[369] Ху Вэй оправдывается лисьими поверьями (1/2)

— А нам с тобой предстоит серьёзный разговор, — сказал Ху Фэйцинь, когда они с Ху Вэем остались наедине в личных покоях.

— Правда, что ли? — насторожился Ху Вэй. Он ожидал, что Ху Фэйцинь три шкуры с него спустит за шутку про лисий гарем. Лисы были не слишком щепетильны в этом плане. Если Ху Фэйциню захочется лисят, Ху Вэй не стал бы спорить. Одну смазливую лисицу или двух он бы вытерпел, если это на пользу Ху Фэйциню. Сам он был совершенно к этому равнодушен, да и, положа лапу на сердце, не верил, что Ху Фэйцинь когда-нибудь на такое согласится, если только под давлением небесных хорьков, которым вздумается требовать у Небесного Императора наследника. Он ведь бессмертен, обладает способностью сохранять молодость, так что надобности в наследниках нет.

— У тебя рот был в крови, — сказал Ху Фэйцинь, хмуря брови. — Ты кого-то из них съел?

— Так, надкусил… — фыркнул Ху Вэй и, повинуясь вопросительному взгляду Ху Фэйциня, уточнил: — Просто хотел проверить, так ли это на самом деле.

— Так ли это на самом деле — что? — не понял Ху Фэйцинь.

— Лисье поверье, что если сожрать небожителя или бога, то получишь неслыханную силу.

— Помнится, — сказал Ху Фэйцинь, — ты всегда говорил, что тебе хочется меня съесть… С ними так же было, поэтому и… «надкусил»?

— Фу, нет, конечно, — с отвращением сказал Ху Вэй. — Исключительно лисьего любопытства ради.

— Ну и?

— Богов среди них не оказалось, да и небожители из них были так себе, — разочарованно признался Ху Вэй. — Пожалуй, только немного успокоило Ци.

Ху Фэйцинь с самым серьёзным видом проверил его пульс.

— Так что спешить с возвращением в мир демонов мне не нужно, — добавил Ху Вэй, ухмыльнувшись.

— А, так вот ради чего всё это… — протянул Ху Фэйцинь. — Но не будешь же ты каждый раз… кого-то «надкусывать»?

Ху Вэй захохотал и повалился на кровать, взбрыкивая ногами:

— Какой переполох бы тогда воцарился на Небесах… Но если будут кандидаты, то я с превеликим удовольствием! — И его глаза хищно сверкнули.

Ху Фэйцинь сел на край кровати, накрыл лоб ладонью и смежил усталые веки. Он раскрыл заговор, покарал заговорщиков, а со смертью бывшей императрицы в Небесном Дворце не останется тех, кто желает ему зла (хотелось бы надеяться, что не останется). Он полагал, что на душе станет спокойнее, но нет. Слишком велика была возложенная на него ответственность — за целый мир, а может, и за все три, считая мир смертных. Да и дворцовые интриги были, есть и будут, даже если они и не перерастут в заговор: небесные придворные любили кляузничать друг на друга и строчить доносы по любому поводу. Ему приходилось разбирать даже смехотворные инциденты: например, тяжбу о краже исподнего. Ху Фэйцинь подумал, что неплохо было бы завести себе представителя, который занимался бы подобной ерундой, тогда как сам Ху Фэйцинь решал бы важные государственные вопросы, или даже нескольких, и назвать это представительство Небесной Канцелярией.

— Так и сделаю, — пробормотал Ху Фэйцинь.

— Что сделаешь?

Ху Фэйцинь очнулся от мыслей и увидел, что Ху Вэй прилисывается сзади.

— А ты что задумал? — сурово спросил Ху Фэйцинь, полагая, что Ху Вэй собирался спихнуть его с кровати — лисьей шутки ради. Лисы иногда такое проделывали друг с другом и считали это смешным. Ху Фэйцинь ничего смешного в этом не находил. Ему не нравилось лететь кувырком с кровати, или с лестницы, или ещё откуда и набивать себе шишки: Лис-с-горы частенько проделывал такое с Господином-с-горы, так что опыт у него имелся и немалый.

— Прилисываюсь, — сказал Ху Вэй.