[607] Вознесение (2/2)

— С непривычки, должно быть, неприятно, — сочувственно сказал небесный чиновник. — Но это временные неудобства.

Как произошло само вознесение, Ли Цзэ не понял. У него вдруг почернело перед глазами, и он ненадолго утратил связь с реальностью. После, поразмыслив, он понял: вознесение было столь стремительно, что он, вероятно, ненадолго лишился чувств и потому не воспринял его. Опомнившись от этого затмения, Ли Цзэ обнаружил, что стоит на четвереньках на земле, и первой мыслью было, что вознесение не удалось, поскольку земля была самая обычная.

— Добро пожаловать на Нижние Небеса, — сказал небесный чиновник, за локоть поднимая Ли Цзэ с земли. — Ничего, сейчас головокружение пройдёт. Поначалу всегда так.

Ли Цзэ крепко зажмурился, открыл глаза, ясность зрения вернулась к нему. И он был немало удивлён и даже разочарован, что Небеса мало отличаются от смертного мира. Он-то, начитавшись легенд, полагал, что на Небесах всё сделано из облаков да тумана, а здесь была и земля, и трава, и деревья, и камни.

— Это Небеса? — с сомнением в голосе спросил Ли Цзэ и вздрогнул. Голос прозвучал чуждо. Он машинально потянулся к горлу, но рука дрогнула и застыла на полпути. Ли Цзэ показалось, что это не его рука: не было на ней ни морщин, ни старческих пятен, ни седых волос. Рука эта явно принадлежала человеку молодому. Ли Цзэ быстро повертел головой, заметил невдалеке пруд, а может, большую лужу и ринулся туда, поражаясь, насколько легко ему идётся: он словно подлетал. Наклонившись над водой, Ли Цзэ с изумлением воззрился на своё отражение. На него из воды смотрел не он сам, а… Нет, именно сам он на себя и смотрел, только это был не убелённый сединами старик, а молодой мужчина. Так Ли Цзэ выглядел в год становления или немного раньше.

— Почему я… — задохнулся Ли Цзэ и обернулся к небесному чиновнику, который терпеливо ждал его и с пониманием покачивал головой.

— Так всегда бывает после вознесения, — объяснил небесный чиновник. — Когда люди возносятся, то принимают тот облик, в котором они были счастливее всего в своей смертной жизни. Поэтому среди богов так много детей: в детстве все счастливы.

«Я бы поспорил», — подумал Ли Цзэ, оглядывая себя. На нём были доспехи, очень похожие на те, какие он носил всю жизнь, но сделанные из какого-то неизвестного Ли Цзэ металла, и меч в ножнах тоже был на своём месте, но Ли Цзэ сомневался, что это отцовский меч, его верный товарищ, с которым он побывал в стольких сражениях, если только меч тоже не изменился при вознесении. Ли Цзэ слегка выдвинул его из ножен, клинок был полупрозрачный, напоминал стекло или кристалл, но наверняка был очень прочный.

— Это не мой меч, — медленно сказал Ли Цзэ, задвигая меч в ножны, — и не мои доспехи.

— Они воссозданы точно по вашим, — возразил небесный чиновник. — Вы не смогли бы пронести оригиналы на Небеса.

Ли Цзэ слегка вздрогнул, сунул руку за пазуху и ничего не нашёл. Вышивка пропала.

— Мой платок, — сдавленно сказал Ли Цзэ, — его нет.

Небесный чиновник посмотрел на него с недоумением, и Ли Цзэ понял, что воссоздано было лишь то, что полагается иметь богу войны. Он помрачнел.

— Вам предоставят всё необходимое, — заверил его небесный чиновник, не понимающий, почему Ли Цзэ так расстроен утратой всего лишь платка.

— Он был дорог мне как память, — уныло объяснил Ли Цзэ.

— Воспоминания и привязанности смертной жизни должны остаться в прошлом. Теперь вы небожитель.

На самом деле вышивка пропала, потому что была создана руками демона. Вероятно, будь это обычный платок, воссоздали бы и его. Но Аура Миров скрупулёзно уничтожала любое демоническое присутствие. Ли Цзэ тогда об этом ещё не знал.

— А… — неопределённо отозвался Ли Цзэ на слова небесного чиновника о том, что полагается забыть свою смертную жизнь.

Ли Цзэ не собирался ничего забывать. Воспоминания и делали его тем, кем он был.