[295] Шу Э совершает непростительное (2/2)

— Прощаться ты, что ли, со мной вздумал? — процедил он. Голос его сейчас ещё меньше напоминал человеческий, он будто исходил не из рта Шу Э, а откуда-то со стороны… со всех сторон.

— Да, — сказал Чангэ, — потому что так полагается, потому что я скоро умру…

— Как будто я тебе это позволю!

— Шу Э, от тебя это не зависит, — возразил Чангэ.

— Только от меня это и зависит! — крикнул Шу Э, вскакивая на ноги.

— Шу Э… Шу Э, подожди…

Шу Э провалился в тени, не заботясь об их благополучии. Они рвались и лопались, пока он продирался сквозь них в Великое Ничто. Ему нужно было сорвать на чём-то свою злость. К моменту, когда он вышел к Дворцу Владыки, Шу Э уже неплохо владел собой. Лицо его было бледнее обычного, но ничего не выражало. Юн Гуаня за столом не было, и Шу Э счёл это добрым знаком. Но он всё же проверил, где Вечный Судия. Разумеется, у Шэнь-цзы и нескоро ещё оттуда выйдет. Это было Шу Э на руку. Хоть в чём-то пригодилась безответственность Вечного Судии!

Шу Э быстрым шагом прошёл в покои Юн Гуаня. О том, что его могли видеть слуги, он не заботился. Зачем он туда идёт? Конечно же, чтобы убраться в спальне Владыки, он постоянно так делает, всем это известно, так что и вопросов не возникнет, а недовольное выражение на его лице лишь подтвердит их предположения. Юн Гуань не утруждал себя уборкой, всем это известно. Шу Э вошёл в покои Владыки, притворил за собой двери и огляделся. Живописный бардак, как и всегда. Шу Э поручил теням навести здесь порядок, а сам прошёл к дальнему углу, где на смыке двух стен висела карта Великого Ничто. Карта его нисколько не интересовала. Шу Э снял её и отложил.

За картой оказалась потайная ниша, в которой стояла шкатулка из белой яшмы. Драгоценные камни на её крышке переливались, похожие на тысячи глаз. Шу Э пальцем поддел крышку, откинул её. В шкатулке лежала маленькая пилюля, похожая на янтарь или на кусочек солнца. Мешкать он не стал, забрал пилюлю и сунул её себе за пазуху, а на её место положил обыкновенный янтарный камешек. Если не приглядываться и не принюхиваться, подмены и не заметить. Шу Э навесил карту обратно и, не утруждая себя выходом через дверь, вернулся тенями в мир смертных.

Пока его не было, Чангэ стало хуже. Он полыхал жаром. Шу Э потрогал его лоб, отдёрнул руку. Горячее адского пламени! Стоило поспешить. Шу Э почерпнул чашкой воду из бочки, размял в пальцах украденную пилюлю и высыпал получившийся порошок в воду. На долю секунды вода вспыхнула золотом и тут же стала прозрачной, словно в неё ничего не подмешивали. Шу Э сел на циновку, приподнял голову Чангэ и заставил его выпить воду — до последней капли.

— Это укрепляющий настой, — сказал Шу Э.

Чангэ забылся. Шу Э продолжал держать руку на его лбу. Почему ничего не происходит, жар не спадает, язвы не уходят? Разве это не чудодейственная пилюля, равной которой нет во всех трёх мирах? И вот тут он почувствовал. Вспышка была краткой, почти неуловимой, но руку Шу Э отбросило от Чангэ, словно ударом хлыста. Он никогда не видел Чангэ таким. Его красота была красотой смертного, но сейчас… Пилюля не только изгнала из него болезнь, но и вернула ему силы. Все силы, в том числе и те, что отнял у Чангэ Небесный Император, изгнав его в мир смертных. Небожитель в теле смертного.

Шу Э осторожно дотронулся до его лба и ощутил прохладу. Он выдохнул с облегчением, прижался ненадолго губами к полуоткрытому рту Чангэ. Теперь Чангэ ничего не грозит. Шу Э вытащил Список Смерти из-за пазухи, поглядел на него с минуту, а потом разорвал. Сначала надвое, потом начетверо, и так далее, пока в его пальцах не осталась лишь труха. Шу Э высыпал её в очаг, огонь пожрал её, а тени по его приказу сожрали пепел и уголья. Улик не осталось.

Он прилёг рядом с Чангэ и долго глядел на его спящее лицо, на котором не осталось и тени болезни, потом поднялся и ушёл в тени.

Никто, даже Вечный Судия, не имел права уничтожать Списки Смерти. Шу Э совершил непростительное. О последствиях он и не думал.

Чангэ будет жить. Теперь Чангэ будет жить. Всё остальное не имело никакого значения.