[508] Внезапная несдержанность характера (2/2)
— Из них смотрит отражение, — категорично сказал Ли Цзэ. — Злые духи? Что за глупая… женщина!
— Не смей так говорить о матушке! — вспыхнул Мин Лу. — Она Императрица царства Вэнь! К ней должно относиться с почтением и называть установленными титулами! Как ты смеешь так о ней говорить! Всего лишь телохранитель…
— Во-первых, — сказал Ли Цзэ, с трудом поборов желание выдрать мальчишку за уши, — я небожитель и бог, что ставит меня выше смертных титулов и рангов. Во-вторых, глупость остаётся глупостью, кто бы её ни говорил. В-третьих, я был правителем этого царства, когда оно ещё носило название Хэ, и по праву старшего могу говорить то, что думаю, о любом из присутствующих, а отсюда вытекает и в-четвёртых: младшие не должны непочтительно обращаться к старшим. Кто позволил тебе говорить мне «ты»? Мать ничему тебя не научила?
— Смиренно прошу небожителя не гневаться, — поспешно сложил кулаки Левый Министр. — Наш император юн и…
— Сколько тебе лет? — не дослушав, спросил Ли Цзэ у Мин Лу.
— Семнадцать, — с вызовом ответил Мин Лу.
— Когда мне было семнадцать, я уже завоевал пять царств, — отчеканил Ли Цзэ. — А что сделал ты? Унаследовал отцовский трон и держишься за женскую юбку?
Лицо Мин Лу покрылось красными пятнами, он сжал кулаки и выкрикнул:
— Не говори о матушке пренебрежительно! Она мудрая и справедливая, её стараниями царство Вэнь процветает.
— Нисколько не сомневаюсь, — фыркнул Ли Цзэ. — Но речь шла не о ней, а о тебе. В семнадцать лет вести себя столь незрело!
«Что я говорю? — изумлённо думал он, пока говорил и делал всё это. — Что на меня нашло? Это я веду себя незрело. Срываться на мальчишке, когда он ни сном, ни духом…»
— У меня впереди тысячи не свершённых подвигов! — заявил Мин Лу. — Я совершу их и превзойду моего отца и… всяких там…
Ли Цзэ критическим взглядом окинул юного императора. Руки у него явно были приучены держать кисть, а не оружие. Император-белоручка…
— Разве величие достигается лишь подвигами? — поинтересовался Ли Цзэ. — Правитель должен быть мудрым и заботиться о простом народе.
— Ну, тебя-то люди помнят, потому что ты пинком горы сдвигал… — проворчал Мин Лу, и Ли Цзэ понял, что легенды о нём всё ещё ходят в мире смертных, причём, как говорится, мышь успела родить гору. Но он не стал исправлять, что гора была вовсе не горой, а валуном: чувствовалось, что неприязнь Мин Лу к Ли Цзэ, вызванная непочтением оного к Вдовствующий Императрице, смешивается с восхищением его персоной. Мальчишки вырастают на сказках о былых временах, их идеалы рождаются тогда же. Поэтому Ли Цзэ сказал только (и сказал суховато, досадуя на себя, что проявил несдержанность и повёл себя, как ни погляди, недостойно собственной репутации и занимаемому им положению, срывая накатившее на него раздражение на ни в чём не повинных смертных):
— Если хочешь сдвинуть горы, начинать нужно с крупицы песка.