[649] Белая змея колеблется (1/1)

Первую загадку царь разгадал сходу. Белая змея была раздосадована и удивлена одновременно, пришлось выдумывать другую загадку. Вообще-то играть с людьми ей даже нравилось, если бы они не стояли над душой и не зудели нудно, как мухи, то же да по тому же: когда же Мэйжун откроет лицо, когда же станет наложницей царя, когда же-же-же, когда жу-жу-жу… А царского евнуха ей вообще временами хотелось укусить. Во-первых, белая змея была злопамятна и так и не простила ему, что он подговаривал будущего царя освежевать её. Во-вторых, он относился к ней пренебрежительно и не упускал случая сказать что-нибудь колкое. Впрочем, белая змея в долгу не оставалась и доводила царского евнуха до белого каления за считанные секунды. В-третьих, он тоже пытался свести её с царём, но методы для этого выбирал какие-то странные. Дарил, к примеру, подарки от имени царя, наивно полагая, что все женщины должны быть падки на лесть и тряпки. Белая змея за свою многотысячелетнюю жизнь повидала немало сокровищ, потому её не трогали ни шёлковые платья, ни золотые браслеты, ни жемчужные тиары. Чтобы занять себя, она приняла лишь пяльцы для вышивания и со злорадством озадачила царского евнуха тем, что вышивка каждый день становилась больше, а ниток для вышивания белая змея так и не попросила. Но царь разгадал и эту загадку, хотя она была адресована и не ему.

«Умный он такой, что ли?» — недовольно думала белая змея, перебирая в памяти самые коварные загадки. Она никак не могла решить, какую ему загадать, но всё решилось само собой: царский евнух вывел белую змею из себя, обозвав её речным гулем в юбке. Белая змея страшно оскорбилась. Уж она-то знала, как выглядят гули! Мерзкие, склизкие твари, живущие в озёрах и реках и обгладывающие утопленников до костей. Белая змея за всю свою жизнь ни разу к мясу не притронулась и питалась исключительно виноградом, а внешностью своей, и змеиной, и обращённой, гордилась: змеи вообще красивы, а белые — особенно. Распалившись, белая змея послала царского евнуха к упомянутым речным гулям. За немокнущей вуалью.

Это ведь даже не загадка была, белая змея это со зла сказала, припомнив древнюю легенду о Цзяосяо — волшебной ткани, которую якобы ткут русалки, используя для этого собственную кровь. Белая змея считала, что это полная чушь: из крови нить не вытянуть, как ни старайся, она один раз пробовала — из интереса. Кровь сворачивается или испаряется, но в нить не превращается. Из неё даже узелок не завяжешь, куда там целую вуаль выткнуть! Белая змея мстительно подумала, что эту загадку им нипочём не разгадать. Она ведь и сама не знала разгадку и надеялась придумать её, пока людишки ищут русалок. Не в её правилах было загадывать неразрешимые загадки, просто так получилось.

Белая змея и подумать не могла, что царь найдёт разгадку раньше, чем это сделает она сама! Взял и бросил её в дворцовый пруд, и изрёк при этом: «Та вуаль не намокнет, что уже намокла». Белая змея не любила воду и так разозлилась, что влепила царю оплеуху, не поскупившись на эпитеты и метафоры, коих у неё в запасе было превеликое множество. Но уже потом, поразмыслив над ответом, белая змея решила, что и сама не придумала бы лучше. А царь неловко попытался с ней помириться. Вероятно, стоило бы принять его извинения, но змеиная натура если взыграла, так не остановишь, и белая змея потребовала, чтобы к ней не входили сто дней. Ей как раз было пора погрузиться в культивационную спячку. Она нисколько не тревожилась: царь всегда исполнял её пожелания, а значит, придёт только через сто дней. Ли Цзэ, быть может, так и поступил бы. Но белая змея не учла одного — царского евнуха, который сумел саботировать решение царя не входить к царской наложнице требуемые сто дней.

Белая змея как раз превращалась собственно в змею, когда дверь в покои с треском распахнулась. Белая змея метнулась в тёмный угол, чтобы спрятаться, но чья-то рука бесцеремонно ухватила её за хвост и потянула из укрытия. Белая змея упиралась, как могла, но тянувший её за хвост оказался сильнее и вытащил её на свет. В Мэйжун превратиться она не успела, так и осталась в обличье Су Иланя, потому что внутреннее равновесие значительно пошатнулось: ну ещё бы, за драгоценный хвост схватили! К хвостам змеи относились очень трепетно. Конечно, хвосты не отваливались, как у ящериц, если за них дёрнуть, но были хрупкими и могли сломаться, а изуродованный хвост — настоящий позор для змеи!

Но тут белая змея отвлеклась от многострадального хвоста, потому что царь вёл себя слишком спокойно для человека, который только что ухватил за хвост змею и обнаружил, что его наложница — самый настоящий демон. На её вопрос царь рассудительно сказал, что демоны бывают разные, как и люди. Когда-то он уже говорил то же самое и про змей. Белая змея насмешливо фыркнула. А царь попросил её остаться во дворце и дальше притворяться царской наложницей. Белая змея согласилась: во-первых, во дворце было безопасно, а во-вторых, спасение царя от желавших женить его министров тоже может считаться спасением и выплатой долга. Звон в ушах тонко намекнул, что не может, но белая змея сделала вид, что не расслышала. Высшим Силам пришлось наслать на столицу небывалую грозу и даже расколоть несколько дворцовых колонн, прежде чем белая змея, зажав уши, зашипела:

— Ладно, ладно! Не считается!

И гроза сразу стихла.

«Значит, — подумала белая змея мрачно, — придётся спасать ещё дважды».

Перспективы были очень хорошие: царь собирался завоёвывать Десять Царств, а при завоевании опасности неизбежны. Вот только царскую наложницу, конечно же, в военный поход не пустят, ей даже из дворца не выйти. Остаётся надеяться, что какое-нибудь несчастье случится прямо во дворце. А если не случится, так нужно его самой устроить.

Но глупые люди всё сделали сами.