[286] Шу Э заваривает чай (1/2)

Шу Э отжал нижний край одеяния, подобрав его, сбросил полусапожки, в которые был обут, и вылил из них воду. С волос тоже капало. Неожиданное купание ему нисколько не понравилось. Тени, из которых сшита его одежда, плохо переносят воду: они деформируются, растягиваются или садятся. За кожу личины беспокоиться не стоит, нефритовые тени необыкновенно прочны. И уж конечно, нечего беспокоиться о смертной простуде, Шу Э за свою жизнь ни разу не встречался с болезнью. «Очень удобно быть мной», — подумал он и чихнул.

Чангэ покосился на него и буркнул:

— Нужно высушить твою одежду. Идём.

Шу Э преспокойно мог высушиться и сам, но ему было любопытно, как люди справляются с тем, что насквозь промокли. Люди, он знал, старались избегать прямого контакта с водой, падающей с неба. У них были бамбуковые зонты, чтобы прикрывать голову, а у кого зонтов не было, использовали широкие листья кувшинок, лотосов или даже лопуха — что под руку попадётся. Насчёт купания Шу Э сомневался. Он видел, что люди плескаются в реке и не без удовольствия, но речная вода нагрета солнцем. Погружение в ледяную воду водопадного озерца вряд ли можно счесть благом. Странные люди эти даосы…

Шу Э быстро взглянул на Чангэ. У того не только лицо красное, но и нос, и костяшки пальцев нездорового цвета. Его кожа наверняка заледенела.

— Твою тоже нужно высушить, — заметил Шу Э, идя следом за даосом. — Серьёзно, для чего себя так истязать?

— Ты ничего не смыслишь в культивации, глупая птичка, — хмуро сказал Чангэ.

Бровь Шу Э едва заметно дёрнулась удивлением. «Глупая птичка»?

Они зашли в Речной храм через заднюю дверь — тропинка от неё вела как раз к водопаду, — и Чангэ стал рыться в сундуке, подпиравшем покренившуюся стену. Он хранил там лишнюю одежду.

— Переоденься в это, — велел он.

Шу Э ловко поймал брошенный ему свёрток. Это была даосская одежда, добротная, но безликая. Шу Э пожал плечами и стал переодеваться, изредка бросая взгляды на Чангэ. Тот хмурился и разворачивал ещё один свёрток, чтобы переодеться самому.

«Нельзя смотреть ему в глаза, пока он переодевается, — подумал Чангэ. — Опасно. Его глаза глубоки, как Разломы Миров. Затянет — не выбраться».

Он страшным усилием воли заставил себя не смотреть на Шу Э, но периферийным зрением заметил на теле Шу Э неясные узоры, похожие на завитки папоротника и лозы вьюна.

Чангэ забрал у Шу Э мокрую одежду, чтобы развесить её на верёвках. Они оба чувствовали некоторую неловкость. Шу Э не нравилось надевать на себя чужую одежду. Чангэ же поймал себя на мысли, что Шу Э хорош и в одежде с чужого плеча. Траурное даосское шэньи было ему по кости… но перевязал его Шу Э собственным золотым поясом.