[529] Царские регалии (1/2)

Генерал повёл их во дворец. Цзао-гэ подумал невольно, что вряд ли найдёт обратную дорогу, если придётся, скажем, пробиваться к воротам: их вели запутанными тропинками, проложенными через замысловатый садовый лабиринт. Те же мысли были и у Янь Гуна, только он ещё и считал замеченных им стражников и насчитал уже не меньше тридцати. Ли Цзэ просто любовался садом. Здесь были красивые деревья и кустарники, цветочные клумбы и даже большой пруд с изысканными лотосами. На деревьях пели птицы и верещали обезьяны, по траве ползали черепахи и бродили павлины. Павлинов Ли Цзэ видел впервые, и когда один из павлинов, красуясь перед самкой, раскинул хвост, то Ли Цзэ невольно сбавил шаг, зачарованный танцующим рисунком на хвостовых перьях птицы.

— Это павлин, — сказал Янь Гун, — царская птица.

Помимо стражников, охраняющих сад и внутренний двор, они заметили слуг и служанок, а ещё нескольких тучных людей, в которых намётанный глаз Янь Гуна сразу различил евнухов. Сам он поклялся, что не превратится в такую рыхлую кучу мяса и жира, потому строго следил за своим телом. Сейчас, глядя на них, Янь Гун подумал, что, как Ли Цзэ станет царём, нужно будет первым же делом избавиться от конкурентов, хотя это вовсе не первопричина. Янь Гун читал историю и знал, что евнухи нередко устраивали перевороты и вообще строили козни, а здесь их была целая дюжина, один толще и противнее другого. «Нет уж, — подумал Янь Гун, — евнух у Цзэ-Цзэ будет только один — я».

Генерал завёл их глубоко на территорию дворцового комплекса, во внутренний двор одного из дворцовых павильонов. Здесь их поджидали два мужчины в летах, один — в тёмно-синем наряде, другой — в тёмно-зелёном, и поскольку это явно были министры царя, то Ли Цзэ про себя окрестил их одного — Синим Министром, другого — Зелёным. Как оказалось впоследствии, он не ошибся, именно так их и называли, поскольку фамилия у них была одинаковая — Цинь, хоть они и не приходились друг другу родственниками, и нужно было их как-то различать.

— Я его привёл, — сказал генерал министрам.

— Я-то думал, нас к царю ведут, — пробормотал Янь Гун, мысленно окрестив одного Тритоном, а другого — Жабёнком, хоть в их внешности не было ничего похожего на этих земноводных: Янь Гун тоже окрестил их по цвету одежды, но на свой лад.

Министры на Янь Гуна и Цзао-гэ не обратили вовсе никакого внимания, что обоих несказанно покоробило, и начали ходить кругами вокруг Ли Цзэ, разглядывая его придирчиво и то и дело толкая друг друга локтями. Ли Цзэ такого рода внимание не понравилось. Они напоминали покупателей на рынке, которые приценивались к понравившемуся им товару.

— Откуда у тебя этот меч? — спросил Синий Министр.

— Откуда у тебя эта нефритовая подвеска? — спросил Зелёный Министр.

Ли Цзэ слегка выгнул бровь: так не к нему приценивались, а к его вещам? Это ему понравилось ещё меньше.

— Они принадлежали моему отцу, — сказал Ли Цзэ, хмуря брови.

— А! Что я тебе говорил! — не удержался Синий Министр и пихнул Зелёного в бок.

— Как зовут твоего отца? — спросил Зелёный Министр, не обратив внимания на тычок.

Ли Цзэ покачал головой. Ни имени отца, ни имени матери он не знал, к стыду своему. В деревне людей называли обычно по роду занятий, так что об его отце всегда говорили как об охотнике, а о матери — как о жене охотника, сам же он был сын охотника.

— Я не знаю, как его звали, — сказал Ли Цзэ. — Почему вы спрашиваете у меня о моём отце?

— Принадлежали… Звали… — сказал Синий Министр. — Твой отец…

— Мой отец давно умер, — сказал Ли Цзэ. — Погиб на охоте.

Оба министра, к его удивлению, издали горестный вопль, а генерал так помрачнел лицом, что стал похож на грозовую тучу.

— А твоя мать? — спросил Синий Министр, но с таким выражением лица, точно у него болел зуб.

Ли Цзэ покачал головой.

— У неё было на лице родимое пятно? — спросил Зелёный Министр, когда стало понятно, что имени матери Ли Цзэ не знает и что она тоже мертва.

— Откуда вы знаете? — вздрогнул Ли Цзэ.

— А! Что я тебе говорил! — опять воскликнул Синий Министр и, разволновавшись, спросил: — Сколько тебе лет?