[479] «Царственный дядя» (1/2)

Разбирая овощи на обед, Шу Э вполглаза глядел на Чангэ. Тот сидел на своём обычном месте и медитировал, но делал это с озадаченным видом, брови его при этом двигались и губы иногда подрагивали, словно он вёл сам с собой мысленный диалог, чего при медитации, разумеется, делать не полагалось. Шу Э предположил, что это может быть связано с предстоящей свадьбой, на которую они оба были приглашены.

Собственно приглашение лежало на столе — вызолоченный красный конверт с отпечатком лисьей лапы вместо сургучной печати. Появилось оно невероятным образом, хорошо ещё в тот момент в Речном храме никого, кроме Шу Э и Чангэ, не было: прямо из воздуха высунулась лисья лапа, крепко сжимающая приглашение, помаячила туда-сюда, словно примериваясь, положила приглашение точно на стол и исчезла. Даже Шу Э, немало повидавший в жизни, широко раскрыл глаза на это… лапоявление.

В скобках стоит упомянуть, что лапа, как и отпечаток оной на конверте, принадлежала Недопёску. Он собственнолапно подписал и запечатал все приглашения и собрался было уже их разносить, но Ху Фэйцинь предложил ему воспользоваться для этого порталами. Недопёсок пришёл в восторг, когда Ху Фэйцинь позволил ему воспользоваться Зеркалом Миров! Это была такая честь, что другие лисы от зависти себе бы хвосты пооткусывали, если бы об этом узнали! Ху Фэйцинь объяснил Недопёску, как работают Небесные Зеркала: чтобы открыть портал куда-то, нужно хорошо себе представлять это самое «куда-то». К удивлению, у Недопёска с этим проблем не возникло, и он смог открыть портал с первой же попытки: у него было хорошее воображение, да и места, где он побывал, лиспоряжаясь, он запомнил, потому что всё это было страшно интересно, а только такое Недопёсок и запоминал.

Шу Э присел на корточки перед Чангэ, разглядывая его лицо. Ему не нужно было читать Тени в сердце Чангэ, чтобы понять его тревоги и заботы.

— Шу Э? — удивлённо сказал Чангэ, открыв глаза.

— С твоим уровнем культивации путешествие на Небеса не должно стать проблемой, — сказал Шу Э.

— Я тоже так считаю, — кивнул Чангэ.

— Но что-то тебя беспокоит, — утвердительно сказал Шу Э.

Чангэ вздохнул, сел иначе, упёрся ладонью в колено. На лицо его вновь вернулось озадаченное выражение.

— Я думал о подарке, — сказал Чангэ. — С пустыми руками на свадьбу приходить не полагается, тем более на свадьбу родного племянника.

Шу Э согласно кивнул.

— Но… — сказал Чангэ, обводя взглядом Речной храм, — я всего лишь даос. Что я могу подарить Небесному Императору?

— Ну, не знаю, — сделал вид, что задумался, Шу Э, — можно подарить ему оставшиеся ягоды пробуждения. Такого подарка во всей Трёх Мирах не сыщешь.

— Шу Э, — укоризненно сказал Чангэ.

Шу Э засмеялся и сказал, что пошутил. Ягоды мэнь-хой он укрыл в Тенях так надёжно, что ему самому было до них не добраться теперь.

— Думаю, — сказал Шу Э, — он будет рад любому подарку, даже незначительному, ты же его родной дядя. То, что ты нашёлся, для него уже подарок.

— Уронить себя в грязь лицом не хочется, — возразил Чангэ.

— Ай, полагается ли даосу так говорить? — с притворным удивлением воскликнул Шу Э.

Чангэ покраснел и сказал:

— Даосу много чего не полагается.

Шу Э, словно бы в доказательство этих слов, ненадолго прижался губами к его губам.

— Люди, — сказал он потом, — люди лучше разбираются в свадьбах. Можно спросить у них.

К сожалению, люди ничего путного Шу Э не сказали, когда он взялся их расспрашивать. Деревенские жили бедно, на свадьбу дарили то, без чего новой семье не прожить: утварь, скотину, зерно. Один крестьянин, правда, клялся и божился, что ёж на свадьбу — лучший подарок.

— Почему ёж? — ошеломлённо спросил Шу Э.

Крестьянин сказал, что ёж — скотина полезная: если его запереть в доме, то он и всех мышей переловит, и досаждающих домочадцам насекомых переест, и злых духов отпугнёт.

— А злых духов-то почему? — поразился Шу Э, хотя дальше уж было некуда.