3. Человек Хэнкока (1/2)

На третью встречу Хэнкок хотел ее убить. И не только ее, а всех этих горе-воришек, из-за которых ему пришлось в дождь тащиться на свой отдаленный склад, спрятанный от лишних глаз и загребущих ручонок. Конечно, Хэнкок мог поручить всю работу Фаренгейт, а сам остаться дома и не мокнуть, но есть вопросы, которые мэр должен разруливать сам, особенно когда дело касается личного имущества.

Безносая Бобби уже давно что-то замышляла. Раньше она занималась мелкими делишками, которые Хэнкока особо не заботили, потому что в Добрососедстве каждый живет как ему хочется, и никто никого не осуждает, но в последнее время развила какую-то уж очень подозрительную и бурную деятельность. Затевалось что-то крупное — большое ограбление века, а такое зрелище Хэнкок пропустить не мог.

В этот раз он уже не удивлялся, проведав об участии в этом деле Вивьен. Ее имя всплывало всякий раз, когда в Бостоне начиналась заварушка, а порой она и сама была тому причиной. Правда мэр Добрососедства никогда не слышал, чтобы она кого-то грабила, а когда он узнал, что склад, который собиралась вынести Бобби, принадлежит ему, то даже слегка опечалился — в какой-то степени после истории с Серебряным плащом он считал Вивьен своим человеком и не ожидал такой подставы. И почему он раз за разом продолжает сталкиваться с этой женщиной, хочет он того или нет?

Они с Фаренгейт покинули Старый Капитолий и отправились на склад, когда услышали первый взрыв. Бахнуло так, что стаканы и бутылки на столе подпрыгнули. В Бостоне все время что-то грохочет: супермутанты и рейдеры бомбят друг друга чаще, чем любовники тешатся в постели. Однако, с воцарением Хэнкока на пост мэра, в Добрососедстве такого не происходило, поэтому ему пришлось толкнуть успокоительную речь жителям и заверить, что он со всем разберется.

До склада добрались быстро, поэтому ждать, пока воришки прокопают себе тоннель по старой подземной канализации Бостона, пришлось несколько часов. Они с Фаренгейт устроили засаду на втором ярусе среди ящиков и коробок и скучающе курили, бросая окурки на голубую крышу намертво застывшего на рельсах вагона. Чтобы как-то развлечься, Хэнкок делился с Фаренгейт десятками способов умерщвления Безносой Бобби и фантазировал, можно ли игрушку Мэла, которая так умело подрывает тоннели, засунуть в какое-нибудь отверстие ее же хозяину.

Когда прогремел взрыв, Хэнкок с трудом удержался на ящике. Рвануло в подвале, проржавевшая листовая обшивка склада заходила ходуном, коробки и ящики попадали с полок, и мэр поклялся, что будет отрезать ворам по пальцу за каждый испорченный товар. Дверь из подвала распахнулась, и криминальный квартет по-хозяйски завалился в основное помещение.

— Бедная моя Соня, — плаксиво жаловался рыжий парень, прижимая к груди модифицированный робоглаз, который уже был не шаром, а грудой искрящегося металлолома — не выдержал нагрузки, несчастный.

— Прекрати ныть, Мэл! — раздраженно осекла Бобби. Голос ее был такой же хриплый и ровный, как и у Хэнкока, лишь имел едва слышимую женскую высокую тональность.

Следом показалась рыжая растрепанная девица с битой, украшенной гвоздями, лезвиями и грубой цепью, в звеньях которой запутались какие-то окровавленные ошметки. Вивьен вышла последней — вся с головы до ног покрытая пылью, слизью обитавших в канализации болотников и еще не бог весть чем. Она первая заметила, что воры были на складе не одни, да и сложно не заметить — шикарный миниган Фаренгейт, любовно прозванный «Испепелителем», прямо-таки притягивал к себе взгляды, сверкая своими формами в тусклом свете складских ламп.

Телохранительница оперлась плечом на сложенные друг на друга ящики и курила, глядя в расширяющиеся от удивления глаза Бобби. Хэнкок остался в тени, предпочитая отдать основное блюдо Фаренгейт и выйти только к десерту.

— Что ты здесь делаешь, Бобби? — ласково поинтересовалась Фар, выпуская из легких струйку сизого дыма. — Неужели ты думала, что Хэнкок не узнает о твоем замысле?

Обветренное лицо Фаренгейт, правую половину которого украшал рваный шрам, вселяло ужас, когда она смотрела на людей так — как кобра на птичку, при этом оставаясь восхитительно красивой и грациозной со своем миниганом и рейдерским ирокезом песочных волос, зачесанных набок. Мэл от страха с грохотом выронил свою бедную Соню и произнес какой-то нечленораздельный звук, рыжая девица с битой и Вивьен непонимающе нахмурились и переводили взгляды с Фаренгейт на свою нанимательницу.

— Он же помогал тебе, а теперь ты его обкрадываешь, — укоризненно цокнула языком Фаренгейт.

Кажется теперь до всех дошло, что они выносят вовсе не того, кого собирались, и об этом не знал никто, кроме организатора аферы, которая, согласно своей репутации, как всегда темнила и не выдавала всей правды.

— Бобби, объясни, — Вивьен поравнялась с Безносой, строго глядя на нее из-под невыносимо грязной, растрепанной челки, — какое отношение это имеет к Хэнкоку?

Хэнкок не был бы мэром, если бы не умел читать эмоции людей. На лицах всех подельников Бобби было такое ошарашенное выражение, словно им кто-то сказал, что из супермутантов получаются отличные няньки для младенцев. Телохранительница между тем пригляделась к рыжей девушке, и на лице у нее появилась выражение, которое в эмоциональном диапазоне Фаренгейт определялось как радость.

— Бешеная-мать-ее-сучка-Кейт! Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть. Как поживаешь, киса?

— Вляпалась в дерьмо по самые уши, — буркнула та. Воткнув в землю широкий конец битка, она оперлась на рукоять ладонью на манер трости и сверлила окружающих тяжелым взглядом исподлобья.

— Это точно, — кивнула телохранительница. — Так ты дружишь с Вивьен. Ты теперь шестерка Бобби, девочка из Убежища? — Выжившая оставила этот вопрос без ответа, поэтому получила новый. — Знаешь, где ты?

— Должна быть в сокровищнице мэра Макдонаха, но теперь сильно в этом сомневаюсь, — парировала Вивьен.

— Вы все только что вломились на склад Хэнкока, мэра Добрососедства, — подсказала Фаренгейт, обращаясь ко всем. — Слышали о таком?

Желая вновь перехватить лидерство в свои руки, Безносая направила на Фаренгейт свой гангстерский пистолет-пулемет и с вызовом прохрипела:

— Да, я кое-что умолчала. Но отсюда все равно можно вынести тонну крышек, если поможете мне замочить ее.

Все, кто хоть раз бывал в Добрососедстве или хотя бы слышали о нем, знали, что Фаренгейт была практически сестрой Хэнкока, которой он доверял даже тогда, когда не доверял сам себе. Причинить ей вред и даже просто пригрозить сделать это — означает начать с ним войну, поэтому логично, что никто к Бобби не присоединился: пистолет Келлога остался на поясе Вивьен, Кейт опиралась на свой воткнутый в землю биток, а Мэл и вовсе забыл о существовании своего оружия.

Ну, а вот и десерт. Хэнкок поднялся и поравнялся с Фаренгейт, мгновенно забирая себе все внимание. Вещать со второго этажа склада почти то же самое, что и с балкона Старого Капитолия, разве что зрителей поменьше.

— Неплохо, Безносая, — он пару раз театрально хлопнул в ладоши и скрестил на груди руки, зажимая в зубах сигарету. — Обмануть нескольких простофиль тебе удалось, но неужели ты думала, что у тебя получится провести меня?

Дуло пулемета в руках Бобби задрожало, ее налитые кровью глаза расширились от ужаса. От растерянных взглядов, обращенных к нему, Хэнкоку хотелось расхохотаться, и он так бы и сделал, если бы не вся серьезность ситуации. Его ведь хотели ограбить, а за такое кто-то точно должен пострадать. Однако он позволил себе выдать зловещую улыбку, которую слегка притушил, когда столкнулся взглядом с Вивьен.

— Не пойму, это все дурь или это опять ты? — приветливо поинтересовался мэр. — Хотя, какая в жопу разница?

Та промолчала, но даже с высоты второго этажа он ощутил ее негодование. Конечно, можно наказать Бобби, как не так давно Финна, да и вообще всем тут напомнить, что бывает за плохое поведение, но пробовать на воришках все придуманные им способы расправы как-то расхотелось — уж очень забавной была эта разношерстная компашка. Вот именно такие люди всегда окружали Вивьен — уроды тянулись к ней, как металл к магниту.

— Интересно будет посмотреть, кто из вас решится всадить в меня пулю, но у меня встречное предложение, — заявил он, выплевывая окурок. — Идите обратно в свой тоннель, и мы забудем обо всем, что произошло.

Безносая Бобби оглянулась на своих наемников. Уставшие от борьбы с монстрами в канализации, наглотавшиеся вековой пыли и обманутые работодателем, они явно не собирались ей помогать. Уйти отсюда на своих условиях без огневой поддержки наемников ей не светило.

— Соглашайся, — тихо шепнула ей Вивьен. — По крайней мере, мы уйдем отсюда живыми.

Бобби колебалась еще пару секунд, но затем опустила пистолет-пулемет, обреченно опустив плечи.

— Не люблю проигрывать, — посетовала она, — но я способна понять, когда у меня нет шансов.

Она развернулась и поплелась обратно в тоннель, увлекая за собой Мэла, который лепетал что-то о том, что поверил ей в последний раз. Многострадальная Соня осталась валяться на бетоне, поблескивая остатками искр и мятыми антеннами.

— Вы двое. Останьтесь, — приказал Хэнкок, обращаясь к Вивьен и Кейт.

Те не двигались, пока Хэнкок небрежным жестом не позвал их подняться наверх. Про себя он думал, как бы закончилась заварушка, вздумай Выжившая и «Бешеная-мать-ее-сучка-Кейт» встать на сторону нанимательницы.

— Верное решение, — похвалил он, протягивая Вивьен руку. — Мир?

Казалось, что Вивьен на секунду задумалась, принимая его предложение за хитрый ход, за которым последует нож в сердце, но затем решительно ответила на рукопожатие, крепко, по-мужски сжав его ладонь.

— Мир.