[600] Прячущийся в темноте зверь (1/2)

— Ли-дагэ, — сказал Цзао-гэ заговорщицки, — а не отправиться ли нам на охоту? Что сиднем во дворце сидеть?

Надо признать, жизнь Ли Цзэ после завоевания Десяти Царств стала скучновата. Если он и выезжал из дворца, то на какие-то празднования или церемониальные выезды. Столицу после нападения красноглазой змеи отстроили лучше прежнего, варвары Диких Земель влились в общий котёл народностей Десяти Царств, наступили спокойные времена. Мечта Ли Цзэ исполнилась: он объединил царства и принёс людям мир и процветание, — но так всегда бывает, что когда желание осуществляется, то смятенный дух, не знающий чем себя занять, начинает тосковать и искать то, что вновь наполнит жизнь смыслом. У Ли Цзэ был Су Илань, но ему всё же не хватало сражений и, быть может, даже тягот военных походов.

— На охоту? — без воодушевления переспросил Ли Цзэ. — Знаю я эту охоту…

Охотиться Ли Цзэ не любил. Министры лишили его и этой радости: царская охота всегда выезжала в те места, где водились исключительно безобидные твари, косули да зайцы, поскольку безопасность царя ставилась превыше всего. Убивать Ли Цзэ не нравилось, мясо он так и не выучился есть, поэтому убийство косули или зайца считал бессмысленным и жестоким поступком, недостойным царя и вообще мужчины. Другое дело, если бы ему посчастливилось встретиться во время охоты с диким вепрем, или с бешеным волком, или с медведем-шатуном, или с питоном-людоедом. Хищники нередко нападали на поселения людей и представляли собой угрозу, ничего предосудительного в том, чтобы избавиться от них, не было. Но министры никогда не устраивали охоту там, где водятся такие опасные звери. Поэтому Ли Цзэ никогда не охотился.

— Ходят слухи, — понизив голос, сказал Цзао-гэ, — что в лесу у Безымянных гор поселился черномордый медведь. Скот пропадает, а люди, посланные его искать, не вернулись. Видно, медведь задрал.

— Медведь? — оживился Ли Цзэ и тут же воровато оглянулся по сторонам. — Министрам об этом докладывали?

— Нет, — с нескрываемым удовольствием сказал Цзао-гэ, — я с донесением сразу к тебе.

— А вот это правильно, — обрадовался Ли Цзэ, и его глаза разгорелись.

— Надо бы его найти и убить, — сказал Цзао-гэ. — Я возьму братишек, устроим облаву, а?

— Нет, — сказал Ли Цзэ, подумав. — Поедем мы с тобой и, скажем, ещё двое или трое наших. Лишнего внимания привлекать не стоит, не то министры опять нам всё удовольствие испортят от охоты. Скажем, что на прогулку в горы поехали.

— И ностальгическую слезу пропустить, — ухмыльнулся Цзао-гэ.

Ли Цзэ слегка покраснел.

На другое же утро Ли Цзэ объявил, что собирается прокатиться верхом до Безымянных гор в сопровождении генерала Цзао и его людей. Министры ничего не заподозрили: Цзао-гэ всегда сопровождал царя на верховых прогулках. Янь Гун, быть может, и заподозрил бы неладное, заметив, как горят у друга глаза, но в последнее время он был опьянён обретённым счастьем и подрастерял нюх. Поэтому Ли Цзэ, Цзао-гэ и ещё трое бывших разбойников преспокойно покинули дворец и отправились к горам.

Прежде чем забираться в лесные дебри, Ли Цзэ расспросил жителей посёлка о незваном соседе. Люди, как выяснилось, не видели самого медведя, но находили растерзанные останки его жертв — волов и пастухов, и уже по отметинам на трупах определили, что это был очень крупный медведь.

— Что же он, следов не оставляет? — недоверчиво спросил Цзао-гэ. — Медведь, когда по лесу пройдёт, и лапами по земле натопчет, и деревья закогтит.

Но люди не находили следов медведя в лесу.

— Был бы тут Гунгун, — пробормотал Ли Цзэ, — сказал бы, что это не медведь, а демон. Быть может, люди просто плохо искали.

— Сомневаюсь, что они вообще искали, — фыркнул Цзао-гэ. — Ты погляди на них, они от страха зубами стучат и в лес ни ногой. Куда им искать следы медведей… или демонов.