[591] Секрет благовоний (1/2)

Своё обещание Ли Цзэ выполнил: вернулся в царские покои и постельный режим соблюдал неукоснительно, вставая лишь по нужде и чтобы вымыться. Это было на него не похоже. Янь Гун осторожно попытался выяснить причину такого поведения. Он полагал, что Ли Цзэ ещё не оправился от раны. Но Ли Цзэ ответил:

— Су Илань сказал мне, чтобы я не вставал лишний раз.

— Только потому, что тебе змеюка так сказала? — поразился Янь Гун.

Ли Цзэ слегка нахмурился. Ему не нравилось, когда Янь Гун называл Су Иланя так. Но сейчас он пропустил это мимо ушей, мысли у него были заняты другим: прошло уже полмесяца, а Су Илань так к нему и не пришёл, хоть и обещал. Ли Цзэ справлялся о нём у Янь Гуна, Янь Гун — у придворных дам (сам он больше не заходил в покои Хуанфэй), а те сказали, что царская наложница уже выздоровела. «Почему же он не придёт?» — гадал Ли Цзэ. Су Илань сказал, что придёт, когда настанет время, так неужели ещё не настало? Ли Цзэ отлично себя чувствовал и лежал в постели лишь потому, что пообещал целый месяц провести в покое.

Янь Гун приготовил ему ванну. Ли Цзэ, который уже снял бинты, с удовольствием погрузился в горячую воду, но евнуха отослал.

— Отдохну немного, — сказал Ли Цзэ. — Зайдёшь позже.

Он думал подремать немного, как всегда делал. А Янь Гун решил, что Ли Цзэ собирается удовлетворить себя. Он кивнул с серьёзным видом, положил на бортик ванны чистое полотенце и вышел, размышляя, через сколько ему вернуться. Четверти часа, он полагал, хватит.

На террасе Янь Гун увидел Мэйжун, которая явно направлялась в царские покои. На евнуха она внимания не обратила, но, когда она проходила мимо него, Янь Гун прошипел:

— Я знаю, кто ты!

Су Илань остановился. Это шипение ему нисколько не понравилось: шипеть полагается змеям, а не каким-то евнухам.

— Вот как? — проронил Су Илань и, махнув перед собой рукавом, превратился в самого себя. — Тогда мне не придётся утруждаться маскировкой в твоём присутствии.

Его превращение было столь неожиданным, что Янь Гун отпрянул. Но твёрдости духа евнух не растерял. Он сгрёб амулеты под одеждой и сказал:

— Ты околдовал Цзэ-Цзэ, но меня-то не обманешь! Я насквозь тебя вижу! Я разрушу твои коварные планы, демон!

Су Илань сузил глаза. Ему показалось, что он расслышал в голосе евнуха угрозу, и это ему тоже не понравилось.

— Вот как? — опять сказал Су Илань. — И что же ты сделаешь? Растрезвонишь по всему дворцу, что царя обольстил демон?

Янь Гуну показалось странным, что змеиный демон сам предлагает ему решение. А оно было хорошо: если пойдут слухи и им начнут верить, то даже Ли Цзэ не сможет защитить эту змеюку, для расследования пригласят даосов, а уж те смогут определить, что за тварь скрывается под личиной царской наложницы, и избавятся от неё.

— Убирайся из дворца сам, подобру-поздорову, — хмуро сказал Янь Гун, — не то…

— Мне послышалось, или ты пытаешься мне угрожать? — уточнил Су Илань, высоко поднимая бровь.

— А если так? — нагло спросил Янь Гун, но внутри стало как-то нехорошо. Су Илань, разговаривая с ним, не шевелился — совсем как змея перед нападением. Эта неподвижность пугала.

Су Илань вздохнул. В открытую конфронтацию с евнухом ему вступать не хотелось, но этого нужно было поставить на место, пока он не начал болтать невесть что и не усложнил Ли Цзэ жизнь. Су Илань прикрыл нос рукавом и сказал:

— Ты используешь слишком терпкие благовония.

— А что, змеюкам такие не нравятся? — с ухмылкой спросил Янь Гун.

— Травы, коренья, масла и жир, — продолжал Су Илань, словно и не слышал его, — в таких пропорциях, что они долго не выветриваются и скрывают запах твоего собственного тела, который ты, видимо, презираешь. На первый взгляд твои благовония не отличаются от тех, что используют во дворце. Но змеиное обоняние не проведёшь. Такие используешь только ты.

Лицо Янь Гуна перекосилось. Ему действительно не нравился собственный запах, но ещё больше ему не нравилось, когда об этом говорили другие.

— И что с того? — резко спросил он.

— Но во дворце есть ещё кое-кто, — продолжал Су Илань, мастерски игнорируя Янь Гуна, — кто использует точно такие же. Нет, я неверно выразился, — тут же оговорился Су Илань и растянул губы в улыбке, — правильнее было бы сказать: тот, кто пропитался твоими благовониями настолько, что их не выветрить, ни отчистить, не отмыть. Другие не замечают, но змеиное обоняние не обмануть. Я запамятовал. Как его имя? Того адъютанта, что ездит по левую руку от тебя.