[583] Сражение с ханом Ын-Агыхом (1/2)

Скрываться уже не было смысла, Ли Цзэ сделал знак своим всадникам сдёрнуть с лошадей намордники, это лишь прибавило бы боевой силы: лошади царства Ли были диковатые и злющие, чуть что — кусались, и даже Гром, этот исключительно умный и послушный конь, нет-нет да и показывал зубы. Лошадники часто шутили, что лошади царства Ли, если их посадить на цепь, никакой собаке не уступят!

Сражение началось, когда два потока оскаленных оружием людей столкнулись прямо в центре Волчьей Пасти. Верховые и пешие, с мечами, луками, копьями, палицами, принялись ожесточённо лупить друг друга, издавая боевые кличи. Варвары были хорошо вооружены и обучены, отличались от тех, которые устраивали набеги на заставу Мумянь и с которыми сражался Ли Цзэ во время походов в Дикие Земли. Вероятно, те были всего лишь разведывательными отрядами, а эти — основные или даже личное войско самого хана Ын-Агыха. У них была крепкая броня — редкость для варваров, делающих доспехи из выдубленных шкур.

Как и рассказывал Цзао-гэ, смерти варвары не боялись, потому были необыкновенно свирепы. Чтобы прикончить одного, требовались усилия сразу нескольких солдат. Разбойники Чжунлин были исключительно сильны, но численное превосходство было на стороне варваров. Их потоки текли и текли из-за становища на поле сражения.

— Нужно свернуть им шею, чтобы это остановить, — бросил мимоходом Цзао-гэ, когда оказался рядом с Ли Цзэ. Хоть он и обещал Янь Гуну быть неотлучно при Ли Цзэ, сражение развивалось непредсказуемо, и они разделились уже в первую четверть часа.

— Скорее уж оторвать голову, — отозвался Ли Цзэ. Он слегка запыхался, поскольку варвары, определив в нём военачальника, наседали на него сразу дюжинами, а может, поняли, что так быстрее отправятся «в котёл, из которого черпает жизнь их хан». Сущий пустяк, конечно, поскольку даже десяток свирепых варваров не сравнится по силе с получившим благословением Небес. Настоящим сражением не назвать: Ли Цзэ попросту раскидывал их в разные стороны, и они летели, как метательные снаряды, сшибая всё на своём пути. Ли Цзэ старался, чтобы это были другие варвары, а его собственные солдаты уже выучились увёртываться. Но на место раскиданных тут же вставали другие. Ли Цзэ так и не вытащил меч из ножен — они не давали ему на это времени. Когда число отправившихся в свободный полёт перевалило за две сотни, Ли Цзэ сказал: «Хватит!» — и, прежде чем на него успели насесть очередные десятеро, опустился на колено и так ударил кулаком в землю, что от него в сторону становища кочевников метнулась и разверзлась широкая зияющая пропасть, подъедая то, что встречалось ей на пути: варваров, юрты, костры… Гулкий стон провалившейся земли раскатился по Волчьей Пасти. Тысячелетия спустя земля окаменеет и провал превратится в настоящее ущелье, которое люди прозовут Ущельем Праведного Гнева.

— Хан Ын-Агых! — прокричал Ли Цзэ, и его голос перекрыл и шум сражения, и гул земли. — Я, Ли Цзэ из царства Ли, вызываю тебя на бой!

Ли Цзэ не знал, все ли варвары понимают язык царства Ли, но надеялся, что среди них найдутся толмачи, которые переведут хану вызов. Если только хан Ын-Агых вообще здесь, а не прячется где-нибудь в тылу, за горизонтом.

— Агых! Агых! — прокатилось эхом по Волчьей Пасти, и в ответ на эхо прикатился из-за становища ответный рёв, похожий на звериный.

И вот тут-то Ли Цзэ и увидел Ын-Агыха.

К чести хана Диких Земель, в тылу он не прятался и сам лично повёл войска завоёвывать царство Ли, но неожиданное нападение врага спутало все его планы и разъярило. Хан Ын-Агых не рассчитывал, что войска царства Ли отыщут Волчью Пасть и нападут первыми. Во внезапных нападениях даже минутная задержка может оказаться решающий, вот и сейчас, даже несмотря на численное преимущество варваров, сражение складывалось в пользу войска царства Ли. Разбойники Чжунлин, каждый из которых стоил сотни воинов, быстро начали сокращать численность войска варваров, подавая пример остальным солдатам царства Ли.

Хан Ын-Агых походил на горного медведя, с которым однажды сражался Ли Цзэ: очень высокий, мощный, груда мышц и мяса, от него так и веяло свирепостью. Обряжен он был в тяжёлые доспехи и нёс под мышкой связку копий. Его окружали телохранители, вооружённые широкими палашами, тоже рослые и сильные. Все вместе они составляли единое целое и реагировали одновременно: хан Ын-Агых выхватывал копьё из связки и швырял его в выбранного противника, а телохранители расчищали ему путь, причём не разбирали, где свои, а где враги, рубили и кромсали всех подряд. Эта кровожадность Ли Цзэ возмутила, но сами варвары почитали это за великую честь и, как заметил Ли Цзэ, специально старались попасться на пути хана и его телохранителей, чтобы через мгновение распластаться на земле трупами. Их суеверная вера, что так они добавляют силы своему хану, была слепа и тем страшна.

Увидев Ли Цзэ, хан Ын-Агых оскалил вычерненные зубы в улыбке и показал на него пальцем. Несколько телохранителей бросились к нему, размахивая палашами. Ли Цзэ скинул с себя очередную дюжину варваров и выхватил меч из ножен. Телохранители вели себя не так, как прочие варвары: под удар специально не подставлялись, — но заходили со спины, вынуждая Ли Цзэ постоянно оборачиваться и отражать удары их тяжёлых палашей, а ему приходилось ещё и обычных варваров то и дело с себя стряхивать. Ли Цзэ подумал невольно, что чувствует себя медведем, которого затравили собаки. Эта тактика, как полагал Ли Цзэ, призвана была вымотать его перед сражением с ханом Ын-Агыхом. «Если он вообще собирается сражаться», — прибавил Ли Цзэ мысленно: хан Диких Земель ведь ничего не ответил на его вызов.