[594] Пилюля отрешённости (1/2)

— У меня есть к тебе разговор, — сказал Янь Гун, воровато оглянувшись по сторонам. — Но не здесь. Нельзя, чтобы кто-то услышал. Я сопровожу тебя в павильон Феникса.

Су Илань, продолжая глядеть на него вприщур, проговорил:

— Подозрительно, очень подозрительно.

— Ничего подозрительного, — сердито сказал Янь Гун. — Просто этот разговор должен остаться между нами.

— И это тем подозрительнее, — фыркнул Су Илань.

— Что может быть подозрительнее демона, втёршегося в доверие к человеку? — парировал Янь Гун.

Су Иланю эти слова не понравились, но он последовал за евнухом в павильон Феникса. Змеи любопытны, и Су Илань не был исключением. Таинственность Янь Гуна невольно заинтересовала его. Что за разговоры могут быть у него с царским евнухом, который так боится змеиного демона, что, завидев его, буквально по стеночке уползает куда-нибудь подальше от упомянутого демона? «Подозрительно», — подумал Су Илань.

Янь Гун запер двери, удостоверившись, что никого поблизости нет.

— Какие предосторожности, — протянул Су Илань, превращаясь в самого себя и разваливаясь небрежно за столом.

Янь Гун, подумав, сел поодаль от него, но сидел с таким видом, точно в любой момент готов был вскочить и умчаться, может даже — через окно. Неудивительно, воплощение его страхов сидело буквально на расстоянии протянутой руки от него и смотрело в упор зелёными змеиными глазами, в которых ничего нельзя было прочитать.

— Ну? — сказал Су Илань.

— Ты змею… змеиный демон, — исправился Янь Гун, — и наверняка много знаешь.

— Уж побольше, чем евнухи, — со смехом подтвердил Су Илань.

Янь Гун стерпел насмешку. Он что угодно стерпел бы, чтобы получить ответ.

— Ты уже не раз спасал Цзэ-Цзэ. Ты разбираешься в медицине. Простым смертным не ведома и толика твоей мудрости, — сказал Янь Гун.

— Подлизываешься? С чего бы? — пробормотал Су Илань.

— Если ты как-то приворожил Цзэ-Цзэ… должно быть, есть какое-то приворотное зелье, — с запинкой сказал Янь Гун. — Такое зелье, чтобы Юань-эр не разлюбил меня.

Су Илань высоко выгнул бровь:

— Чтобы не разлюбил?

— Он молод и красив, а я… евнух, — с горечью в голосе сказал Янь Гун. — Он разлюбит меня.

— Если он остаётся с тобой, значит, он хочет оставаться с тобой, — заметил Су Илань. — Не думаю, что дело в красоте или молодости… и уж наверняка не в том, есть у тебя яйца или нет.

Его грубость задела бы Янь Гуна за живое прежде, но сейчас он только уныло и скрипуче засмеялся и сказал:

— Через полгода его свадьба. Он забудет обо мне, когда женится.

— Тогда грош цена такой любви, — с презрением сказал Су Илань. — Что, хочет он жениться?

— Его желание или нежелание роли не играет. Так решил его отец, — ещё унылее прежнего ответил Янь Гун.

Су Илань сощурился. От унылого евнуха во дворце никакой радости. «Нисколько не забавно», — подумал он.

— И? Хочешь опоить его приворотным зельем, чтобы он тебя не забыл, даже женившись? — фыркнул Су Илань. — Настолько поверхностны ваши чувства?

— Да что ты, змеюка, понимаешь! — начал Янь Гун и осёкся, заметив, что Су Илань переменился в лице. А что понимает он сам? Су Илань не побоялся нанести себе серьёзную рану, чтобы спасти жизнь Ли Цзэ, значит, Ли Цзэ был ему дорог.

— Так есть такое зелье или нет? — с преувеличенной нетерпеливостью в голосе спросил Янь Гун, чтобы скрыть смущение.

— Умоляй меня, — сказал Су Илань.