[606] Потеря за потерей на пути к вознесению (1/2)

Время неумолимо подъедало дни, недели, месяцы и годы, забирая с собой и близких Ли Цзэ людей.

Первым умер Янь Гун, не дожив двух сезонов до шестидесяти лет. Ближе него у Ли Цзэ друзей не было, и он долго печалился.

Цинь Юань, узнав о смерти Янь Гуна, порвал струны своего гуциня<span class="footnote" id="fn_32226653_0"></span>, оделся в траур и отправился к гробу царского евнуха — оплакивать его смерть, а после остриг волосы, разорвал на себе одежду и пошёл к Ли Цзэ на поклон — просить у него позволения уйти в монахи, чтобы молиться за душу Янь Гуня. Зелёный Министр страшно рассердился, услышав это, и стал, в свою очередь, просить царя, чтобы тот запретил Юань-эру делать глупости. Но Ли Цзэ позволение дал: искреннее горе Цинь Юаня по утраченной любви тронуло его сердце.

Цинь Юань забрал гроб с телом евнуха и увёз его в отдалённую провинцию, где и стал монахом. Прожил он там до глубокой старости. Святым он не стал, чудеса делать не научился, но если люди просили о помощи, то всегда помогал им, потому пользовался у людей уважением. Когда ему пришло время умирать, он завещал, чтобы его похоронили подле Янь Гуня.

Монахов это завещание смутило: как можно хоронить монаха рядом с евнухом? Посовещавшись, они похоронили Цинь Юаня в другом месте. Но через несколько дней пошёл сильный дождь, землю размыло, случился оползень, и гроб с телом Цинь Юаня обнажился. Монахи, не придав этому особого значения, перезахоронили его в другом месте. Но через несколько дней случилось землетрясение, затронувшее, по странной случайности или нет, лишь то место, где устроили новую могилу, и гроб с телом Цинь Юаня обнажился. Монахи подумали, что это злые духи мешают им похоронить Цинь Юаня, и провели несколько ритуалов изгнания и очищения, а после похоронили Цинь Юаня в освящённом ими месте. Но через несколько дней из земли пробился бамбук, и гроб с телом Цинь Юаня обнажился, поднятый ими.

Тогда уже монахи испугались и не знали, что им делать. Какой-то хэшан, проходящий мимо, был зазван ими в монастырь. Известно было, что хэшаны, достигшие просветления и находящиеся в одном шаге от вознесения, славились необыкновенной мудростью.

Хэшан выслушал тревоги монахов и сказал:

— Всего-то и нужно исполнить последнюю волю умершего. Вам трижды был знак, что умерший недоволен.

— Но не пристало хоронить монаха в одной могиле с евнухом, — возразили монахи.

— Монахи и евнухи остались в мире смертных, в загробный мир отправились первозданные души, — возразил хэшан.

Он проследил, чтобы монахи похоронили Цинь Юаня рядом с Янь Гунем, велел насыпать сверху камней и сам прочёл у могилы несколько молитв и заклинаний.

Некоторое время спустя на могиле выросло раскидистое дерево, не дающее ни цветов, ни плодов, а из камней забил родник, питающий его корни, и всякий путник, проходящий мимо, мог отдохнуть в тени ветвей и напиться прохладной воды, а заодно и послушать рассказы монахов о чудесной могиле.

Следом умер Цзао-гэ, к тому времени уже дряхлый старик, и многие из сотни Чжунлин, а после и Зелёный Министр.

Ли Цзэ начал задумываться о собственной смерти, которая, как он полагал, ожидала его в скором времени. Он был ещё в силе и не знал немощи, но считал, что нужно подготовиться, чтобы смерть не застала его врасплох. Он распорядился, чтобы его похоронили возле пагоды Саньму и не устраивали по нему траура дольше положенного. Царский трон он завещал внуку Синего Министра, которого выбрал своим наследником и пестовал все эти годы, вылепляя из него будущего хорошего царя. Синий Министр должен бы радоваться, что следующая династия перейдёт его кровному наследнику, но вместо этого не оставлял попыток убедить Ли Цзэ жениться и обзавестись сыном.

— Но ведь твой внук станет царём, разве ты не доволен? — удивился Ли Цзэ.

— Разве я о семье Цинь радею? — обиделся Синий Министр. — Как может славная династия Ли засохнуть обломанной ветвью?

— Славная династия Ли… — усмехнулся Ли Цзэ. — Была славная династия Ли, станет славная династия Цинь.

— Так не полагается, — укоризненно сказал Синий Министр. — Царь неразумен. Ведь столько лет прошло! Негодной женщины уже и на свете нет, а царь ещё в силе и…

Но Ли Цзэ только покачал головой, собираясь в очередной раз возразить, но в это время на небе случилось то, что принято называть «чудесными явлениями». Облака сложились, подобно бумажной ширме, открывая в небесной сини сияющий всеми цветами радуги портал, и оттуда ударил в землю столп света. Небо и земля загудели отзвуками невидимых труб. Из светового столпа вышел немолодой мужчина в одежде чиновника, огляделся по сторонам и, увидев смертных, церемонно им поклонился. Ли Цзэ и Синий Министр переглянулись и поклонились небесному гостю в ответ. Небесный чиновник с некоторым сомнением в голосе, как будто не знал, к кому обращаться, произнёс:

— Царь Ли Цзэ?

Его смущение было понятно: за царя скорее можно было бы принять Синего Министра, поскольку на нём были роскошные одежды, а Ли Цзэ до сих пор предпочитал одеваться просто и неброско.

— Это я, — сказал Ли Цзэ, чтобы облегчить небесному гостю задачу.

Небесный чиновник внимательно поглядел на него, одобрительно кивнул и махнул перед собой рукавом. В воздухе появился золотой свиток, который сам собой развернулся, и небесный чиновник голосом заправского глашатая, а может, и торгаша начал его читать:

— Земной царь Ли Цзэ за бесчисленные заслуги награждается повышением в ранге до бога войны и вознесением на Небеса в качестве оного личным повелением Почтенного.

— Кого? — невольно переспросил Ли Цзэ.

— Почтенный — это титул Небесного Императора, — пояснил небесный чиновник уже обычным голосом и снова махнул рукавом. Золотой свиток пропал.

— Какая честь! — восхитился Синий Министр.