[420] Ритуал жертвования хрустальной души (2/2)
— Император, говоришь? А что, мне нравится. Тогда я буду купаться в золоте, возьму себе тысячу наложниц и буду предаваться утехам дни и ночи напролёт, пока они не нарожают мне сыновей, достойных сменить меня на троне Поднебесной. Не будет династии более крепкой и могущественной, чем династия Чэнь!
— Да, да, — угодливо подтвердил управляющий, — надеюсь, и недостойного слугу вы не забудете тогда.
Господин Чэнь хлопнул его по плечу:
— Сделаю тебя министром, получишь столько золота и женщин, сколько пожелаешь. Без тебя я не нашёл бы того монаха и не узнал бы о ритуале жертвования «хрустальной души».
«Ритуал? — с упавшим сердцем подумал У Цяньхэн. — Так всё это ложь? Они и не собирались отправлять Сяована на службу в первую столицу? Но что они собираются с ним сделать?»
— Да, да, — ещё угодливее закивал управляющий, — это была необыкновенная удача — встретить того монаха. Никто из живущих в мире смертных не знает о «хрустальных душах», только он один: он читал запретные книги в забытых храмах.
— Должен это быть какой-то определённый ритуал? — подумав, спросил господин Чэнь. — Как мы должны убить мальчишку, чтобы боги принял жертву?
У Цяньхэн похолодел. Убить! Это было не просто символическое жертвование души, здесь замышлялось настоящее убийство!
— Монах сказал, что любой способ подойдёт, лишь бы алтарь окропило кровью. Думаю, нужно перерезать ему горло: быстро и без мучений, так душа не успеет растерять совершенство перед несовершенством смерти, — сказал управляющий. — Лучше ему пребывать в неведении: невинные души не менее совершенны, чем души, впитавшие в себя мудрость всего мира. Чтобы уж наверняка.
— Тогда выбери самый острый нож, — велел господин Чэнь.
— Я уже выбрал, — сказал управляющий, вытаскивая из-за пазухи нож с длинным узким лезвием.
У Цяньхэн зажал рот обеими ладонями, сердце у него пустилось вскачь. Нужно предупредить Чэнь Юэ, рассказать о коварном плане его дяди, придумать, как спасти Чэнь Юэ… Побег! Бежать! Сегодня же! Немедленно! Он попятился, по-прежнему зажимая рот ладонями, переступил ногами, развернулся и спрыгнул с террасы на снег. Но сапог его поскользнулся на застывшей лужице, и У Цяньхэн грохнулся на землю.
— Кто там? Кто-то подслушивал? Поймай его! — Топот шагов из-за угла приближался, голоса становились громче. — Поймай и убей! Лишние свидетели нам не нужны! Живо!
У Цяньхэн вскочил на ноги и, оскальзываясь и спотыкаясь, помчался прочь от террасы, уродуя сапогами нетронутое полотно первого снега. Прочь отсюда, к локвам, где ждёт его Чэнь Юэ…
Что-то горячо обожгло его спину, как раз между лопаток, а потом снег завертелся перед глазами, и неожиданно в глаза ударило вечное сияние неба и солнца.