вначале нужно передать лекарство Дейзи, – оживился наемник и беззаботно рассмеялся, торопливо вытирая глаза грязным рукавом.

– Как он? – тихо поинтересовался Хэнкок у Вивьен.

Выжившая разворошила содержимое своего рюкзака – достала воду, бинты, пару стимуляторов, но на этом и остановилась. Спина и правый бок собаки были похожи на один большой красно-черный ожог, подпаленная шерсть свернулась «барашками», словно перед ними была не овчарка, а пудель. Псина тяжело дышал, но больше не скулил и даже поднял голову, чтобы приветливо лизнуть Хэнкоку руку – стимулятор подействовал.

– Ему еще никогда так не доставалось, – задумчиво отозвалась Вивьен, раз за разом пробегаясь глазами по набору походных лекарств. – Один раз пуля задела по касательной и как-то осколок бутылки лапу проткнул. Я понятия не имею, как лечить ожоги у собак.

– В Банкер-Хилл вроде есть ветеринар, – подсказал Маккриди, наблюдая за ними с перил. – Как ее там, Мэй, кажется.

– Кэй, – поправила Фар.

– Точно, Кэй. Она лечит браминов для караванщиков. На обратном пути завернем к ней и вылечим твоего песика.

Оптимистический настрой группы нарушил Ник, который бодро спустился по ступеням, остановившись напротив покрытой окислившейся медью чаши фонтана, что украшал подходы к фасаду здания.

– Фаренгейт, – обратился он, не оборачиваясь, – у тебя патроны к минигану остались?

– Всего ничего, – отозвалась мэр и тоже поднялась исполненная тревогой, что мгновенно передалась всем остальным.

– Ник, что ты слышишь? – Вивьен отвлеклась от пса, рука ее инстинктивно потянулась к пистолету Келлога, а взгляд метнулся к лежавшей поверх рюкзака коробке в патронами 44-го калибра – их всего несколько болталось на дне.

Отвечать Валентайну не пришлось, потому что они и сами теперь видели три точки, снизу похожие на жирных черных мух. Винтокрылы. Они стремительно приближались, держа курс на «Мед-Тек Рисерч». Братство стали все-таки нашло их.

Нужно было позаботиться о своей безопасности раньше: ведь они знали, что на них открыли охоту, но они слишком расслабились, окрыленные успешным выполнением миссии. Теперь бежать бессмысленно – Вивьен собаку не бросит, а с ней далеко не уйдешь. Да и куда? Единственная известная им канализация ведет к домику Таффингтона, а его тостеры уже пробили, возвращаться в лаборатории и бегать там из угла в угол еще более глупая затея. Оставалось два варианта: дать Братству бой, что непременно окончится плачевно, или предоставить ему то, что оно хочет.

Винтокрылы Братства Стали спускались в разбитый перед «Мед-Тек» парк, сверкая надраенными металлическими боками под взглядами черных дул «Добрососедской шпаны». Едва позволило зрение, Вивьен всмотрелась в лица солдат, ища знакомые. Некоторых за три месяца службы она узнала хорошо, а иных только видела мельком или вовсе никогда не встречала.

С борта одной из железных птиц неприязненно блеснули темно-карие глаза Риза, и у Выжившей защемило сердце: рыцарь всегда ее недолюбливал, но он был членом «Гладиуса» – разведотряда, в котором Вивьен служила под руководством паладина Данса, и эти воспоминания заставляли комок вины шевелиться в душе, вызывая боль от мысли, что он так и не смогла спасти друга.

– Вивьен Остин! – из вертолета донесся звучный голос пилота, что отразился от стен лаборатории. – Вы должны без сопротивления пройти на борт, иначе мы откроем огонь!

Вивьен почувствовала, как каждая мышца ее тела обращается в камень – через многократно усиленный динамиком голос пилота звучал так, словно ее имя воплощает весь список смертных грехов, а то и добавляет новые. Вивьен поспешно сняла черную кожанку и набросила ее на плечи, спрятав Пип-Бой на левой руке под жесткой протертой тканью.

Она всегда знала, что этот день настанет: в своей погоне за Шоном она связалась с опасными людьми, что не прощают ошибок, и пример Данса ясно это показывал. Поднимаемый винтами ветер растрепал ее короткие волосы, бросил в глаза пыль и песок, заставив прикрыться рукой, но она не отступила ни на шаг, принимая свою участь.

Хуже всего, если сейчас ее друзья начнут стрелять. Выжившая знала, что их ресурсы на исходе, и хотя миниган Фаренгейт по-прежнему выглядел грозно, он уже не мог ничем угрожать паладинам в силовой броне, что по штуке на борт взирали на нее за непроницаемыми прорезями для глаз в шлемах.

Она искала глазами Хейлин, но заранее догадывалась, что никто не взял бы ее на эту миссию – все знали, что они с Вивьен дружили, да и работы для скриптора здесь не было. Вместо этого она уперлась взглядом в Риза, словно призывая того вспомнить, что когда-то они сражались с Дансом бок о бок, и хотя его представления о командире рассыпались в прах, между людьми, пережившими вместе смертельную опасность, образуется связь, которую даже фанатик идеалов Братства не в силах отрицать. Поэтому Вивьен вышла к среднему винтокрылу, щурясь от ветра, но не отворачиваясь.

– Дезертир Остин, – продолжалось вещание с винтокрыла, – пройдите на борт добровольно, или Братство Стали будет вынуждено применить силу!

Вивьен должна бросать вызов невозможным вещам и быть смелой, как учил Данс – синт, величия и благородства которого может достигнуть редкий человек.

– Дезертир Остин – это я! – выкрикнула она под затухающий гул винтокрылов, что выстроились перед ней в ряд. Три паладина, несколько рыцарей, послушники, еще не нюхавшие пороха. Все они собрались здесь, чтобы выловить мелкую девчонку, стоявшую перед ними с опущенными револьвером, что на фоне их миниганов и лазерных карабинов смотрелся детской игрушкой.

Вивьен чувствовала, как позади нее собираются люди – ее верная команда, что не отдаст ее без боя, но это и не нужно. Достаточно знать, что ее прикрывают – напряженное дыхание Джона со стороны правого плеча, сверкающий отточенными лезвиям биток Кейт – с левого. Верный глаз Маккриди не подведет его, даже если Риз сейчас резко сдвинется в сторону, пистолет Ника успеет прострелить руку пилоту винтокрыла, когда тот попытается взлететь, а «Испепелитель» Фаренгейт – тот наделает кучу дырок, прежде чем хвост патронной ленты завершит свой триумфальный оборот.

– Я пойду с вами! – заявила Вивьен. – Но вы должны выполнить мои условия.

Риз встал в полный рост, кладя руку на закрепленный миниган, но паладин в силовой броне решительно задвинул его в сторону, выходя на передний план.

– Мы не обсуждаем условия, Остин, – приглушенный шлемом бесстрастный голос был ей незнаком.

– Посмотрите вокруг, – предложила Вивьен, оборачиваясь и обводя друзей рукой. – Мы вооружены, у нас есть миниган. Сколько людей умрет, когда начнется бой? Численное преимущество за вами, и вы победите, но скажите: вам нужны лишние потери, лишние несколько страниц в отчете, расследование смерти каждого солдата? Не проще ли договориться мирно?

Паладин задумался, и карабин в его руках стал смотреть не в лоб Выжившей, а в сторону фонтанного цветка, с которого свисали ошметки вьюна.

– Хорошо. – согласился он. – Говори.

– Я полечу с вами. Добровольно.

– Вив…

«Нет, Джон, только не сейчас»

– Я полечу с вами, – еще громче повторила Вивьен, отдаляясь от мужчины, что всегда оставлял ей выбор, даже если не считал его верным, – но вы должны забрать и его, – она обернулась на наемника, – и отвезти в Столичную Пустошь.

Шлем паладина сдвинулся в сторону Маккриди, глаза которого округлились, когда ладонь Вивьен указала на него.

– Его сын болен. Он живет под Вашингтоном – ему срочно нужно доставить лекарство.

– У Братства Стали нет ресурсов, чтобы летать в Столичную Пустошь ради таких мелочей, – резко отрезал паладин, но сказал он именно то, что нужно.

Когда продаешь что-то, пускай даже и себя, то сначала назначай высокую цену, а потом начинай торг. В итоге выйдет так, что покупатель получит желаемое по нужной тебе цене, но будет думать, что заключил выгодную сделку – скромные уроки Дейзи оказались удивительно полезными в жизненно-опасной ситуации.

– Тогда доставьте его в Банкер-Хилл. Его и мою собаку. – Вивьен предложила новые условия. – Многие здесь знают, как важен для меня Псина. Он ранен. Сделайте это, и я пойду с вами куда угодно.

Вивьен сжала спрятанный под курткой Пип-Бой в ожидании приговора. Незнакомый паладин повернул голову к Ризу: несмотря на их отношения с Вивьен, рыцарь не мог отрицать, что Псина действительно дорог ей, потому что не раз видел, как она заботится о собаке. Солдат кивнул, и паладин вновь обратил свой взор на женщину, склонив оружие еще ниже, что можно было расценивать как утвердительный кивок.

Маккриди не растерялся – быстро подошел к овчарке, все еще лежащей на ступенях, и осторожно поднял собаку на руки, поравнявшись с Выжившей. Паладин жестом пригласил их в стоявший посередине винтокрыл, и Вивьен проследовала за наемником, чувствуя прожигающие ее затылок взгляды.

– Вив, ты рехнулась? – услышала она в спину хриплый возглас Джона, но не могла обернуться – не хватало смелости взглянуть ему в глаза.

– Они тебя грохнут, Вивьен! Не надо! – в крике Кейт обнажалась вся ее скрытая привязанность, отчаянное желание остановить подругу, и Выжившая понадеялась на Фар, которая сможет сдержать ее порывы.

– Я что-нибудь придумаю, ребят. Простите, – прошептала она, но слова ее слышал разве что Маккриди, шагавший рядом.

Ей так хотелось вернуться к Джону, как это делали героини старых фильмов, и броситься ему на шею, шепча последние слова прощания, что должны потом долго еще гудеть у них обоих в головах, но правда была в том, что ничего общего с кино в этой ситуации не было.

Паладин протянул закованную в черный металл брони руку, втащил Вивьен в широкое нутро винтокрыла так резко, что прикрывающая Пип-Бой куртка едва не слетела на землю. Риз спрыгнул с другого бока, пересел в другое воздушное судно, оставляя больше места для Вивьен и Маккриди, что устроился напротив с собакой, заключенной в коконе его аккуратных рук. Псина скулил, в минуту слабости рвался к Вивьен, которой доверял, но Выжившая не могла позволить себе коснуться его, пока все вокруг работало по ее плану.

Существенно тряхнуло, и паладин уцепился за миниган, чтобы удержать равновесие, но Вивьен и Маккриди не шелохнулись – наемник немигающим взором смотрел в ее глаза, уткнувшись подбородком в макушку между ушами Псины, и ждал команды.

Шум винтов заглушил другие звуки, включая тихий щелчок на левой руке, но Вивьен не отводила глаз от паладина, что стоял к ним спиной. Его нисколько не беспокоили ни пистолет Келлога, ни карабин Маккриди, которые даже при выстреле в упор не нанесли бы ему никакого вреда, но важно было не это. Вивьен и сама надевала силовую броню и знала, что голову в шлеме нельзя повернуть настолько, чтобы видеть происходящее за спиной, поэтому она широко улыбнулась наемнику.

– Спасибо тебе за прошлую ночь, Роберт, – громко сказала она. – Если мы больше не увидимся, я все равно ее никогда не забуду.

Она протянула ему ладонь будто для рукопожатия, и стрелок странно покосился, потому что рука была левой. И все же он зеркально ответил ей, и Вивьен вцепилась в его запястье, быстро проведя пальцами по открытой манжете Пип-Боя, что мягко соскользнула и перекочевала к новому владельцу.

– Тихо, вы там! – рявкнул паладин, но все, что было доступно его обзору, это Вивьен, которая на секунду наклонилась вперед, но уже снова прижалась спиной к холодному металлу, невинной овечкой моргая на него глазами.

Маккриди тоже откинулся назад, и зеленый жизнерадостный человечек с экрана Пип-Боя на прощание мигнул Вивьен, исчезнув под животом Псины, куда стрелок аккуратно устроили руку, припрятав вверенное ему сокровище.

Без Пип-Боя предплечье будто осиротело, лишившись привычной оттягивающей тяжести, но этот дискомфорт необходимо перетерпеть. Если сработает, то все, что будет у Братства Стали – это ее голова. Придется сильно постараться, чтобы выудить из нее нужные сведения. Если Маккриди правильно ее понял, а Выжившая на это надеялась, когда тостеры поймут уловку, он будет уже далеко от Банкер-Хилл, и лучше всего – под защитой Добрососедства, которое не отдаст его без боя.

И в то же время Вивьен понимала, что обрекает себя на жестокие испытания – Максон ни за что не будет церемониться, прекрасно осознавая, что любые сведения можно вытягивать болью.

Когда винтокрыл мягко приземлился на клочок земли перед Банкер-Хилл, и Маккриди выскочил, держа на руках Псину, Вивьен ничего не оставалось, кроме как грустно проводить их взглядом и мысленно попрощаться. То, что ждало ее впереди, могло оказаться самым страшным испытанием в ее жизни, и она должна иметь смелость бросить ему вызов.