[446] Неведомая хворь? (1/2)
В мир демонов прокралась весна. Демонический лес наполнился жизнью, растения вошли в силу, — самое время собирать лекарственные травы, а лисам — линять.
Лисьи демоны в дни линьки принимали лисье обличье поочерёдно и вычёсывали друг друга, а у кого были ловкие лапы, те делали это сами. Ху Сюаню приходилось полагаться на лисов-фамильяров, просто потому, что выбора не было: Ху Баоцинь строго следил за чистотой в доме, был у него такой мышиный пунктик, а клочки шерсти, которые сыплются из лис во время линьки, если их не вычесать, несомненно, нарушают установленный порядок. Чтобы проверить, началась ли линька, достаточно было выпустить хвост и подёргать шерсть в разных местах. Обычно в пальцах оставались пучки подшёрстка, но в этот год линька у Ху Сюаня запаздывала: шерсть сидела, как влитая. Ху Сюань не придал этому особого значения, он был слишком занят сбором лекарственных трав.
Нужно было уточнить у Ху Баоциня пропорции какого-то зелья. Ху Сюань заглянул к нему, тут же вспыхнул и, попятившись, спрятался за дверью. Ху Баоцинь вычёсывал хвосты, одеяние его было завязано очень небрежно, на полу и на кровати вокруг него были клочья серебристой шерсти. Ху Баоцинь что-то ворчал себе под нос. Лисы всегда были сварливы во время линьки. А Ху Сюань стоял за дверью и размышлял с некоторым удивлением, почему смутился и спрятался. В вычёсывании шерсти не было ничего неприличного, за эти годы в доме Верховного Лисьего Знахаря он уже не раз видел, как Ху Баоцинь линял.
Ху Баоцинь принюхался:
— Сюаньшэн? Ты что-то хотел?
Ну конечно же, он его почуял. Ху Сюань неловко повёл плечами и вышел из-за двери. На Ху Баоциня он старался не смотреть, когда сказал:
— Сяньшэн, я хотел спросить, сколько пепла совиных перьев нужно для одной порции зелья бодрости.
— Два ногтя, — сказал Ху Баоцинь, продолжая выдирать шерсть из хвоста. Он отмерял ингредиенты, подцепляя их ногтями, ему не нужны были весы.
— А… — сказал Ху Сюань и поспешил ретироваться.
«Что это с ним?» — удивился Ху Баоцинь, но не придал этому особого значения: у него было ещё семь не вычесанных хвостов!
Ху Сюань проверил запасы, совиные перья почти закончились. Он взял корзину, клеть с мышами — приношение совам, и отправился в лес. Демонические совы охотно делились перьями, если умеючи попросить. Ловля мышей была делом хлопотным, а демонические совы были ленивы по природе, и лисьи знахари этим пользовались, потому что все лисы — отличные мышеловы. За клеть мышей Ху Сюань получил целый ворох пуха и перьев и сел под дерево сортировать добычу. Пух и перо полагалось использовать отдельно: перья отправлялись в тигель, чтобы получить совиный пепел для лекарств, а пухом набивали подушки. Удивительно, насколько его это утомило: Ху Сюань и половины не рассортировал, как начал клевать носом.
— Надо вздремнуть, — пробормотал он, глупо моргая глазами, перед которыми поплыла сонная пелена. Он улёгся в тенёчке, подтягивая колени к животу, и моментально заснул. У него вылез хвост, а следом и уши, настолько глубоким был сон.
Проснулся Ху Сюань через несколько часов, взъерошился и уставился перед собой, со сна не понимая, где он. В носу что-то скворчало, он расчихался и с неудовольствием почувствовал, что ещё и хвост ломит.
— То ли я простудился? — пробормотал Ху Сюань, машинально трогая хвост, и тут же подскочил: — Хвост?! Почему?!
Он завертелся на месте, хватая себя за хвост, а потом и за уши. Как он ни старался, спрятать их обратно не получилось, словно утратил эту способность. Ху Сюань сел, уткнувшись лицом в колени и обхватив голову руками. Катастрофа!
— А, вот ты где, — раздался голос Ху Баоциня, — а я тебя уже потерял…
Ху Сюань поднял голову. Ху Баоцинь сел на корточки перед ним, разглядывая его. В волосах у Ху Сюаня было несколько перьев и ещё какой-то сор, словно он побывал в курятнике — в совятнике, если уж на то пошло, ведь перья были совиные. Ху Баоцинь протянул руку, чтобы избавить кудряшки Ху Сюаня от того, чего в них быть не полагается, а может, чтобы потрепать по этим самым кудряшкам… Ху Сюань на него огрызнулся, щёлкнув зубами. Если бы Ху Баоцинь вовремя не отдёрнул руку, вероятно, Ху Сюань бы его укусил, и вышло это непроизвольно, Ху Сюань сам от себя такого не ожидал и поспешно зажал рот ладонями.
— Проштите, — прошамкал он.
Ху Баоцинь выгнул красивую бровь, не сказать, чтобы удивлённо:
— Что такое?
Ху Сюань отдышался от внезапного припадка лисьей сварливости и сказал унылым голосом:
— Я забыл, как прятать уши и хвост.