[593] Сплетницы (1/2)

Янь Гун, с вытянутым лицом, брёл по дворцу, и мысли у него в голове бродили самые мрачные. Он заглянул ненадолго к Юань-эру, но стал невольным свидетелем семейной ссоры. Зелёный Министр был недоволен, что за время военных кампаний сын не совершил никаких подвигов и не добился повышения по службе, так и оставшись всего лишь адъютантом. Юань-эр пытался что-то возразить, но Зелёный Министр ничего не хотел слышать, а потом и вовсе объявил, что выбрал сыну жену и что свадьба состоится через полгода. Услышав это, Янь Гун почувствовал дурноту и поспешил уйти. Он не сомневался, что свадьба состоится, а значит, Юань-эр будет для него потерян. Уныло брёл он по дворцу, едва замечая, что происходит вокруг.

В дворцовом саду, доступном, в отличие от сада возле павильона Феникса, стояли и судачили три женщины. Янь Гун приостановился, чтобы послушать. Сплетниц он не любил и всегда пресекал их пересуды. Эти трое были родственницами министров: племянница и две дочери Синего Министра, — и обсуждали они царскую наложницу, досадуя, что царь не выбрал ни одну из них.

— Тощая и костлявая, — сказала старшая дочь. — Что ни наденет, всё болтается, как тряпки на огородном пугале.

— Простолюдинка, даже не понимает, что нужно краситься. Разгуливает по дворцу, показывает всем своё страшное лицо, — сказала младшая дочь.

«А вот интересно, какой они видят Мэйжун?» — невольно подумал Янь Гун. Они явно были несправедливы. Мэйжун не была ни тощей, ни костлявой, одежда сидела на ней как влитая, да и лицо у неё было красивое. Самая что ни на есть подходящая женщина на роль наложницы. Не считая того, что демон и даже не женщина. Янь Гун невольно сплюнул и потрогал амулеты, когда подумал об этом.

— Выбрать девку из борделя! — сказала племянница. — Да ещё такую страшную! У царя, должно быть, зрение помутилось или рассудок.

Поскольку сплетницы упомянули Ли Цзэ, следовало подойти немедленно шугнуть их: Янь Гун строго следил за тем, чтобы о царе не болтали лишнего. Но он не успел. С другой стороны, ему навстречу, шёл Су Илань (разумеется, в обличье Юйфэй) и тоже услышал, о чём болтают эти трое. Евнуха он взглядом не удостоил, хотя и заметил его.

Сплетницы хоть и заметили царскую наложницу, но болтать не перестали, наоборот, принялись говорить о ней гадости, делая упор на различии в происхождении их самих и Мэйжун. Понятное дело, как девка из борделя окрутила царя! Мужчины, когда перед ними ноги раздвигают, на лицо не смотрят. И, видно, столько их у неё перебывало, что она даже ребёнка зачать не может. Где были глаза у царя, когда он с ней ложился?

Су Илань слушал всё это с равнодушным видом, но когда речь зашла о Ли Цзэ, на лицо его набежала тень. Он легко спрыгнул с террасы в сад и направился к сплетницам. Янь Гун оживился и даже на какое-то время позабыл о своих заботах: что-то сейчас будет?

— Что вы о царе только что сказали? — ледяным тоном спросил Су Илань.

— Ослеп он, должно быть, с такой ведьмой ложиться, — нахально заявила племянница. — Было бы у него с глазами всё в порядке, так выбрал бы кого-нибудь из нас, а не девку из борделя, которая невесть кем себя возомнила!

— Точно, точно! — поддакнули обе дочери.

— То есть, — прежним тоном продолжал Су Илань, — вы во всеуслышание оскорбляете царя да ещё и гордитесь этим?

— Почему это мы оскорбляем царя? — всполошились они. — Мы о тебе говорим, шлюха.

— Царь выбрал меня, вы оскорбляете меня и тем самым его выбор, — не скрывая удовольствия, объяснил Су Илань, — стало быть — оскорбляете самого царя. За оскорбление царя, я слышала, нынче головы не рубят, но прижигают языки.

— Неправда! — возмутились они. — Мы не оскорбляли царя! Что эта шлюха болтает! Позорит царя! Место царской наложницы не для неё!

Су Илань взмахнул рукой. Сплетницы завизжали. Янь Гун поспешил вмешаться, но опоздал: махнул рукой Су Илань так, что на лицах всех трёх красовались теперь царапины, сочащиеся кровью.

— Она попортила нам лица! — завизжала племянница, увидев евнуха. — Она испортила нашу красоту!

— Красоту? — переспросил Су Илань. — Вы, размалёванные коровы, слишком большого о себе мнения. К счастью, у Ли Цзэ с глазами всё в порядке. Вас он не выбрал бы, даже если бы вы последними женщинами на свете остались.

«Ну конечно, — машинально подумал Янь Гун, — он змеюку выбрал». Но, признаться, ему даже понравилось, что Су Илань поставил этих трёх на место, даже у него не всегда получалось: они всегда кичились своим происхождением.

— Тихо! — велел Янь Гун. — Что развизжались? Да на вас столько белил и румян, что она едва вас поцарапала. Получили по заслугам. Что вы болтали о царе? Я всё слышал. За такие слова языки не прижечь надо, а отрезать, чтобы впредь неповадно было.

Женщины, видя, что и царский евнух на стороне царской наложницы, пригрозили, что нажалуются Синему Министру. Янь Гун только фыркнул, а Су Илань демонстративно поднял руку и слегка согнул пальцы. Все трое с визгом бросились прочь. Су Илань вынул из рукава платок и, не скрывая брезгливости, стал вытирать пальцы. Янь Гун покосился на него.

— Что? — спросил Су Илань.

— Никому-то ты во дворце не нравишься, — сказал Янь Гун.