[627] Обрушившиеся Небеса. Часть третья (2/2)

Ли Цзэ принял сложное, но единственно правильное решение: оставить все мысли разыскать Су Иланя, его же безопасности ради. Змеиный демон неглуп, сможет ускользнуть от Небесных Молний, если случайно с ними столкнётся, в ловушку не попадётся, а при необходимости затаится и спрячется на длительный срок, для змей скрытность — вторая натура.

Небесный император между тем запретил вообще всем богам покидать Небеса. Это вызвало очередную сумятицу, переросшую в хаос. Боги привыкли спускаться в мир смертных, это было частью их обязанностей — устраивать чудесные явления в ответ на усердное почитание или моление. Делали они это нечасто, если мерить время мерилом смертного мира, раз в поколение — достаточно, чтобы поддерживать веру в себя. Но теперь, когда спускаться к людям, было запрещено Небесной волей, боги оторопели: если они не будут подбрасывать людям чудеса, то люди перестанут в них верить, а это приведёт к тому, что боги лишатся сил и превратятся в забытых богов, которым место на самых задворках Небес. Обойти прямой запрет боги не могли: Небесная воля подавляла их собственную, несколько богов, попытавшихся не подчиниться Небесной воле, лишились рассудка, и участь их была ужасна. Наконец, кто-то из богов придумал, как выполнять свои обязанности, не нарушая при этом Небесную волю: осенью, когда пауки летели из одного конца света в другой на паутинках и залетали даже на Небеса, боги цепляли к паутинкам крупицы своих духовных сил и отправляли их в мир смертных. Чудеса стали необыкновенно редки, но тем лучше запоминались.

Но небожители, приближенные к императору, продолжали спускаться в мир смертных, чтобы развлечься охотой, и тем снискали недобрую славу. Охотились они не только на зверьё или демонов, но и на людей, а потом на небесных банкетах, задыхаясь от смеха, рассказывали, как загоняли до смерти какого-нибудь бедолагу или изнасиловали какую-нибудь женщину. Когда Ли Цзэ это слышал, ему хотелось встать и размозжить «охотнику» голову. Но Небесному императору эти похождения казались забавными, и он их поощрял. Людей он ни во что не ставил: жалкие твари! — и сам нередко присоединялся к своим подручным, чтобы «поохотиться».

У многих богов поступки Небесного императора вызывали негодование, но, связанные Небесной волей, они предпочитали молчаливо порицать оное. Ли Цзэ, хорошенько пораскинув мозгами и изучив Небесное Дао, пришёл к выводу, что справиться с Небесной волей всё-таки можно — если бросить Небесному императору вызов и оспорить его право на Небесный трон. Тогда Небесная воля подчинялась правилам Небесного поединка, поскольку они были древнее и считались частью Изначального Дао, дарованного небожителям самим Непостижимым. Но кто бы бросил Небесному императору вызов? Даже Ли Цзэ сомневался, что у него хватит сил победить, а ведь он был сильнейшим богом из существующих ныне. Начинать же поединок без должной уверенности в победе Ли Цзэ считал бессмысленным: если он проиграет, его наверняка казнят, как потенциальную угрозу Небесному трону, и он ничего не добьётся, только голову сложит.

Пожалуй, Черепаший бог, вероятно, мог бы потягаться с Небесным императором, поскольку управлял временем, но Угвэя ещё нужно было разыскать: Черепаший бог всё время где-то пропадал, невзирая на запреты покидать Небеса. Когда Ли Цзэ удалось-таки его поймать, Угвэй, выслушав его, покачал головой и сказал:

— Небесный император тоже управляет временем. Быть может, вдвоём у нас получилось бы, но Небесный вызов — это всегда поединок один на один. Оставь это, Ли Цзэ.

— Но я с трудом могу всё это выносить, — сдавленно сказал Ли Цзэ.

— Уж постарайся, — сказал Черепаший бог, — должен же на Небесах остаться хоть один вменяемый человек.

— А вы как же? — растерялся Ли Цзэ.

— А я черепаха, — ухмыльнулся Угвэй, — что с меня взять?