[420] Ритуал жертвования хрустальной души (1/2)
Они договорились встретиться утром в глубине сада, под тем самым яблоневым деревом, где они лишились девственности. Ночью выпал снег, первый в этом году, самое время было для любования снегом, при этом полагалось обмениваться стихами по случаю наступления зимы.
Предполагалось, что это будет очередной урок поэзии, но они оба прекрасно понимали, что теперь их уроки, будь то каллиграфия, или живопись, или ведение беседы, были не уроками, а свиданиями, которые нередко заканчивались совместным любованием друг другом или познанием друг друга и глубины собственных чувств.
У Цяньхэн беззвучно шевелил губами, повторяя про себя первую строку сочинённого им стихотворения. Утро выдалось морозным, и он пошёл к управляющему, чтобы попросить у него меховую накидку для Сяована и, если будет на то позволение господ, для себя самого. С лёгким сожалением он подумал, что предаваться утехам в саду уже не получится и что год близится к концу, а значит, и его пребывание в поместье Чэнь.
Мысль о разлуке с Чэнь Юэ его пугала. Они настолько прикипели друг к другу, что, казалось, стали половинами единого целого. Но через несколько недель ему придётся покинуть поместье, а Чэнь Юэ, после торжественной церемонии благословения, отправят в первую столицу служить императору. Увидятся ли они после этого? У Цяньхэн знал, что Запретный Город — так назывался дворец императора и прилегающие к нему поместья — придворным покидать запрещено и карается смертью. Сможет ли он сам когда-нибудь попасть туда, если сдаст экзамен и получит должность в первой столице? «Я должен превзойти всех и обратить на себя внимание императорских вербовщиков», — подумал У Цяньхэн.
Управляющий стоял на террасе и беседовал с хозяином поместья Чэнь. У Цяньхэна они не заметили, а он, чтобы не помешать им, отступил за угол, чтобы дождаться, когда они закончат разговор, и уже тогда выйти и обратиться к управляющему с просьбой, и невольно подслушал их разговор. Глаза его раскрылись шире, кровь в венах заледенела, точно он промёрз на зимнем ветру.
— Алтарь почти готов, — сказал управляющий. — Фэн-шуй в той части поместья хороший. Осталось лишь украсить его свечами и зимними цветами. Свечи уже начали отливать, цветы привезут завтра к полудню. Курильницы уже у алтаря, благовония начали жечь ещё на прошлой неделе и не прекратят до минуты исполнения ритуала. Воскуренные благовония обратят внимание богов на жертвенник семьи Чэнь. Благовония выбраны самые дорогие, редчайшие, не заметить их невозможно, такие не зажигают и в императорском дворце!
Господин Чэнь покивал одобрительно и поднял в воздух палец:
— Всё должно пройти гладко. Принеся жертву богам, семья Чэнь прославится.
«Жертву богам? — удивлённо подумал У Цяньхэн. — Разве это не должна быть церемония благословения?»
— Да, господин, — угодливо похихикал управляющий, — боги ниспошлют благословение семье Чэнь, получив в жертву «хрустальную душу». Монах сказал, что «хрустальные души» необыкновенно редки и небожители готовы отдать любые сокровища, чтобы получить такую.
— Ты думаешь, мальчишка уже стал «хрустальной душой»? — спросил господин Чэнь, покривившись. — Мы истратили целое состояние на его обучение. Надеюсь, это окупится.
— «Хрустальные души» совершенны, — сказал управляющий. — Я уверен, Сяован уже достиг совершенства. Он изучил все науки и все духовные практики на свете, совершеннее его только Будда. Его душа удовлетворит небожителей, и они осыплют вас сокровищами, так сказал монах. Быть может, семью Чэнь даже возьмут на Небеса и причислят к небожителям.
— Это было бы хорошо, — сказал господин Чэнь, потирая подбородок. — Семья Чэнь прославится в веках. Земная слава или небесная — не так уж и важно. Думаешь, сокровища превзойдут императорские?
— Ещё бы! — воскликнул управляющий. — И я бы не удивился, если бы семья Чэнь стала впоследствии новой императорской династией. С небожителями на нашей стороне ничто не кажется невозможным.
Господин Чэнь приосанился, насколько позволяло его грузное тело, и пригладил усы: