[419] Нить рвётся — грешник падает (1/2)

Ночь прошла абы как.

У Цяньхэну удалось прогнать Чэнь Юэ, но одиночество облегчения не принесло. Он содрал мокрую одежду, удовлетворил себя рукой и насухо вытерся полотенцем, прежде чем снова лечь спать. Тело было напряжено: поддавшись соблазну, сложно остановиться. У Цяньхэн ворочался с боку на бок, то и дело трогал ноющую плоть, шепча проклятья сквозь зубы, и дело кончилось ещё одним испачканным полотенцем. У Цяньхэн полагал, что это поможет ему успокоиться, и всю ночь играл с собственным телом по первому его зову. Пресытившись, успокоишься — так он думал.

Утром он с болезненным стоном понял, что все ночные утехи ничего не стоили: утренняя эрекция была крепче обычного, и по венам вместо крови текла огненная лава. Чтобы утолить позыв плоти, потребовалось немало времени, а рука так устала, что он с трудом мог двигать кистью. Но это, кажется, привело его в чувства. Он собрался, выкинул из головы лишнее и отправился на урок.

Чэнь Юэ явно был смущён и избегал смотреть на него прямо. У Цяньхэн притворился, что не замечает этого, и раскрыл книгу, чтобы дать Сяовану очередное задание. Но Чэнь Юэ был рассеян и невнимателен, делал ошибку за ошибкой, помарку за помаркой и даже не замечал этого. У Цяньхэн отнял у него кисть.

— Чэнь Юэ, — сказал он, садясь напротив Сяована, — прервёмся ненадолго. Выговорись.

Чэнь Юэ густо покраснел, но У Цяньхэн ждал ответа, так что пришлось говорить.

— Я всё думаю о том, что вы сказали, учитель, — проговорил он смущённо. — Я хотел проверить, есть ли он у меня, и он действительно есть…

— О чём ты? — не понял У Цяньхэн.

— Когда я… когда я думал о вас… и обо всём этом… — запинаясь на каждом слове, проговорил Чэнь Юэ, — он тоже… был таким, как у вас. Я не знаю, что с ним делать. Он и сейчас такой. Я не могу сосредоточиться на уроке. Я всё время чувствую его. Что мне делать, учитель?

Глаза У Цяньхэна широко раскрылись. Говоря всё это, Чэнь Юэ прижимал обе руки к животу.

— Ты хочешь сказать, что… — начал и осёкся У Цяньхэн.

— Когда я целовал вас, он только… трепетал, но когда вы… в тот раз… всё стало по-другому. — Голос Чэнь Юэ сбился на шёпот. — И вчера… когда я смотрел на вас… Он болел всю ночь и утром тоже. И сейчас болит. Что мне с ним делать, учитель?

Чэнь Юэ ухватился пальцами за рукав У Цяньхэна. На ресницах его провисли слёзы. У Цяньхэн почувствовал нарастающую слабость в теле.

— Успокоить его, — задушенным голосом ответил он. — Нужно успокоить твоего внутреннего демона.

— Как?

Его лицо было слишком близко. У Цяньхэн не устоял. Как не поцеловать эти губы, когда они так призывно раскрылись в вопросе? У Цяньхэн впился в них жадным, глубоким поцелуем, придерживая Чэнь Юэ за затылок, чтобы он не отстранился. Их языки впервые переплелись по-настоящему, испытывая друг друга на гибкость. В животе стало тяжело и томно.

— Учитель, — слабо сказал Чэнь Юэ, — по-моему, так только хуже. Он ничуть не успокоился.

— Не волнуйся, это пройдёт, — хрипло сказал У Цяньхэн, заставляя его лечь навзничь. Он сдёрнул с Чэнь Юэ пояс, распахнул одеяния и навалился сверху, целуя и лаская юное тело. Едва он коснулся пальцами напряжённой плоти, тело Чэнь Юэ напряглось, вздрогнуло и расслабилось.