[378] Глоток небесной росы, чтобы унять тошноту (1/2)

Небесные звери перестали им попадаться, и Циньлун объяснил, что они стараются интуитивно держаться подальше от дворца Тайлуна, чувствуя духовную силу его владельца, которая далека от гостеприимства. Во дворец вообще запрещено входить кому бы то ни было, даже слугам, поэтому они используют драконье зрение и духовные силы, чтобы, скажем, сделать генеральную уборку или доставить еду и питьё. Внутрь попасть можно лишь по большим праздникам, когда Тайлун восседает на троне и любуется Парадом Небесных Зверей. Ху Фэйцинь подумал, что неплохо было бы завести такие порядки и в Небесном Дворце: ему очень не хватало личного пространства.

— Хуанди, — сказал Циньлун, замедляя шаг, — у меня есть просьба. Позволено ли мне говорить?

Ху Фэйцинь удивился тому, что он сложил кулаки посреди не столь формальной, как ему казалось, беседы, но позволение дал. Циньлун явно сделал над собой усилие, чтобы начать:

— Хуанди, у вашего отца были доспехи из драконьей кожи. Вы знаете об этом?

— А… — протянул Ху Фэйцинь, и лицо его стало невыразительным. Он не любил вспоминать о бывшем Небесном Императоре, но драконьи доспехи вспомнил. В ранней юности он едва не проломил их кулаком, когда ему велели показать силу. Насколько Ху Фэйцинь знал, бывший Небесный Император носил эти доспехи денно и нощно. После его смерти доспехи вернули в сокровищницу, поскольку даже продранные демоническими хвостами Ху Фэйциня они всё равно являлись редким и ценным артефактом.

— Я хотел бы попросить, чтобы вы вернули доспехи небесным зверям, — сказал Циньлун. — Я сомневаюсь, что Тайлун когда-нибудь заговорит об этом, но ему наверняка хочется получить доспехи обратно, ведь они сделаны из шкуры его сына…

Ху Фэйциню показалось, что его с размаху ударили сзади по затылку.

— Что?! — теряя голос, переспросил он.

Циньлун, после некоторых колебаний, рассказал ему печально известную историю о коварстве Небесного Императора, убившего единственного наследника Верхних Небес и пустившего его шкуру на доспехи. Небесный Император заманил Тайлуна в ловушку, сказав, что взял в заложники его сына, а когда тот сдался и был заключён в Небесную Темницу, то Небесный Император пришёл к нему, чтобы посмеяться над его легковерностью, и показал ему только что сделанные из содранной с дракона шкуры доспехи.

Ху Фэйцинь покачнулся, на него нахлынула тошнота. Циньлун подхватил его под локоть и усадил на какой-то камень.

— Вам нехорошо, Хуанди? — обеспокоенно спрашивал он.

— Меня сейчас стошнит, — выдавил Ху Фэйцинь, прижимая ладонь ко рту.

Циньлун обернулся чёрной молнией, исчез и тут же появился снова, держа в руках небольшой дымящийся кубок.

— Выпейте, вам станет легче, — сказал Циньлун и тут же оговорился: — Не беспокойтесь, Хуанди, питьё не отравлено.

— Я невосприимчив к ядам, — возразил Ху Фэйцинь, поднося кубок к губам. Питьё не имело ни вкуса, ни запаха и было таким холодным, что Ху Фэйцинь на мгновение заледенел до мозга костей. Но тошнота действительно схлынула уже после пары глотков.