[392] Лисий переполох (2/2)
— Нельзя допустить, чтобы такое случилось, — сказал пятый дядюшка Ху. — Лао Ху, как глава Великой Семьи, ты должен принять меры.
— Гм… — опять-таки сказал Ху Цзин. Ему не хотелось произносить этого вслух, но дядюшки Ху были правы: как глава Великой Семьи, он должен был выпустить манифест, чтобы успокоить лис. Если он этого не сделает, придёт конец всему лисьему порядку. Но если сделает — придёт конец его старшему сыну. Лисье Дао было категорично на этот счёт, одними отрезанными ушами не обойдёшься. Лисопреступника такого калибра следовало лишить лисьих сил, заклеймить и отправить к горе Хуошань, где, прикованный, он оставался бы до конца времён без права на помилование или смерть.
Дядюшки Ху насели на него, и он неохотно взял кисть и бумагу и написал манифест. Первый дядюшка Ху вызвался зачитать его лисам.
— Что ты натворил! Что ты натворил! — пробормотал Ху Цзин, кто знает, к кому именно обращаясь — к Лао Луну, к Ху Сюаню или к самому себе.
Первый дядюшка Ху вышел за ворота к лисьей орде, расшугал особенно нахальных лис, которые наседали особенно сильно, и зачитал манифест главы Великой Семьи Ху. Сводился он к следующему: «Лисий знахарь Ху Сюань сбежал или был похищен и покинул мир демонов, что является нарушением Лисьего Дао и серьёзным преступлением. Если или когда он вернётся, он будет наказан за нарушение Лисьего Табу главой Великой Семьи Ху собственнолапно. До тех пор лисы должны заниматься своими делами и не осаждать поместье Ху. Верховным Лисьим Знахарем временно назначается самый старый лисий знахарь из оставшихся. К манифесту лапу приложил Ху Цзин».
Лисы, выслушав манифест, начали расходиться, пушистая река помелела. Лисьи знахари, уходя, негромко переговаривались. Эта оговорка показалась им странной: «Сбежал или был похищен». Они были не дураки и сразу поняли, что Ху Цзин знает больше, чем написал о том в манифесте, но вряд ли удалось бы это доказать, поэтому лисьи знахари решили помалкивать.
Самый старый лисий знахарь, которого временно назначили Верховным Лисьим Знахарем, был такой старый, что у него даже усы побелели. Нюха он не растерял, так что о безопасности лисьего народа можно было не беспокоиться, а вот вероятное разглашение лисьих тайн никому не давало покоя.
Лисьи знахари умели врачевать даже раны, нанесённые Небесным Оружием. И если исчезновение Ху Сюаня было частью заговора небожителей, то всем лисьим демонам грозила опасность уничтожения. Добровольно или по принуждению, но он мог раскрыть им тайны лисьего мира, их сильные стороны и слабости.
Некоторые светлые головы предположили было, что к заговору мог лапу приложить и Хушэнь, но из их шуб тут же выбили палками и пыль, и дурь, так что они прикусили языки. А услышь это Ху Цзин, он бы вообще их за хвосты к воротам подвесил.
А ведь и Ху Вэй запропастился стараниями Лао Луна. Эта мысль не давала Ху Цзину покоя. Именно дракон надоумил Ху Вэя стать Владыкой Демонов и отправиться в Небесный Дворец, а спустя немного времени унёс из мира демонов и Ху Сюаня. И как считать это всего лишь совпадением? Поневоле подумаешь о злом умысле. К тому же Лао Лун ему никогда не нравился.
— Нужно вернуть Ху Вэя, или Хушэня, или обоих, — сказал шестой дядюшка Ху. — Они разберутся!
Ху Цзин неохотно велел собрать лисотряд и отправить его к Небесным Вратам, чтобы вызвать того или другого, а может, обоих сразу. Бесследное исчезновение Ху Фэйциня тоже казалось Ху Цзину подозрительным, но он не сомневался, что Ху Вэй наведёт на Небесах шороху и вернёт Хушэня лисам. Или, по крайней мере, удостоверится в его безопасности.
Ху Цзин не спал и не ел, дожидаясь возвращения лисотряда…
И вот тогда опять сработали лисьи инстинкты: Ху Цзин почувствовал, что Ху Сюань возвращается.